[Speaking In Tongues]

КЛАССИЧЕСКИЙ БУК

Роберт Сэндарг

Перевел М.Немцов

Классическая музыка эхом отдается по всей жизни и по всему творчеству Чарлза Буковски. Он слушал серьезную музыку с ранней зрелости, и труды его содержат более 300 ссылок на не менее чем 50 разных композиторов. Их произведения удерживали Буковски на плаву в хорошие времена, топили диссонансы плохих и вдохновляли его на литературное творчество. В стихотворении классическая музыка и я (1991) Бук признает, что эта музыка

она дала сердце моей
жизни, помогла мне добраться
до
сюда.

Буковски пишет со включенным радио и наслаждается музыкой многих эпох: Барокко, Классикой, Романтикой и Модерном. Однако вкусы его ясны и определенны: махровый, интуитивный индивидуалист, он предпочитает эмоциональных романтиков XIX века как группу. Давайте изучим его музыкальные пристрастия хронологически.

БАРОККО

Из всех композиторов Барокко Буковски уважительно относится к Генделю (которого упоминает 3 раза) и Баху (9 упоминаний). Большой Концерт Генделя в ля-миноре можно услышать в кинофильме Пьянь, а в классической музыке и мне Бук объявляет, что

Гендель создавал вещи, которые
брали твою голову и поднимали ее
под потолок.

В том же самом стихотворении он утверждает, что

если я слушал Баха 
достаточно долго
то не хотелось слушать
никого больше.

В поп-музыке, может, и есть бит, допускает Буковски в Помнишь Перл-Харбор? (1973), зато у Баха есть душа. В Муравьи ползут по моим пьяным рукам (1969) Бук жалуется, что "наши школьники вопят требуя Вилли Мэев вместо Баха".

Зато подход Буковски к Вивальди (4 ссылки) несколько негативен. В Испания сидит как спрятанный цветочек в моем кофейнике (1988) Бук слушает "кости Вивальди", а в стихотворении для будущего из Стихов, написанных перед тем, как выпрыгнуть из окна 8-го этажа (1975) женщина с "восковым сердцем выдыхает: Обожаю Вивальди!"

КЛАССИКА

Из элегантного классического периода Буковски предпочитает Гайдна (5 ссылок) и Моцарта (25). Гайдн у него ассоциируется с комфортом. В очень (1988) пока нервный Буковски готовится к поэтическому чтению, он нежно думает о "преуспевающем папе Гайдне". В Психушке к востоку от Голливуда (1972) Бук слушает Симфонию Гайдна #102, когда радостно осознает, что ему хватит пива, чтобы продержаться эту ночь. В открытке (1990) он довольно пьет божолэ и курит сигару, наслаждаясь концертом Гайдна для виолончели.

Для Буковски симфония Моцарта - одна из "приличных вещей" в жизни, как

небо, цирк
ножки барышень, выходящих из машин

(нехватка почти всего, 1965). Но даже у Моцарта есть свои недостатки: в тихих чистеньких девочках в бумазейных платьицах (1977) Буковски кричит: "Мне нужна хорошая женщина... больше, чем Моцарт..." И, как он признает в классической музыке и мне:

Моцарт был хорош только тогда
когда я сам чувствовал себя 
хорошо, а я редко
себя так
чувствовал.

Однако, было три случая, когда Буковски действительно хорошо себя чувствовал, и Моцарт этому соответствовал. В сладкой музыке (1977) по радио играют Моцарта, а женщина готовит Буковски завтрак. В Женщинах (1978) Буковски наслаждается идиллическим обедом: "Лиза усадила меня на какие-то здоровые подушки, поставила на проигрыватель Моцарта и нацедила мне охлажденного вина". И Вольфганг Амадей служит еще лучшим аккомпанементом для действия в месте, которое выглядело вовсе не плохо (1977):

У нее были огромные бедра
и очень хороший смех...
она склонилась
и я увидел весь этот зад
когда она ставила
Моцарта.

Помимо этого, в фильме Пьянь есть музыка из Концерта Моцарта для фортепиано #25 и Exultate Jubilate.

Бетховен, этот монументальный мост, связывающий эпохи Классицизма и Романтизма, имеет самое большое число ссылок - 48, и Буковски упоминает 5 из его работ: оперу Фиделио, Третью, Пятую, Девятую и Десятую симфонии. В 5-ой Би (1977) блядь-пророчица Калиенте упоминает Десятую Бетховена - первую часть которой реконструировали из фрагментарных отрывков только в 1988 году!

Музыка Бетховена окружала Буковски большую часть жизни. Бук ассоциирует Би с "ночами, проведенными на парковых скамейках, с проливными дождями, попрошайками и молоденькими девчонками из Айовы" (сардинки в полосатых платьицах, 1984). Пятую симфонию Бетховена он впервые услышал,

когда порол блондинку
с самой большой коробочкой в Скрэнтоне

(5-я Би), затем слушал то же самое произведения, пока писал матери и печатал рассказы. В Сан-Франциско он играл Пятую, пока остальные жильцы не забарабанили зло ему в стены (мы, художники, 1974). Для Буковски Бетховен представляет творческую энергию, несгибаемое мужество и красоту формы. В храбром быке (1988) упавшее животное "так же хорошо, как и Бетховен". В другом месте женский "розовый тугой волшебный задик" сияет Буковски прямо в глаза и в разум, "словно симфония Бетховена" (мать и сын, 1965).

На Бетховене можно заклеиться намертво, как на бегах или на дури, и хотя Людвиг Ван "мертв как морковка", Буковски воображает, как "Бетховен с покрасневшими ладонями" встает из могилы. И если бы Би сегодня был жив, пишет Буковски в заметке о любовных письмах Бетховена (1984), он бы

рассекал в своей красной спортивной
машине
опустив крышу
подбирал бы всех этих безумных
недотрог на бульварах
у нас была бы музыка какой мы
никогда раньше не слыхали...

В том, чего мы хотим (1977) Буковски изображает Бетховена артистом, преданным своей публикой:

Вот чего они хотят -
проклятого шоу...

Но только дураки не могут оценить Бетховена; они игнорируют все "возможные концепции и возможности... игнорируют Бетховена... и просто пыхтят и пыхтят" (пыхтя и стараясь, 1972).

Хотя Бетховен получает больше всего ссылок (а части его Архигерцогского Трио и Четвертого концерта для фортепиано можно услышать в Пьяни), Буковский признается, что он устал от его могучей Пятой симфонии. Более того, в классической музыке и мне Бук признает, что предпочитал Чайковского и Брамса, когда был моложе.

РОМАНТИКА

Романтики XIX века для Буковски особенно привлекательны. Он 24 раза упоминает Малера, включая особые ссылки на его Пятую и Десятую симфонии, а в Пьяни слышны части Шестой симфонии Малера. Музыка Малера - поиск смысла жизни, и в Заметках Старого Козла (1969) мы видим Буковски слушающим Малера в темноте. В мире (1969) Бук призывает охотников отложить ружья и послушать симфонию Малера, а в классической музыке и мне открыто признается:

Малер всегда был одним
из моих любимых.
можно слушать
его произведения вновь и 
вновь, не 
уставая от
них.

Однако, интроспективные тона Малера могут ассоциироваться не только с благородным, но и с одержимо-безумным. В Психушке к востоку от Голливуда одного из персонажей "к ебеням переклинило на... легкой смеси Мейлера и Малера". В Трудовой книжке (1975) Бука просто пожирает гротескно тучная баба под раскаты австрийского композитора. Насильник детей Мартин Бланшар из Подонка (1972) слушает по своему радиоприемнику симфоническую музыку, предпочитая Малера.

В смысле количества ссылок Брамс идет вторым вслед за Малером (21). Буковский цитирует Первую, Вторую и Третью симфонии Брамса. В номере Le Nouvel Observateur за 4 сентября 1987 года Буковски неверно цитируют в его высокой оценке Пятой симфонии Брамса, тогда как известно, что композитор написал всего четыре симфонии.

В рассказе В одной камере с врагом общества номер 1 (1972) Бук загадочно пишет о том, что слушал "вторую часть Брамса", когда его арестовали агенты ФБР в Филадельфии. Вторую часть - но какого произведения? Ответ на этот вопрос можно найти во второй мировой (1972): "слушаю 2ю часть 2ой симфонии брамса, и тут стучат".

Буковски слышал много Брамса, и в я родился торговать розами на проспекте мертвых (1988) он пишет, что это композитор "может быть нудным и даже невыносимым".

Для Буковски великий русский романтик Чайковский (10) олицетворяет свободу. Достославным ленивым утром Бук слушает Скрипичный концерт Чайковского в ре (жизнь короля, 1972). В Цветочном Лошаднике (1972) Бук крупно выигрывает на скачках, затем мычит себе под нос мелодию из этого концерта, добавляя собственные стихи: "И вновь свободны будем мы, о-о, и вновь свободны будем мы..."

Но в Заметках Старого Козла Бук нападает на Чайковского за то, что тот принес в жертву собственную свободу, женившись на "чокнутой сопрано с морщинами вокруг глаз, да еще и лесбиянке к тому же, когда и сам-то даже мужиком не был..."

Этот пассаж показывает, что Буковски был знаком с биографиями композиторов. В Почтамте (1971) он упоминает двухтомник Жизнеописания классических и современных композиторов; в хрупко (1988) он не может уснуть и начинает читать про Фредерика Делиуса и Игоря Стравинского в 5:30 утра.

"Шопен был хорош лишь моментами," - утверждает Буковски в классической музыке и мне. Несмотря на это, он 10 раз ссылается на этого польского романтика. В Шопене Буковски (1977) рояль композитора приравнивается к пишущей машинке поэта. В Отсосе (1983) Шопен представляет женственную сверхрафинированность; скульпторша, играющая ноктюрны, противопоставляется вульгарному, но полному жизненных сил писателю.

В числе других романтиков, упоминавшихся Буковски: "мирный" Брюкнер (4), Берлиоз (3) со ссылками на Проклятие Фауста и Фантастическую симфонию, Венгерская рапсодия #2 Листа и песни Рахманинова. Шуман тут отнюдь не преуспевает: в К черту Роберта Шумана (1969) поэт не может слышать еще одного концерта для фортепиано, выключает Шумана и идет на бокс.

Буковски хорошо знаком с национальными композиторами XIX века. Он упоминает норвежца Грига и тоновую поэму Полуденная ведьма чехословака Дворака. Три ссылки он делает еще на одного чеха - Сметану, и цитирует Невесту кабатчика; но в классической музыке и мне он отмахивается от этого композитора как от "очевидного".

Бук также ссылается на русского Скрябина (чья вихревая Поэма экстаза слышна в Пьяни) и на Картинки с выставки Мусоргского. Хотя в классической музыке и мне он утверждает, что Бородин "не работал", он ссылается на три произведения этого русского: Симфонию #2, Князь Игорь и Половецкие пляски. К тому же, Буковский написал стихотворение жизнь Бородина (1963), которое кратко описывает трагическое существование этого химика-композитора. Очевидно, что было время, и Бородин для Буковски "работал".

Финн Ян Сибелиус (5) стоит выше всех остальных национальных композиторов. Буковски он "внушает трепет" (классическая музыка и я). В рыбке-присоске (1981) Бук слушает неназванное произведение Сибелиуса, а затем ему становится хорошо впервые за многочасов. В Сибелиусе и т.д. (1981) Бук упоминает об очень важном событии в жизни композитора:

Когда Сибелиусу стукнуло 40 он сбрил
все волосы с головы, зашел
в дом и никогда
больше оттуда не выходил пока
за ним не пришли.

Композиторы XIX века, заслужившие одного упоминания, включают в себя Дебюсси, франко-бельгийца Цезаря Франка (Le Chasseur Maudit), Иоганна Штрауса (вальс Голубой Дунай) и австро-венгра Карла Гольдмарка, которого Буковски называет "сильно недооцененным" в классической музыке и мне. В Когда Хьюго Вольф сошел с ума (1969) Бук кратко очерчивает ментальный коллапс этого немецкого песенника-сифилитика.

Однако, Буковски крайне критично настроен к определенным работам XIX века. В Заметках о возможном самоубийстве (1972) он бранит приторные и упрощенные вещи, вроде сюиты Щелкунчик Чайковского или Парижской жизни Оффенбаха.

Хотя Буковски и делает 5 нейтральных ссылок на Гилберта и Салливана, французскую и итальянскую оперу он не любит. Кармен Бизе (любимое произведение Ницше) - "очень похабно", особенно когда исполняется на английском (Цветочный Лошадник). Эликсиру любви Доницетти не удается вытащить Буковски из депрессии в Психушке к востоку от Голливуда. Россини - "невыносимый идиот" (Все великие писатели, 1972), а обе его увертюры к Вильгельму Теллю и вся Сорока-воровка - из начальных классов музыкальной школы.

В Слишком чувствительном (1972) Буковски высмеивает писателя, чьи персонажи владеют полными собраниями Верди, а в Пиве, поэтах и разговорах (1972) Бук уже нападает: "Ничто не сравнится с... оперой Верди,.. чтобы сдержать прогресс".

Вагнер (13) - примечательное исключение из неприятия Буковски оперы, ибо Бука сильно трогает этот композитор, которого он считает эмоциональным, но прочным. Вагнер - "ревущее чудо темной энергии" (классическая музыка и я), он создает "ошеломляющую СИЛУ звука" (1813-1883, 1972).

Буковский ассоциирует Вагнера с бурями: в дожде (1972) гром прекращает концерт его произведений на открытом воздухе; в 1813-1883 (даты жизни композитора) Буковски слушает Вагнера,

а снаружи в темноте ветер несет холодный дождь
деревья машут и трясутся...

Весь дом сотрясается от сочетания урагана и музыки. В кломасе (1972) Буковски воображает, как ядерный gotterdammerung взрывается во время представления Зигфрида:

и было там пламя
мир закончился
тела полетели по воздуху...

Но Буковски видит у Вагнера и более легкую сторону. Дождливым апрелем черви мурлычут Таннгейзера (Когда Хьюго Вольф сошел с ума), а Бук говорит скрипучему немецкому певцу-кашлюну, что тот должен был быть вагнеровским сопрано (в германии тоже есть кашлюны, 1981)

МОДЕРН

Для Буковски ХХ век беднее XIX-го. Он коротко упоминает немецкого неоклассика Пала Хиндемита, симфоническую тоновую поэму Рихарда Штрауса Смерть и просветление и Фанфары простому человеку Аарона Коуплэнда.

И вновь мы видим Бука музыкальным критиком. В Заметках о возможном самоубийстве он отмахивается от Болеро Равеля, Треуголки Фалла, марша Помпы и обстоятельств Элгара, Голубой рапсодии Гершвина и Мексиканского салона Коуплэнда как от работ для новичков. В других местах он принижает этих американцев-новаторов, Чарлза Айвза и Джона Кэйджа. В Заметках старого козла один из персонажей (Стиркофф) мастурбирует под аккомпанемент Дариуса Мило и Ральфа Воэна Уильямса.

К счастью, на музыкальном горизонте ХХ столетия есть и более яркие пятна. В классической музыке и мне Бук восхваляет английского виолончелиста-композитора Эрика Коутса как "невероятно миленького и проницательного". Бук цитирует Стравинского только шесть раз, но упоминает оперу Похождения повесы (либретто У.Х.Одена), а в теперь (1984) называет Стравинского "самым лучшим".

Самый часто упоминаемый из модернистов (10 раз) - это Дмитрий Шостакович. В вот вам (1984) Бук слышит Первую симфонию советского композитора и засыпает как младенец. Перепечатывая сценарий Пьяни, он слушает Пятую симфонию Шостаковича по радио. Однако, в культуре (1981) Бук признается в том, что предпочитает Четвертую, работу с интересной историей: написанная в 1936 году, она была изъята во время репетиций, и премьера состоялась только в 1961 году.

Иными словами, музыкальные вкусы Буковски не выходят за рамки основного потока: ему необходима мелодия, которая уравновешивала бы жизненные дисгармонии, и он избегает какофонии авангарда. Его излюбленный жанр - симфония, и хотя ему нравятся композиторы (особенно немецкие и русские) всех периодов, романтикам он отдает предпочтение.

Лучшая десятка композиторов всех времен и народов для Буковски выглядела бы так, в алфавитном порядке: Бах, Бетховен, Брамс, Вагнер, Гендель, Малер, Моцарт, Сибелиус, Чайковский и Шостакович (плюс Стравинский за кулисами).

Серьезная музыка издавна составляла центральную часть жизни буковски, что понятно, поскольку поэзия и музыка тесно связаня. В классической музыке и мне Бук называет музыку

такой частью
мира
что не сравнится ни с одной другой частью
мира.

А Лоссу Глэзьеру он сказал: "У меня были свои костыли... Моцарт, Малер, Бах, Вагнер" (1985).

Чарлз Буковски был человеком слов - но и человеком музыки.

Октябрь 1991