Speaking In Tongues
Лавка Языков
АЛЕКСАНДР ДЕМИН
ТАКТИКА ВЫЖЖЕННОЙ ЗЕМЛИ
(1988)
«Кто тебя так напугал, Александер?»
А.Тарковский. «Жертвоприношение»
Слишком Долго Здесь
Грязные Блюзы
Несколько Советов Ученику Третьего Класса, Мечтающему
Стать Бас-Гитаристом
Вниз По Реке
Holocaust Blues
Пять Утра
Враг Общества Номер Один
Мне Холодно
Знамена Чернеют
Песен Больше Нет
Асфальтовый Блюз
Промой Мне Глаза
Слишком Долго Здесь
С кровью выхаркивая мертвый воздух,
Грязь выскребая из слипшихся глаз,
Мы вспоминаем, что нам уже поздно
Туда, где не был никто из нас.
Другой мир ждал нас в конце пути
И когда-то мы верили в то, что он есть.
Мы не знали, где его можно найти
И искать его нужно было не здесь.
Но, бродя по ноздри в дерьме
В поисках другого мира,
Мы потеряли друг друга в Стране
Меняющихся Ориентиров.
И мы спим свои сны о том, чего нет,
О том, что мы хотел, чтоб было,
Принимая любой, самый тусклый свет
За свет другого мира.
Пьем, чтоб замедлить действие яда,
Чтоб оттянуть приступ удушья,
Чтобы не видеть косые взгляды
Тех, кто так хочет, чтоб нам было лучше.
Хорошо, что у нас не хватит силы
Протянуть еще несколько тысяч дней
И увидеть, как свет другого мира
Гаснет в глазах уже наших детей.
Другой мир ждал нас в конце пути,
И мы все еще верим в то, что он есть...
Вот только нам его не найти --
Мы слишком долго пробыли здесь.
Грязные Блюзы
Каждый сам выбирает свой яд
И похоже, что я уже выбрал свой...
Грязные Блюзы -- вот все, что осталось
От того, что я называл собой.
Я мог свободно передвигаться,
Только это было слишком давно...
Грязные Блюзы -- это попытка
Танцевать о перебитой спиной.
Но поскольку наша религия -- Страх,
Мы несчастны, когда ничего не болит...
И я пою Грязные Блюзы,
Потому что не знаю других молитв.
Тот, кто не с нами -- против нас...
Но если гады -- и эти, и те,
Грязные Блюзы -- это попытка
Сохранить суверенитет.
Но власти, которые вас ненавидят,
Не могут никак обойтись без вас...
И мне приходится петь Грязные Блюзы
Чтоб потом сказать, что не слышал приказ.
Здесь слишком дорого нужно платить
За разрешенье вернуться назад...
Грязные Блюзы -- это попытка
Не сказать то, что просят сказать.
Но словарь моих ближних теперь состоит
Всего из десятка коротких глаголов...
И я пою Грязные Блюзы,
Чтоб не вцепиться кому-нибудь в горло.
Я подозреваю, что можно иначе,
Вот только не знаю -- как...
Грязные Блюзы -- это попытка
Не стать собакой среди собак.
Несколько Советов Ученику Третьего Класса, Мечтающему Стать Бас-Гитаристом
BD & Mx
Почему у отца даже во сне
Челюсти крепко сжаты?
Поразмышляй над этим, пацан,
Но не спрашивай у пионервожатой.
Интересно, что твой учитель труда
Имеет против рок-н-ролла?
Поразмышляй над этим, пацан,
Но не спрашивай у директора школы.
Почему твой дед сошел с ума,
Сравнивая энциклопедии?
Поразмышляй над этим, пацан,
Но не спрашивай у соседей.
Почему у некоторых взрослых
Такая серая кожа?
Поразмышляй над этим, пацан,
Но не спрашивай у прохожих.
Почему у друзей твоей сестры
Такие странные лица?
Поразмышляй над этим, пацан,
Но не спрашивай у милиции.
Почему старший брат в который раз
Пытается вскрыть себе вены?
Поразмышляй над этим, пацан,
Но не спрашивай у военных.
Почему стены в твоем подъезде
По утрам забрызганы кровью?
Поразмышляй над этим, пацан,
Но не спрашивай у программы «Здоровье».
Почему тебе кажется иногда,
Что тебя все ненавидят?
Поразмышляй над этим, пацан,
Но не спрашивай у родителей.
В какой руке принято держать вилку,
Съедая кого-нибудь заживо?
Давай, интересуйся, пацан,
Только ни у кого не спрашивай.
Вниз По Реке
Маленькому Стражнику
Вниз по реке из сока деревьев --
Деревьев, которых давно уже нет...
Вниз по реке из сока деревьев
К мертвому морю, к убитой стране.
Там камни не катятся, листья не падают,
Там стоит неподвижно вода.
И гниющие лодки у берегов
Указывают дороту туда.
Там одни пахнут дымом, другие -- железом,
Третьи -- деньгами, четвертые -- страхом,
И тела пятых в мертвой воде
Растворяются быстро, как сахар.
Вниз по реке из сока деревьев
К мертвому морю, к убитой стране...
И кто-то уже наводит прицел
В мишень, нарисованную у тебя на спине.
Там камни не катятся, листья не падают,
Там стоит неподвижно вода
И кресты о телами восставших рабов
Указывают дорогу туда.
Там не спасают ни дождь, ни вино.
Ни хлеб, ни камень. Ни нож, ни струна.
Сквозь мертвую воду там видно дно --
Дай тебе Бог не увидеть дна.
Дай тебе Бог не поверить их «да».
Дай тебе Бог не убояться их «нет»...
Вниз по реке из сока деревьев
К мертвому морю, к убитой стране.
Holocaust Blues
Я бы сыграл тебе этот блюз,
Но в моей гитаре песок.
Я бы сыграл тебе этот блюз,
Но в моей гитаре песок.
Мои руки пусты, мне нечего бросить
На чаши этих весов.
Я бы сыграл тебе этот блюз,
Но в губной гармошке песок.
Я бы сыграл тебе этот блюз,
Но в губной гармошке песок.
Песок, в котором задохнулось эхо
Наших с тобой голосов.
Я бы спел тебе этот блюз,
Но в легких моих песок.
Я бы спел тебе этот блюз,
Но в горле моем песок.
Рот забит песком, и течет песок
Сквозь мой пробитый висок.
Мы бы могли станцевать этот блюз,
Но вокруг нас только песок.
Мы бы могли станцевать этот блюз,
Но сверху и снизу песок.
Только песок, остановивший
Стрелки наших часов.
Пять Утра
Я не стану ждать твоего пробужденья --
Тебе лучше не знать, что я снова ушел,
Чтоб опять приступить к саморазрушенью
(Я это делаю хорошо).
На часах -- пять. Я закурю.
Свет фонаря с улицы -- жуток.
Но Час Зайца по лунному календарю --
Не самое страшное время суток.
Я ухожу ради тебя --
Ты ведь знаешь -- безжалостен суд
В этом городе, где безгранично царят
Привязанные К Колесу.
Я не стану ждать твоего пробужденья --
Лучше уйти, пока они спят...
Мы с тобой не встречались
В прошлых рожденьях
(Иначе я бы вспомнил тебя).
Я не могу дать честного слова
Пока существуют враждебные силы,
Но мы, возможно, когда-нибудь
Встретимся снова
В одном из кругов этого мира.
Но обещай мне держаться подальше
От тех, чья специальность -- читать мысли,
А я постараюсь забыть твой адрес
Чтоб у тебя не нашли моих писем.
А сейчас мне пора.
До свиданья, сестра.
И если я буду уничтожен,
Считай, что это -- всего лишь игра,
И выигрыш был возможен.
Враг Общества Номер Один
Вот Враг Общества Номер Один
Вот Враг Общества Номер Один
А это больница, в которую
Помещен лечиться
Враг Общества Номер Один.
А это -- Милиционер, который гордится,
Тем, что он охраняет больницу,
В которую помещен лечиться
Враг Общества Номер Один.
А это -- Врач, который стремится
Стать Главным Врачом той больницы,
В которую помещен лечиться
Враг Общества Номер Один.
А это -- Строитель, ему сладко спится,
Хотя именно он построил больницу,
В которую сейчас помещен лечиться
Враг Общества Номер Один.
А это -- Судъя, которому снится
Что он сам -- пациент той самой больницы,
В которую он отправил лечиться
Врага Общества Номер Один.
А это -- Писатель, он хочет добиться,
Чтобы всех конкурентов
Загнали в больницу,
В которую помещен лечиться
Враг Общества Номер Один.
А это -- Бывший Убийца,
Которому не грозит очутиться
В больнице, в которую помещен лечиться
Враг Общества Номер Один.
А вот Отец Города, который боится,
Что однажды придется закрыть больницу --
Куда тогда отправлять лечиться
Врагов Общества Номер Один?
А это -- Компетентные Лица,
Уверенные, что им еще пригодится
Больница, в которую помещен лечиться
Враг Общества Номер Один.
А теперь я вынужден поторопиться
И я заканчиваю репортаж из больницы,
В которую помещен лечиться
Враг Общества Номер Один.
Мне Холодно
Оглядываясь по старой привычке,
Я иду, на замерзших плевках скользя,
Узким лбом утыкаясь в таблички
«Смотреть можно -- трогать нельзя».
И мне холодно. Мне по-прежнему холодно.
Я узнал то, что не должен был знать.
Я вспомнил все то, что был должен забыть.
Мне уже разрешили писать
На стенах моей камеры «Мы не рабы».
Но мне холодно. Мне по-прежнему холодно.
Восстанавливая себя, словно страну,
Пережившую оккупацию,
Я уже слышу как щелкает кнут,
Ускоряя мою акклиматизацию.
И мне холодно. Мне по-прежнему холодно.
Я мог бы лежать невзорвавшейся бомбой,
Греясь под тяжелой шубой...
Но я не умею ставить пломбы
В сгнившие до основания зубы.
И мне холодно. Мне по-прежнему холодно.
Хотелось бы знать -- кто я теперь?
Я жду врача, в палате сидя...
Но только кто бы ни вошел в мою дверь,
Всегда -- не тот, кого хотелось бы видеть.
И мне холодно. Мне по-прежнему холодно.
Знамена Чернеют
Я вернулся оттуда, куда уходил,
Я уже начал думать, что все позади,
Я стал забывать, что родился в Стране,
Где Знамена Имеют Свойство Чернеть.
Но что-то странное в выражении глаз
И пара случайно подслушанных фраз
Снова напомнили мне,
Что знамена имеют свойство чернеть.
И Спасители Нации, что ждут до поры,
Составляя списки и точа топоры,
Знают, что ждать недолго, ведь
Знамена имеют свойство чернеть.
Те, кто раньше ушли вперед,
Останутся прикрывать отход --
Они должны первыми умереть
В День, Когда Знамена Начнут Чернеть.
Трупоеды рвут друг у друга кусок,
Поглядывая на стрелки часов,
Они торопятся -- им нужно успеть
До того, как знамена начнут чернеть.
Те, кого я люблю, стараются не
Думать о предстоящей войне
И разрушают себя, предпочитая сгореть
До того, как знамена начнут чернеть.
И пока не слышно команды «Стоять!»,
Я так уверен, что меня-то не взять
Но интересно, что стану я петь
Едва знамена начнут чернеть?
Я вглядываюсь в лица в поисках лиц
И вижу, как страх течет из глазниц...
Боже, помилуй живущих в Стране,
Где Знамена Имеют Свойство Чернеть.
Песен Больше Нет
Не спрашивай, почему я так быстро забыл
Грамматику нового языка:
Уже не важно, что это было —
Скальпель хирурга или топор мясника.
Нужно до конца играть свою роль,
Даже если знаешь, что потом не простят...
Но песен больше нет — есть только боль
В ампутированных конечностях.
И с каждым днем все глуше и глуше
Голоса тех, кто был с тобой раньше:
Те, кто не могут зарыться поглубже,
Идут на все, чтоб уехать подальше,
Топча друг друга в давке за визой
Туда, где не достанет никто...
Песен больше нет — есть только брызги
Слюны из порванных ртов.
А вой ненадолго отставшей погони
С каждым днем слышен все ближе...
И кто-то решает умереть сегодня
Не надеясь, что завтра удастся выжить.
И вены просвечивают сквозь кожу,
И губы пытаются вспомнить молитву...
Песен больше нет — есть только дрожь
В пальцах, сжимающих лезвие бритвы.
Можно считать это капитуляцией...
Но похоже, уже не имеет смысла
Исповедовать вегетарианство
В стране, созревшей для каннибализма.
По ночам давишься собственным криком —
Снится запах горелого мяса...
Песен больше нет — есть только хрип
Безнадежно сорванных связок.
Свежей порции человечины
Ждет завтрашний мир,
И уже куплен мел, которым будут помечены
Двери наших квартир.
«Десять стрел на десяти ветрах...»
Но все нацелены в спину...
Песен больше нет — есть только страх
В глазах у моего сына.
Асфальтовый Блюз
Асфальтовый Блюз
Прожигает подошвы,
Ведет за собой,
Заставляет свернуть,
Асфальтовый Блюз
Проникает под кожу
Канцерогенный,
Словно ртуть.
Я старался не думать
О том, как мне тесно,
И мои права
Защищал профсоюз,
Но я позабыл
Все старые песни
С тех пор, как услышал
Асфальтовый Блюз.
Но как много еще
Деревянных Солдат!
Вчера был расстрелян
Их Урфин Джюс
И они сегодня
За это мстят
Всем тем, кто слышит
Асфальтовый Блюз.
Но когда мне негде
Было укрыться,
Я чувствовал в воздухе
Его горький вкус,
И за воем сирен
Мозговой Милиции
Я слышал этот
Асфальтовый Блюз.
Я часто хотел
Повернуть назад --
Я один не смог бы
Нести этот груз,
Но в толпе иногда
Я видел глаза
Тех, кто тоже слышит
Асфальтовый Блюз.
Асфальтовый Блюз
Обдирает мне рот,
И я уверен,
Что уже не вернусь --
Я буду идти туда,
Куда ведет
Меня этот
Асфальтовый Блюз.
Промой Мне Глаза
Сделай так, чтобы я не вернулся
Промой мне глаза
Я уже встал, но еще не проснулся
Промой мне глаза
Дай мне подняться немного повыше
Промой мне глаза
Я хочу видеть то, о чем слышу
Промой мне глаза
Ты был с теми, кто мне склеил ресницы
Промой мне глаза
Я помню твоих надзирателей лица
Промой мне глаза
Если ты решил отменить наказанье
Промой мне глаза
Пока мне не выкололи глаза
Промой мне глаза
Промой мне глаза -- сейчас ты все можешь
Промой мне глаза
Мне придется платить за это позже
Но промой мне глаза
Пока не взошло новое Имя
Промой мне глаза
Перед тем, как сюда придут другие
Промой мне глаза