Speaking In Tongues
Лавка Языков

КИТАЙСКАЯ ПОЭЗИЯ

в вариациях Феано





КИТАЙСКИЕ ДРАГОЦЕННОСТИ



* * *



Мудрый меньше говорит, больше сообщает,
Океан в себе таит, светом освещает.


* * *



Скользим мы в бездне мирозданья,
Вкушая радости сознанья.




* * *



Не отводи от сердца взор --
На черном небе звезд узор,
Чем чище мрак его глубин,
Тем ярче путь миров, долин.




* * *



Безмятежен покой мудреца:
Доказательств он здесь не искал.
Свежесть чувства он в опыт влагал,
И гармонию слал он в сердца.




* * *



Мир -- одно живое тело,
И живем одним дыханьем.
В час полночный знает дело,
Оживает в бездне Знаньем.




И неведомый Силач
Сундуки мирских забот
Забирает, мчится вскачь
До неведомых Ворот…




ЛЮ ЦЗУНЬ-ЮАНЬ

В БЕЗЗВУЧНОМ ПОКОЕ



Возьму в изголовье себе этот холмик,
Что рядом с прудом возлежит.
С него на простор ручеек мой спешит,
Чистейший, прозрачный, как ангельский домик.


И слышу я в нем переливчатый звук,
Смеющийся солнечный зайчик
Играет как маленький мальчик,
И сердце мне дарит свой искренний стук.


Безмерно-живая пустотность вокруг,
Ее невозможно понять,
Словами, умом описать,
В беззвучном покое мерцающий круг...


Пишу я на камне причудливой формы,
Вокруг удивительный мир,
Вздыхает неслышно эфир,
А птицы стремятся в небесные штормы...




ТАО ЮАНЬ-МИН

УЙДУ Я...



Уйду отсюда я домой... К себе домой...
Не зарастут мои поля слепым бурьяном.
В служанку тела обратил я душу рьяно,
И все грехи простил свои, придя домой...


Я вижу ясно, что дорога заблуждений
Зашла не слишком далеко, и я успел!
Сегодня прав я, а вчера был неумел...
Качает лодку ветер истинных прозрений.


Я целый день брожу по саду - наслажденье.
Бамбук мне шепчет о пустотах бытия,
И снова ждет меня в саду моя семья,
Что больше мне желать в плену у вдохновенья!


И только ветер все поет - Окно открой,
И подымаю я лицо с пустынным взором
Туда, где свет и тени тешат взгляд узором,
И возвращаюсь я домой... К себе домой...


ЧЖУАН ЧЖОУ



Мудрец, проснувшись, вспомнил бабочку из сна...
Ах, до чего же хороша она была!
Потом задумался, - А был ли это сон,
Или сейчас я сном глубоким опьянен?
И, если я проснусь, то снова стану ею,
Прекрасной бабочкой порхающей моею...




* * *



Если та сороконожка, что подумает сначала,
Как добраться до причала, постоит еще немножко,
То забудет о движенье в пересчете ног своих
В мыслях суетных, пустых, обрекающих на тленье…


Осознай же, человек! Что не ты живешь, а Он,
Господин твой и Закон. Не мешай ему вовек.
От претензий и амбиций, от величия ума
Откажись. Живи тогда не жуком, а вольной птицей!




* * *



Пришел однажды Чжуан Чжоу в земли Чу,
И натолкнулся вдруг ногой на голый череп.
Хлестнул его ремнем, как волны бьют о берег,
Да стал расспрашивать: зачем, да почему?


Что довело Вас, мой учитель, до такого?
Не безрассудная привязанность ли к жизни,
И не покорность ли захватнической мысли?
И не беспутная ли жизнь в годах былого?


А, может, тихая, похожая на смерть,
Та долголетняя Вас жизнь похоронила? --
За разговором этим ночь уж наступила.
Подушкой череп стал, и лег мудрец на твердь…


А в полночь череп в сон пришел и говорит:
-- Болтал ты попусту, любитель рассуждать!
Живых людей заботы можешь лишь считать..
А нам неведомы они, в нас дух не спит!


Ты хочешь выслушать глас мертвого? -- О, да! --
Так слушай, мертвому нет слуг, царя и дома.
Круговорот Земли, Небес -- ему дорога!
Земное счастье не сравнится никогда!


Но не поверил Чжуан Чжоу и спросил:
-- А хочешь Волею Владык вернуться к жизни?
Жену, детей, друзей опять вернуть, помысли!
И, грозно вспыхнув, череп так сказал: -- Нет сил!


Чтоб повелели мне сменить мое забвенье
На человеческие тяготы и долю.
Ценю я Вечность, и Спокойствие, и Волю,
А коль вернусь, то разве только на мгновенье.




* * *



В глубинах света есть и мрак, но не ищите…
Во глубину же мрака до свету идите…




УМЭНЬ

«Застава у ворот»
(фрагменты)



* * *



Истинный Путь не имеет ворот.
К сердцу Пути -- миллионы дорог.
Тот, кто пройдет через эту заставу,
Будет жить вольно и вечно, по праву.




* * *



Без ужимок и затей
Учит малых деток львица.
Бьет в прыжке их, не боится,
И сбивает спесь с детей…


Мудрый, встретившись с глупцом,
Хоть и вскользь стрелу отпустит,
Но вторую не упустит,
Вглубь пошлет златым концом…




* * *



Звук ушами принимая,
Трудно Истину постигнуть.
Видеть звук глазами -- вникнуть
В Суть, начинку понимая.




* * *



Белым днем под небом ясным
Он во сне о сне глаголет.
Вот чудовище трезвонит,
Лжет он гласом громогласным.




* * *



Даже испив все моря и озера
Ты не узнаешь о тайне Его.
Но загляни же в свое существо.
Капля росы -- это дар кругозора.




* * *



Повстречав фехтовальщика, дай ему меч.
А не встретив поэта, стихов не дари.
Малой толикой с каждым делись на пути,
Но не всем, что имеешь при каждой из встреч!


Прояснилось на небе, и солнышко светит,
А земля после дождика полна водой.
Если чувства открыл -- переполнен собой,
Но не всякий поверит, не каждый ответит.


Хоть за тучей луна, все же та же луна,
А ручьи не похожи один на другой.
Так и радость - едина для всех, но она
Непохожа для каждого, мир-то иной…


Если встретил прозревшего ты на Пути,
То слова не нужны, и молчание -- тоже.
Оттолкни посильнее, хоть, дескать, негоже,
Но… что нужно понять, он сумеет найти.




* * *



Не опишешь в словах все чудачества мира,
И глубинную мудрость в словах не сыскать.
По словам не суди, так недолго пропасть.
Кто привязан к словам, не постигнет эфира…


Кто из рыб попадает всегда на крючок?
Только самые жадные рыбы в реке!
Стоит рот-то раскрыть - ты уже на крючке,
И погублена жизнь. Может, лучше молчок!




* * *



Если посох есть у вас, я его вам дам,
Если нет у вас его, отниму его…
Так учитель говорил, зная для чего.
Наставлял он неспроста, наставлялся сам…




* * *



Держим в наших мы руках глубину вещей.
Подпираем небеса, в землю упираясь.
Возвещаем связь времен для земли людей,
А об Истине молчим, славно улыбаясь…




* * *



Если мудрости глаз слеп,
Мнит он, что достиг
Высоты своих орбит.
Угодит он в склеп…




* * *



Пройди за ветром сотню миль
И возвратись назад.
Пройдя три тысячи преград,
Поймешь, что значит штиль…




* * *



На неумение похоже мастерство,
Когда оно в зените мысли пребывает.
Не каждый это мастерство и распознает,
А скажет: -- Эко, неумело ремесло…




ИЗРЕЧЕНИЯ МАСТЕРОВ



Искусный мастер не оставит и следов…
Густой туман благоухания не скроет…
Рука сердитая улыбку не затронет…
Не говорится все в общенье мудрецов…


Гора покойнее, коль птицы не поют…
Гроша не стоит та попытка, что вторая…
Раскаты смеха достигают даже рая…
В великой смерти жизнь великую дают…


Встречаюсь с ним, хотя не знаю, кто же он,
И говорю, не зная, как же обращаться…
Я десять лет искал свой Путь, ведущий в дом,
Теперь забыл, куда мне нужно возвращаться…


Не скроет правда лжи, и зеркало кривое
Не отразит в себе создание прямое…


Речь -- клевета, а молчание -- ложь.
Там, за пределами речи,
Выход есть -- место для встречи.
Место то мыслью своей не тревожь…


Стоит устам захотеть рассказать -- речь и погибнет…
Разум захочет истоки понять -- мысль не достигнет…




СЫ-КУН ТУ



СТАНС 12. Неизреченное, сокрытое



Даже ни звука в строку не поставив,
Дух из волны я могу исчерпать.
Слово исчезло, следа не оставив,
Выглядит, будто горюю опять…


Значит, есть Истинный ДАО лавина,
Вместе с которым -- что верх, то и дно!
Словно цедить полносочные вина
В пору цветенья нам было дано.


Долгая, долгая пыль в пустоте…
Скоро-внезапная пена на море…
Много ли, мало - миллионы во мне,
Если мы вместе. Один я - в дозоре…


СТАНС 13. В духовном ядре



Я жажду возврата его беспредельно.
Со влагой душистой он снова придет,
Светящейся рябью играя бесцельно…
В зародыше словно цветок расцветет.


Таков попугай средь зеленой весны.
Из ив создаются террасы и арки
В лазурных горах неземной красоты.
Поэт наполняет вином наши чарки…


И дух возлетает в небесный чертог,
А мертвого пепла уже не коснется.
Творит, порождая вселенные, Бог.
А тот, кто с ним рядом, внезапно проснется…




СТАНС 16. Чистейшее, чудное



Как томны, как нежны тех сосен стада!
Под ними течет и играет вода.
Растаявшим снегом наполнились мели,
У берега лодку качает без цели…


Чистейшее небо, как яшма - земля.
Колодки познания держат меня.
Иду да ищу или встану, так встану.
Пустынно в лазури: она без конца.


Уходит мой дух в дорогие сердца,
Душа отдает всю себя океану…
Подобно восходу светила все это,
Осеннему небу, рожденью поэта.




СТАНС 19. Ураган скорбей



Воды речные большой ураган
Крутит, деревья лесные ломая.
Горькая мысль, словно смерть, обнимая,
Душит. Желанье покоя -- обман.


Жизни столетья подобны струе…
Злато, почет -- это пепел холодный.
ДАО уходит в свой мир первородный.
Гений и мочь человека -- в узде…


Муж величавый исполнен печали,
Края, предела печали той нет.
Скрипом деревья застонут в ответ…
Дождик впитается в мшистые дали…




СТАНС 21. Проникновение.



Это -- не чудо какого-то Бога.
Это -- не тайна природы вещей.
Это как будто на тучке пологой
В ветре чистейшем уплыть от дождей…


Издали звук вдруг какой-то приходит.
Только приблизишься -- нет уж его.
Эхо из ДАО во мне хороводит.
С миром вещей разобщусь все равно.


Хаос -- гористый… Деревья -- гиганты…
Мох бирюзовый в душистом луче,
Мыслью неслышной творят музыканты,
Тихой, а вот уж… не слышно вообще…




СТАНС 22. Парение



Оторван листок. Я готов уходить.
Высоко и гордо лечу, и не в стае,
А словно журавль, в безвремении тая.
Могу я и тучкой в высотах парить.


Картина представит возвышенный облик,
Вселенскою мыслью наполненный взгляд.
Осенних листочков вдруг слышится оклик:
-- Летим вместе с нами! -- и дальше летят…


А мнится, то, будто его не ухватишь,
То будто сейчас станет слышно о нем.
Познавший уж знает: всего не утратишь.
А ждать -- значит камнем упасть в водоем…



ЮЙ АЙ



Настоящий человек рвет все узы и оковы.
Необъятен и безбрежен, для него и горы -- гномы.


Путешествует в чертогах запредельной пустоты,
И свободен от земного, от тщеты и от судьбы…


Меньше утреннего часа для него Земля и Небо,
И не более рассвета миллионы лет и кредо.


Безмятежно он взирает на игру земного мира.
Тоньше нити паутинки мир ему, как песнь эфира.


В беспредельности Вселенной достигает он глубин,
Недоступных, безусловных и безвидных. Он -- един.




ЧЖАН ЧАО



Нет без бабочек цветов…
Нет горы, что без ручья…
Нет и камня безо мха…
Без пороков нет умов…




ХУАН ЮЭ

ФАЗЫ ЖИВОПИСЦА





I ЖИЗНЬ В ДУХЕ И РИТМЕ



В тисках ежедневных «шесть норм» соблюдая,
Жизнь в духе и в ритме важнее всего.
Пред кистью идея парит, все рождая.
Все таинство -- там. Вне картины оно!


Как звук, угнездившийся в струнах гитары
Как дымка, что станет туманом сейчас,
Так ветер все воет и воет, все мало.
Так плещет и плещет волна всякий час…


В древнейшие свитки мой ум погрузился,
Лишь в ритмах веков он отыщет ответ.
Сроднившись с природою, всюду разлился…
Мне малого нет и огромного нет.




III В ВЫСОКОСТАРИННОМ



К нему подойдешь, но его не уловишь.
Надумай его - не приходит оно…
Добудь его в душу, что сам подготовишь.
Прими да сейчас же бросай в полотно.


Просматривай речь Золотого Святого,
Иль знаки читай с барабанных камней.
Кругом на горах снег древнейший - основа,
Хранящий в высотах премудрости дней.


Великий философ наитие знает,
Лишь он осознал это сердцем своим.
Но имя сокрыто его, ускользает…
Так, кто же поведает все молодым?




VI В БОЖЕСТВЕННЫХ ЧАРАХ



Парят облака -- в новых формах драконы.
Весна наступает, деревья в цвету.
Творец Превращений диктует законы
Душе ли, руке моей, я не пойму…


На службу себе мастеров я призвал.
Назвать же из них никого не хочу.
Я в сходстве искусен, талантом не мал.
Эй, образы, смирно! Я вас научу!


Случайно набрел я на это начало,
Но что же добавить к нему соглашусь?
Иные стараются -- красок им мало,
Не видя где берег, где брод… Я смеюсь!




XV В СВЯТИЛИЩЕ ДУХА



Коль скоро насытились взор мой и слух,
То душу и руку объемлет восторг.
Взволнован я небом, возвышен мой дух,
Пьянен волшебством я, к чему ныне торг…


Я -- сам себе корень, себе я -- основа.
Я -- классик, историк себе: все одно.
А, если украдкой увижу что снова,
Возьму, пораздумав, в свое полотно.


Я все предоставлю естественным зовам.
«Законы» от них непременно умрут.
Сравню это с песнью, с искрящимся звоном,
С поющим мальчишкой, ныряющим в пруд.




XVI В ЧИСТЕЙШИХ ПРОСТОРАХ



Белеет луна над высокой террасой.
Свет чистым потоком нахлынул на нас.
Уснула лютня в полудреме прекрасной,
Летит аромат -- неизвестного сказ…


Журавль, пронзающий тучи в высотах,
Цвет сливы, чей зрак отразился в воде…
И то, что представить нельзя, тайна в нотах,
Представит мне кисть, что держу я в руке.


Могу этой кистью лечить я вульгарность,
Могу и возвысить я чей-то талант,
Уменьшить, раскрыть беспредельную дальность.
Зачем это все? Кто прочтет фолиант…




XVIII В СВЕТЛЕЙШЕ-ЧИСТЕЙШЕМ



Сквозная беседка в воде, в отраженье…
А лотос цветущий -- в осенних тонах.
Пурпуровым цветом сияет в движение,
Лазурным мерцает на тихих волнах.


Прекрасная женщина в ярком наряде
Плывет и поет в орхидейной ладье.
Душа замирает с восторгом при взгляде,
Но дух остается все ж верен себе.


Поспорю с цветком этим взором я смелым.
Я в светло-чистейшем плыву, словно стих.
А те, кто марает все красным да белым,
Лишь стыд возбуждают во взглядах немых.




XX В ПРОСТЕЙШЕ-ЧИСТЕЙШЕМ



«Добротная толща не в том, что обильно…
Тщедушно-кривое не в малом живет».
Слова эти сказаны верно и сильно.
Заря в них мелодию Неба поет.


Стремись к простоте перед сложным узором.
Коль хочешь дать чистое, мелочь отбрось.
Другой пусть пленяет расцветкой, обзором,
А я слился с кистью, хоть были мы врозь.


Чарующий миг мне в безвидном открылся.
Блуждаю за гранью природы вещей.
О, кто же в меня в этот миг поселился?
То певчая птица иль отблеск лучей?




XXIII В ЭФИРНО-ЧУДЕСНОМ



Порхает, взлетает, стремится в движенье…
Подвижно-живое чуждается стай.
Пусто, величаво, как диво творенья,
Эфир первородный, рождающий май.


В нем остов не плотный, но дух без прерывов.
Все сжато снаружи, раздельно внутри.
В нем самобогатство ритмичных порывов,
Без тучки и дымки парит он вдали.


Курильные свечи в курильнице тлеют…
Огонь - не пылает, а пепел - живой!
И лишь петухи дерзновенные смеют
Кричать на ветвях, нарушая покой.




XXIV В АНТИЧНО-ПРЕКРАСНОМ



Давно укрепились и остов, и скрепы.
Антично-изящному место нашлось…
Безбрежное море раскроет секреты,
Коль пристань-скалу мне найти удалось.


Искусная прелесть пародией служит
Античному чуду, а нежность -- обходом.
С изящной основою дух ныне дружит.
Не стану смеяться я все ж над уродом.


Бывает, как будто красавица дева,
Бывает, как будто красавец юнец.
И можно б плениться красой, но напева
Услышать нельзя от незрелых сердец.