Когда я первый прочел эту вещь, я не смог уснуть. Барабанило, зверело
внутри, пальцы так и набухли, кровью налились. Хотелось играть, Господи,
в четыре руки. Смешно.
«Изольда и Тристан», так я назвал их, по-своему. «Пианино» -- это виртуальный
акт любви, каждый звук, каждая интонация, каждый взятый аккорд напрягают
нервы, грозят полнейшим срывом...
Жирные бюргеры изнасиловали пианино. Пальцы какой-нибудь Гретхен опять
не попадают, а музыка внутри, из струн выплывает, выплевывает... закручивает
нас, рассудок убивает.
some wheel is cranking
Неужели так можно? И он совсем по-другому говорит ей (Изольде, чёрт),
говорит то же самое. Меняет только интонации. Говорит, что все будет.
бьётся бьётся колёсико
шелушится утро туманом
А оно не чувствует (Пианино), что когда доиграют, когда струны под
крышкой стихнут, все рухнет к дьяволу, потому что музыкой жив этот дуэт.
Если становится тихо, они умирают, и ему не остается ничего, кроме слов
«все будет», а она не верит, и зовет:
выпей со мной
возбуждающий
клавиши нерв
Тихо стало под утро. Выпито все. Эту музыку мне никогда не забыть.
БРАВО. БРАВО. БРАВО.
(Один за другим проходили юные байроны, бросали букеты на сцену, и
девушка-пианистка дарила им воздушные поцелуи, кидала в зал какие-то мелочи.
И оказалось, что он просто перелистывал ноты. Болван. Никто не сказал ему
спасибо. Спасибо, болван. И потом он молча курил, облокотившись на разбитое
пианино).
пой меня
Девушка уезжала в красивой машине. Он курил дома, и без конца что-то
вспоминал. Вспоминал, как она, девушка (пианистка) садилась в красивую
машину, и вспоминала проклятое дребезжащее пианино, и мечтала о большом
белом рояле. А музыка там, внутри пианино задохнулась. Ведь ее никто не
слышал.