Прадедушка Зухры возглавлял клан, враждовавший с Кокандским ханом.
Во время похода Скобелева в Среднюю Азию прадедушка перешел на сторону
русских. Дедушка принял православие, получил дворянство, дослужился до
полковника и погиб в Первую мировую войну. Отец Зухры был во время Великой
Отечественной войны офицером. После войны он расстался с первой женой,
женился на девушке из родных мест и увез ее в Москву. Мама Зухры была на
тридцать лет младше мужа. Папа ревновал ее, не разрешал работать и не отпускал
одну даже в булочную.
Древняя кровь проявилась в экзотической внешности. Зухра была маленькая,
черноволосая, с очень темной кожей желтоватого оттенка, худая и быстрая
как мальчик. Все это дополняли тяжелые губы таитянки Гогена, полукруглые
густые брови и глаза с китайским разрезом, которые иногда испуганно раскрывались
как черные бабочки.
От предков Зухра унаследовала глубочайшее уважение к мужчине. Порядки
отцовского дома укрепили в ней веру в то, что мужчины -- хозяева жизни.
Она совершенно не умела заводить романы. При этом Зухра была общительной
московской девушкой, легко училась в школе, проявила способности к математике
и поступила на мужской компьютерный факультет. Студенческая жизнь состояла
из учебы и потока вечеринок, которые начались с первой недели и продолжались
все пять лет. Собственно говоря, они были обязательны. Ни у кого на факультете
не было сил их пропускать. Выпивка, танцы, шутки, и столкновения характеров
хорошо заполняли головы и служили удобным полем для безопасного выплеска
энергии. Зухра танцевала и веселилась от души, радуясь своей принадлежности
к определенному кругу и компании, но дальше этого дело не шло. Мужчины,
как она про себя называла сокурсников, проявляли к ней лишь общекомпанейский
интерес. В Москве она не считалась красивой. Брать инициативу на себя,
кокетничать и пользоваться женскими приемами она не могла. После первых
общих фраз Зухра начинала смотреть на молодого человека испуганно-почтительно,
что совершенно не оставляло места для веселья и легкомыслия, необходимых
тогда для завязки романа. В институте Зухра держалась в обществе четырех
подруг. Их так и воспринимали впятером как некий монолит. Вместе их и распределили
на работу. "Ну, когда же мы будем рожать детей?" -- недоуменно
спрашивала Зухра у подруги, поднимая высокие брови. "Ничего, Зухренок,
еще кого-нибудь найдем", -- отвечала подруга. Впрочем, на службе Зухре
было неплохо. Там существовал определенный твердо установленный порядок,
в который Зухра сразу и c готовностью вошла. К своей профессии она относилась
серьезно, любила ее и работала очень хорошо.
1978 год был объявлен ЮНЕСКО международным годом женщины Востока. Было
решено, что в течение года все вакансии в штате этой организации будут
преимущественно предоставляться женщинам из развивающихся стран, имеющим
соответствующую специальность. В вычислительном центре при штаб-квартире
в Женеве имелась вакансия программиста. Глава советской делегации в ЮНЕСКО
написал официальное письмо, в котором указал, что в интересах государства
было бы крайне желательно направить на работу в Женеву высококвалифицированного
программиста -- женщину из республик Советской Средней Азии. Этим, во-первых,
были бы наглядно продемонстрированы успехи Советского Союза в развитии
среднеазиатских республик. Во-вторых, женщина -- программист могла бы ясно
показать достигнутое в СССР равноправие женщин. И, наконец, поскольку большая
часть зарплаты советских специалистов в международных организациях поступала
на счет государства, это могло бы значительно пополнить бюджет советской
делегации при ЮНЕСКО. Возможно также, что это было бы также полезно с точки
зрения расширения оперативной работы.
Отсутствие семьи было для советского специалиста за рубежом серьезным
недостатком. Однако, другой кандидатуры за столь краткий срок подобрать
не удалось. Кроме того, при отсутствии семьи отпадала необходимость в предоставлении
работы для мужа кандидатуры в Женеве, где и без того все места были заняты.
Зухре никуда не хотелось ехать, но ее никто и не спрашивал. Считалось,
что ей повезло. Ее посылали работать заграницу, в страну, которая была
заветной мечтой всех мидовцев, внешторговцев, кагэбэшников и прочей выездной
публики. "Хорошая страна. Очень хорошая", уверенно говорили девушки,
готовившие ее документы, как будто полжизни прожили в Швейцарии.
На зарплату Зухры можно было снять в Женеве четырехкомнатную квартиру,
купить автомобиль, ездить отдыхать на Азорские острова, и вообще, делать
что угодно, но девяносто процентов этой зарплаты полагалось добровольно
отдавать государству, а половину оставшегося получать в рублях, которые
государство обменивало по им самим установленному курсу. Государство присваивало
также деньги, предназначавшиеся Зухре на зарубежные командировки, пенсию
и медицинское страхование.
О добровольном согласии на все это Зухре сразу же предложил подписать
заявление полковник КГБ Гусев, курировавший советских специалистов в Женеве.
Такой порядок, Зухра Владимировна. Полковник официально занимал должность
интенданта дома советских специалистов, то есть управдома, и получал в
пять раз меньше.
В доме советских специалистов Зухру поселили в комнате, похожей на
аспирантское общежитие с туалетом и душем. Вечером на следующий день после
приезда к ней постучала плотная румяная женщина с быстрыми карими глазами.
-- Устраиваетесь? -- спросила женщина, -- Меня Алла зовут. Черного
хлеба привезли?
-- Привезла, -- улыбнулась Зухра, вставая с колен от чемодана, который
она разбирала на полу. Ей посоветовали обязательно взять с собой бородинский
хлеб и селедку. Зухра поставила чайник, достала продукты и они вместе поужинали.
Алла была женой советника делегации, скучала и время от времени давала
уроки домоводства в школе при посольстве. Назавтра она повела Зухру показывать,
где что покупать. Ходила Алла неожиданно быстро, в магазинах торговалась,
любила посмеяться и сказала Зухре: "Ну и парочка мы с тобой! Ты тощая,
как щепка, а я зато женщина с мяском". Зухра улыбалась.
Руки у Аллы были круглые с ямочками и маленькими остро заточенными
ногтями.
Всю неделю Алла заходила к Зухре каждый день, то звала ее в город,
то просто садилась поболтать. В конце недели Зухру пригласил к себе полковник
Гусев.
-- Зухра Владимировна, вы будете дружить с соседкой по блоку Аллой
Тряскиной. Пожалуйста, после бесед заполняйте протоколы контакта. Он протянул
Зухре отпечатанный типографским способом бланк. В нем были графы "С
кем", "Содержание", "Отдельные высказывания",
"Дата" и "Подпись". Зухра посмотрела на бланк , не
понимая.
-- А о чем тут писать?
-- Раз в неделю примерно приносите. Настроения, отдельные высказывания,
факты. Такой порядок, Зухра Владимировна.
Полковник, породистый мужчина лет пятидесяти, совершенно подавлял Зухру
представительной внешностью и отеческим тоном.
-- Имейте в виду, Зухра Владимировна, Тряскина заполняет такие же протоколы
на вас.
Вечером зашла Алла. Зухра подняла на нее черные заплаканные глаза.
-- Ну и чего? -- Сказала Алла напористо .
Зухра молчала.
-- Гусев вызывал. Кровь портил. Черт бы его взял, дурака старого. Все
ему пишут, что ты расстраиваешься. У меня любовник, Игорь из Внешторга,
и он знает, ну и что? Ничего он ему не сделает.
Зухра промучилась всю неделю и пришла к Гусеву с пустым бланком. Полковник
посмотрел на нее строгим взглядом.
-- Ничего важного, -- оправдывалась Зухра. -- Ну совсем ничего!
-- Это непорядок. В следующий раз я такого не приму. Будете заполнять
здесь, при мне.
Зухра не могла сопротивляться напору уверенного в себе мужчины, державшегося
как строгий отец. Она чувствовала, что не может обманывать, что ему все
равно известна вся правда и она ведет себя как непослушная дочь. В конце
недели она написала в графе "С кем" -- "Тряскина",
а в графе "Отдельные высказывания -- "Игорь". Слова "связь"
или "любовник" она заставить себя написать не смогла. Краснея
и глядя в пол, она отдала листок. Гусев прочитал его и убрал в стол.
Ночью Зухра не могла спать. Она пыталась успокоить себя, повторяя слова
Аллы о том, что Гусев знает об их отношениях и ничего не может им сделать.
На следующий день Алла опять предложила вместе съездить по магазинам.
Зухра пошла, но заставить себя разговаривать не могла и все время молчала.
Зато Алла говорила без умолку.
Постепенно Зухра привыкла к новой жизни. Она продолжала общаться с
Аллой. В конце каждой недели Зухра заполняла бланки, но писала в них что-то
незначительное. Гусев спокойно принимал их и прятал в стол.
Работать Зухре приходилось много. Ее начальником на вычислительном
центре был швейцарский немец по имени Томас.
-- Вы очень устали? -- спросил он однажды. -- Наверное, скучаете по
дому?
Зухра не придала этому значения.
-- Может быть, вам взять отпуск? -- спросил Томас через день.
Зухра подумала, что нужно рассказать Гусеву об этом разговоре.
-- Заполните протокол, Зухра Владимировна, -- сказал полковник, --
и постарайтесь косвенным путем узнать, почему он задает такие вопросы.
Подумав, Зухра пошла в одной из швейцарских девушек выпить кофе и рассказала,
что начальник заводит с ней разговор об отпуске. Быть может он недоволен
работой?
-- С работой все в порядке, -- сказала девушка. -- Он считает, что
у тебя депрессия. Ты все время ходишь в одном и том же, а у нас женщины
обычно меняют кофточки каждый день. У тебя что-то случилось?
Зухра покраснела. У нее был хороший вкус, а она ходила на работу в
своем любимом сером костюме.
На следующий день, смущаясь и мучаясь, она рассказала об этом Гусеву.
-- Ну купите себе кофточки, -- сказал полковник. -- Это же престиж
страны.
-- На что мне их покупать? -- снова сильно покраснев сказала Зухра.
-- Я же не могу потратить всю зарплату. У меня хватит денег на одну или
две, но это смешно, и нужно еще всякое другое.
Гусев написал заявление о выделении дополнительных средств на оперативную
работу. Будущий агент прошел проверку и сообщил подброшенную ему важную
и личностно-значимую информацию. Легко поддавался эмоционально-волевому
воздействию. При возникновении нештатной ситуации на работе по собственной
инициативе обратился к оперативному руководству. К агенту проявлял явный
интерес перспективный молодой начальник вычислительного центра Томас Шницер,
последующие назначения которого могли быть весьма важными. Приобретение
новой одежды укрепляло престиж страны и могло вызвать углубление личных
контактов.
-- Готовьтесь, Зухра Владимировна. В субботу поедем покупать кофточки,
-- сказал полковник через два дня.
Поездка с первой минуты стала кошмаром. Гусев пригласил в качестве
консультанта по товарам и ценам алкиного Игоря. Игорь, толстяк лет тридцати
пяти, с широкими щеками, усами-перышками и наглыми брезгливыми глазами,
сидел за рулем. С Гусевым он разговаривал сквозь зубы. Полковник, игнорируя
его неприязнь, удобно устроился на хозяйском месте. Деньги он держал у
себя и полученной суммы не называл. Зухра сжалась на заднем сиденье.
В первом магазине Зухра выбрала две симпатичные блузки, которые она
давно присмотрела. Продавщица, вежливо улыбаясь, отнесла их в кабину для
примерки. "Они вам очень идут, мадам", -- сказала она. Переодевшись,
Зухра вышла и встала перед полковником и Игорем. Внешторговец брезгливо
отвернулся к окну. Полковник внимательно осмотрел Зухру и взглянул на ярлычок
с ценой.
Нет, Зухра Владимировна. Этого мы себе позволить не можем.
Под удивленными взглядами продавщицы Зухра пошла в кабину переодеваться.
-- Отвезите нас куда-нибудь, Игорь Михайлович, где цены более подходящие,
-- попросил полковник. Игорь скривился и нажал на газ. Машина поехала в
зону дешевых универсамов.
-- Только час не возиться! -- сказал Игорь, взглянув на Зухру через
зеркало.
-- Вы находитесь на работе, Игорь Михайлович, -- сказал Гусев.
-- Не надо злоупотреблять, -- сказал Игорь.
В магазин он не пошел и остался ждать снаружи.
В первом универсаме Зухра пошла вдоль одного стеллажа, полковник двинулся
вдоль другого, Зухре показалось, что на стеллаже совсем нечего выбрать.
Все было пестрое, синтетическое и совсем не шло. Полковник выбрал четыре
кофточки.
-- По-моему, хорошо, -- сказал он. _ Вот посмотрите.
-- Что вы, Виктор Иванович, -- испуганно прошептала Зухра. -- Это же
неприлично. У кофточек был слишком глубокий вырез .
Полковник не стал настаивать.
В соседнем универсаме Зухра увидела подходящий костюм, но полковник
взглянул на ценник и сказал "Нет".
-- Что, еще куда-то? -- спросил Игорь.
-- Мы ведь с вами не в чистом поле, Игорь Михайлович, -- ответил полковник.
Ворча, Игорь повез их в зал для распродажи вещей второго сорта.
-- Дешевше не бывает, -- сказал он.
В зеркале Зухра увидела его презрительные глаза.
В зале для распродаж, нервничая и суетясь, Зухра стала копаться в корзинках
с блузками. В каждой следующей кофточке она выходила показаться Игорю и
Гусеву. Все кофточки не подходили по размеру и сидели на ней нелепо. После
пятой примерки охранник подошел к ним поближе, а одна из продавщиц вошла
в кабинку для переодевания. Не попадая пуговицами в петли под ее подозрительным
взглядом, Зухра подумала, что отец мог быть с ней строг, мог требовать
от нее послушания, но никогда не стал бы позорить ее на людях, при чужих
женщинах и любовнике Аллы, который ей все расскажет. Гусев не был ее отцом,
он не был мужчиной. Мужчины не должны рыться в женских тряпках.
Полковник ждал ее снаружи со следующей кофточкой в руках.
-- Нет, -- сказала Зухра. -- Поедем в первый магазин. Я куплю все сама.
Гусев не спорил.
Зухра оставила в магазине все деньги, которые успела скопить, купила
четыре блузки, два костюма, туфли и еще разные мелочи. Продавщица подарила
ей флакончик духов от фирмы. "Вы правильно сделали, что вернулись,
мадам. У вас прекрасный вкус", -- сказала она.
На обратном пути Игорь не поднимал глаз от дороги. Полковник , уверенно
положив на колени руки с длинными пальцами, сидел рядом с ним. Зухра на
заднем сидении держала пакеты с покупками.
Денег до зарплаты пришлось занять у Аллы.
В новом костюме Зухра пришла в понедельник на работу.
-- О, -- сказал Томас, -- вы хорошо отдохнули? Как прошел уикэнд?
Через день она надела брючный костюм с черно-белой блузкой навыпуск.
-- Может быть вы согласитесь выпить со мной кофе после работы? -- спросил
Томас.
Зухра заполнила протоколы контакта и отнесла Гусеву.
-- Ну что же, примите приглашение, -- сказал полковник. Его предположения
оправдывались. -- Сходите в кафе "Апропо". Это приятное место.
Мы не должны дичиться коллег. Но после кафе больше никуда. На первый раз
достаточно. И будьте внимательны.
Зухра и Томас сели на открытой террасе. У него были странные широко
расставленные глаза, круглое лицо и небольшая бородка.
Зухра почувствовала, что за ними следят.
-- Вы нервничаете? -- спросил Томас.
-- Нет, нет. Расскажите о вашей семье.
-- О, я совсем один. Мой отец был пастор. Может быть, вам тут не нравится?
Поедем пообедаем в хороший ресторан.
-- Останемся здесь, -- сказала Зухра.
-- Извините. Я боюсь, что у меня не будет другого случая. Вы нервничаете.
Я скажу все сразу. Я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж. Я сейчас объясню.
Мое детство прошло в Гамбурге, в квартале, где много проституток. У отца
был там приход. Рядом с нами жила девочка с Востока, откуда-то из Египта.
Она тоже была проститутка и я видел, как ее ласкают взрослые мужчины. Я
любил ее. Она дружила со мной, но говорила, что не может меня любить, потому
что у меня нет денег. Она была как две капли воды похожа на вас. Я всегда
искал только такую женщину. Выходите за меня замуж и пусть у нас будут
дети.
Зухра вздрогнула. Она подумала о том, как она будет писать это все
в протокол контакта и отдаст Гусеву. Она должна была предавать мужчину,
который нашел ее и хотел рожать с ней детей, ради бесполого манекена. Она
знала, что сил у нее немного и нужно действовать сразу.
-- За нами следят, -- сказала она. -- И возвращаться мне нельзя.
Они сели в машину и поехали по направлению к дому советских специалистов.
На перекрестке Томас дал газ на красный свет. Патрульная машина остановила
их через квартал и отвезла в полицейский участок.