Обзор книг

1. Дорис Лессинг. Бен среди людей. **+

Продолжение книги «Пятый ребенок» нобелевской лауреатки Лессинг получилось на удивление занудным. «Скандальная дилогия» описывает злоключения парня по имени Бен, который является тупиковой ветвью эволюции – эдакий современный йети. Все предсказуемо: мир его не принимает, он ищет «своих», конец тоже очевиден.

В комнате девушка рассмотрела Бена: она восхищалась его огромными плечами, его силой – так же, как Рита. Она отвернулась, сняла юбку и почувствовала тяжесть огромных рук у себя на плечах, вот ее наклоняют, зубы впиваются в шею. Девушка вырвалась, она кричала, обзывая его cochon, животным, свиньей, bete, толкнула Бена к двери и вышвырнула, велев по-французски никогда больше не появляться.

2. Юрий Мамлеев. Мир и хохот. ***+

О, это не для всех. Это только для очень специальных, подготовленных людей. Большинству здесь покажется сплошная шиза, но те, кто сможет не закрыть глаза в этой «комнате ужаса», того ожидает увлекательное и веселое по ней путешествие. Среди мистических намеков и туманных формулировок тем не менее наблюдается вполне явственная сюжетная линия.

Ребята, увидев его, замерли как во сне, сами не зная почему. Один из них квакнул. А Степан всего лишь подошел и поцеловал одного из них, большого, в нос, выпил его пиво и пошел себе дальше рассматривать пауков в небесах. Но теперь он уже не пел. Ребята переглянулись.

3. Пауло Коэльо. Брида. **

Ваша девочка хочет новую книжку Коэльи? Ну, так купи ее уже! Только потом приготовься несколько дней слушать бесконечное цитирование, созерцать ее одухотворенное лицо, выискивающее светящуюся точку над твоим плечом. Надо отдать должное автору – нужную атмосферу создать он умеет. Но тебе в нее лучше не погружаться, просто поверь нам.
«Он поднял глаза к небу, все еще задернутому пеленой низких туч. Бог – это Бог храбрецов. И он сумеет постичь его, ибо храбрецы – это те, кто принимает решения со страхом в душе. Кого на каждом шагу избранного им пути одолевают демоны. Кто мучительно раздумывает над всем, что делает, спрашивая себя, верно ли поступает».

4. Джон Ирвинг. Свободу медведям. **+

Два якобы симпатичных австрийских студента отправляются в якобы веселое молодежное путешествие с «экологическим уклоном» - просто так, от бьющей через край молодой энергии. Получается все немного скучно и как-то избыточно. Веселят только имена девушек и сочные описания их внешностей. Встречаются и шутки, но с каким-то странным недоюмором.

В некоторых фермерских домах все еще горел тусклый свет, скорей всего на чердаке, где его оставляют всегда, - сигнальный огонь, как бы предупреждающий: «Если вы собираетесь проникнуть внутрь, то в доме до сих пор не спят. У нас есть злобный пес, который вообще не думает спать.

5. Юрий Костин. Немец. ****

Тема «хороших немцев» стала очень популярной в последнее время. Но автор вовсе не пытается «белить» кого-то, он вообще не пытается давать оценок, а создает увлекательный детектив, со всеми компонентами – погонями, сокровищами, битвами, женщинами, мужской дружбой на фоне свежих декораций – одна часть романа развивается во время Великой Отечественной войны, вторая – в наше время. Получилось очень динамично и увлекательно, и, говорят, даже вполне документально.

Давай просто выпьем за людей. За русских, за немцев… За людей, которые ведут себя по-человечески, которые друг с другом не воюют, не убивают друг друга. Короче, за мир.

6. Клиффорд Чейз. Винки ***** Выбор редакции.

Печальный старый плюшевый медведь, сидящий на скамье подсудимых, подозреваемый в терроризме и еще 3000 преступлениях. Медведь, потерявший ребенка. Медведь, потерявший шестерых детей. Что может быть трогательней, печальней и парадоксальней? Да, звучит, конечно, несколько абсурдно. Но наша жизнь и есть сплошной абсурд…Честная, острая и нежная история поднимает вечный вопрос: как найти свое место в мире, прийти к согласию с окружающими, не теряя своей индивидуальности? Ну и конечно, американский суд – самый спр…тупой суд в мире?

Он был игрушкой одного ребенка, а спустя годы - еще пяти. Каждый из них заново сдавал ему в аренду жизнь, похожую на отсрочку смертного приговора. Но эта цепочка оборвалась - все это происходило много лет назад. После этого Винки измерял свою жизнь количеством тоски. Маленькая тоска, умноженная на десять, составляла большую тоску; в свою очередь, большая тоска, умноженная на двадцать, превращалась в супертоску. После того, как Винки пережил супертоску двадцать или даже больше раз, он сбился со счета.

Подготовила Наталия Владимирова

Портал Электронная почта Владивостока

Обзор книг