Speaking In Tongues
Лавка Языков

Мх

Лавки и супермаркеты
Попытка манифеста

В слегка измененном виде текст впервые опубликован в газете «Книжное обозрение» 18 марта 2002 г (№12/1866)

Итак, братья, ревнуйте о том, чтобы пророчествовать, но не запрещайте говорить и языками.

-- 1 Коринф. 14:39

Здесь тихо.

Вернее -- не так. Я надеюсь, что здесь пока еще тихо. И можно поговорить хотя бы с самим собой. Потому что главный редактор КО со свойственной ему прямотой попросил еще раз объяснить, что такое «Speaking In Tongues / Лавка Языков» (http://spintongues.vladivostok.com/ и http://spintongues.msk.ru/) , после чего, мерцая, растворился в пространстве, напоследок бросив классическое «You've got my e-mail, right?».

Для начала хотелось бы развеять одно ложное представление: начиная в 1996 году сетевой проект, у меня не было желания бросать никому вызов, хотя потом часто приходилось отшучиваться: мол, сверхидея состояла в том, чтобы стать круче всей подшивки журнала «Иностранная литература» и нравиться девчонкам. Замысел криптоиздательства Speaking In Tongues родился задолго до его реализации в сети. В какой-то момент примерно в середине 80-х я понял, что время идет, а книг, которые хотелось бы прочесть на русском языке, почему-то больше не становится. Бросать вызов же я мог только самому себе, решив как-то раз, что написанное на одном языке всегда можно воссоздать и на другом, а стыдливые сноски иных переводчиков: «непереводимая игра слов», -- не что иное, как продукт их душевной лени и наследие пресловутых «школ перевода». Долгое время формирование Speaking In Tongues материально выражалось в одной творческой единице и пишущей машинке «Любава». Потом, примерно в одно время, произошли две вещи: появилась возможность осуществить этот проект в сети благодаря поддержке и желанию хозяина сервера Oriental Web Евгения Никитенко и возникло жанровое определение проекта -- «Лавка Языков».

Если говорить об истории, то несколько лет назад было основано и реальное издательство «Лавка Языков», которое возглавила художник и дизайнер Светлана Бильская. Художественная литература -- лишь одно из направлений его деятельности (например, книги Юрия Кабанкова «Камни преткновенные» и «Женщины» Чарлза Буковски были отмечены национальной критикой и, кажется, понравились читателям, если судить по распроданным подчистую тиражам, хоть и не очень большим). Проблема здесь в том, что издательство пока еще работает в дальневосточной зоне, а она не очень способствует книгоизданию вообще. Надеюсь, что метрополия в этом отношении окажется благодатнее.

Первоначально-то идея была сделать себе просто «домашнюю страницу» -- но примерно через двадцать минут я понял, что это тоже скучно. С тех пор, с июля 1996 года, неуклонно реализуется метафора букинистического магазина или книжного развала. Speaking In Tongues -- не библиотека и не издание. Это скорее экспериментальное пространство, на фоне которого авторы, переводчики и читатели имеют возможность видеть, какие тенденции сейчас имеют место в художественном переводе. Это не витрина, как большинство сетевых и бумажных изданий, а, скорее, полигон. На мой взгляд, этим веб-паблишинг и должен отличаться от оффлайнового книгоиздательства. И я не считаю эту свою работу благотворительностью по отношению к переводчикам-«любителям» или службой на благо общества. Это не инкубатор для молодых дарований, а платформа, на которой все равны перед читателем, простите за пафос.

Для меня как редактора не играет роли, переводился уже какой-то текст на русский язык или нет. Я считаю, что при условии владения родным языком и наличии качественной пары ушей, основного инструмента переводчика, каждый имеет право на свое видение и на свою версию любого иноязычного текста. Поэтому мне всегда очень нравится публиковать множественные версии какого-то одного произведения. Любой текст, как выясняется, -- неисчерпаем, и каждое поколение по-прежнему для себя переводит «Гамлета» заново.

У «Лавки» нет концепции, поскольку я ее не определял, а за меня сделать этого никто не может. Но если просят, описать ее можно так: какая концепция может быть у вольного собрания текстов? Только умножение энтропии, поскольку художественно оформленная мысль, сконцентрированная в какой-то одной точке системы координат мышления, инициирует эрозию этой системы координат, ибо имеет тенденцию к расширению объема данной точки (не спрашивайте, почему: закон такой, а как к примеру можете обратиться к самому себе).

Speaking In Tongues стал довольно значительной частью моей жизни, плохо это или хорошо. Один из принципов существования «Лавки»: подходят все тексты, кроме скучных и плохо написанных. Но публикуя ту или иную работу, я практически никогда не иду поперек своих вкусов, сознавая, что если текст не отвечает каким-то моим представлениям о литературе, это вовсе не значит, что «книга не найдет своего читателя». Я стараюсь быть терпимее в применении каких-то своих личных критериев.

Мифологизировать работу редактора тоже не входит в мои задачи, но часто освоение текста происходит на некоем интуитивном уровне -- то есть, я не смогу никогда объяснить, почему та или иная фраза режет мне слух. Хотя речь, конечно, о другом. Ну, например, поэтические тексты со значением, скорее растворенным между знаком и значимым, нежели напрямую называемым ими, я сейчас люблю больше, чем, скажем, два года назад, а тексты, где слишком много грамматики, не могу читать вообще. Энергетика строки мне всегда нравилась, как, собственно, и честность поэта, в первую очередь -- перед самим собой.

Бывает и так, что в некоторых случаях я не могу согласиться с трактовкой того или иного текста переводчиком. Если позволяет время и есть обоюдное желание довести текст до оптимального состояния, мы с таким автором работаем. Общение автора и редактора -- достаточно интимный процесс, поэтому, кстати, у меня вызывают некоторую брезгливость публичные обсуждения и разборы сырых произведений на некоторых наших литературных сайтах. Больше того: взаимодействие текста и читателя или автора и читателя -- тоже вещь необщественная и неосязаемая. Свою задачу как публикатора я здесь скорее вижу в том, чтобы породить процесс активного чтения. В конечном итоге, именно читатель будет определять, что хорошо, и что плохо, и... тут все просто -- если не нравится, больше не открывайте это файл никогда, и все. Или, поскольку специфика сетевого пространства сейчас такова, что читатель часто является и автором-переводчиком, -- предложите свою версию.

Меня иногда упрекают, что «небуквальный перевод», заявленный на титульной странице, -- понятие достаточно расплывчатое. Как и всё, что угодно. У владивостокского поэта Юрия Кабанкова есть такая строка: «Я Богу -- лишь станок копировальный...» Ведь не имеет значения конкретный род деятельности -- переводите вы разговорную прозу или академическую поэзию, пишете историко-сентиментальные романы или аскетичные хайку. То есть, если вы овладели искусством управления пальцами, то, что вы лепите ими, можно называть как угодно. Точка приложения ваших усилий значения уже не имеет. Так что, на мой взгляд, -- определение это достаточно точное.

«Лавка Языков» растет и развивается уже почти шесть лет, не уставая удивлять и радовать меня самого. Видимо, такое количество организованного хаоса, сконцентрированного в одном месте, не может не привлекать к себе людей, слышащих музыку этого хаоса. Много работ мне присылают сами авторы и переводчики, и странно, но поток их с годами не иссякает. Кто-то отыскивает свои старые работы, погребенные в ящиках столов и на антресолях. Кто-то только начинает пробовать себя в переводе. Вероятно, некоторым людям, считавшим художественный перевод занятием если не зряшным, то достаточно непрактичным, становится видно, что их работы прочтут и оценят. Мне кажется, это важно, ведь в этой стране переводчики -- как и, например, архитекторы -- всегда были нужны лишь потенциально, как варенье Алисы. Сейчас в проекте участвует около 400 человек, рассеянных по всему миру.

Я бы не осмелился все-таки назвать Speaking In Tongues журналом -- для этого здесь слишком мало исполнительской и идеологической дисциплины: каких-то определенных графиков выпуска номеров, проведения «генеральной линии» и прочего. Поэтому я не считаю публикацию текстов современных русскоязычных авторов «отклонением от курса» -- хотя бы просто потому, что как такового курса не существует. Ведь фраза «журнал небуквального перевода» на титульном листе -- не курс, а вынужденное пояснение.

Есть просто процесс биологического функционирования мыслящих организмов, которым свойственно выделять секреции слов -- как слюну, пот, кровь, слезы, сперму... Это естественный процесс. Что касается оригинальных произведений, то я несколько более избирателен при их чтении, и раздел этот, видимо, неспроста стал называться «Голоса»: для меня наличие у автора своего, уникального голоса важнее, наверное, каких-то родовых или племенных признаков текста. Помимо новой литературы Владивостока, есть имена, которые мне просто очень близки, и я горжусь тем, что эти авторы предпочитают публиковаться в «Лавке Языков». Кроме этого, мне очень интересно показывать читателю многогранную деятельность переводчика в реальном времени, не дожидаясь публикации его или ее посмертных архивов, где десятки лет пылились за невостребованностью талантливо написанные романы или гениальные стихи.

Если говорить о структуре сайта, основные разделы, как видно по титульной странице, представляют скорее прозу («Строки»), преимущественно поэзию («Рифмы»), несколько драматургию («Сцены»), немного невербальных искусств («Образы»), слегка описательно-теоретические работы («Штудии»). Есть еще разделы «Антиквариат» (где, в основном, представлена коллекция переводов песенной поэзии), «Архивы» и «Связки».

К тому же существует раздел «Guided by Voices» -- на мой взгляд, очень хорошая площадка для тех, кому одного языка мало. Чтобы не пускаться в долгие рассуждения о разности теоретических и практических подходов к художественному переводу в России и, скажем, в тех же США, скажу только, что частные мотивы людей, считающих нужным переводить на английский (к примеру) стихи Иосифа Бродского, Роберта Рождественского, А.С.Пушкина или Линор Горалик, могут быть совершенно разными, но объединяет их одно: любовь к своему ремеслу и преданность выбранным авторам. Уже тем, что они считают нужным этим заниматься, они совершают своего рода творческий подвиг.

В каком-то смысле, Speaking In Tongues -- образовательно-некоммерческий сайт. Мы не публикуем рекламу, хотя были и есть попытки использовать марку «Лавки Языков» в рекламных и коммерческих целях. Они провалились вследствие нежелания организатора проекта зарабатывать на нем деньги. Проект этот -- совершенно безуспешный, поскольку денег заработать на нем никогда и не получится. И -- фантастический успешный, поскольку подобралась хорошая компания, которая постоянно пополняется.

Единственные «спонсоры» Speaking In Tongues -- сами авторы и переводчики, без которых все это было бы невозможно. И небольшая группа людей, которым почему-то это интересно: издатель Евгений Никитенко, уфимский художник Игорь Мадьянов («Mad Yang Designs»), создавший шаблон нынешнего оформления сайта, люди, осуществляющие техническую и моральную поддержку, -- Настик Грызунова и академик-ангел с архангельскими полномочиями (ВИА Интернет-Академия им. Эдиты Пьехи), серый кардинал русской сети Дмитрий Флитман (хостинг), люди, которые делятся мнениями о прочитанном, спорят друг с другом, предлагают варианты оформления, пишут статьи, романы, рассказы и стихи, переводят книги, в конце концов... Так что мы не просто «держимся на плаву», но и вообще не тонем.

Меня также часто спрашивают, авторизованы ли в «Лавке Языков» переводные материалы, ведь известно, что на российском издательском рынке более половины всех переводов -- якобы «пиратские», т.е. права на них не приобретены у правообладателей. Вообще, свое отношение к авторскому праву я сформулировал давно и примерно так: Право писать принадлежит писателям, право переводить что угодно написанное этими писателями принадлежит переводчикам, а право читать все что угодно написанное и переведенное принадлежит всем без исключения.

Я, к счастью, не понимаю и, надеюсь, никогда не пойму, что такое «пиратский перевод». Пиратским может быть издание работы для получения наживы и сопутствующий этому изданию обман автора, а в этом грехе некоторые крупные и популярные издательства повинны гораздо больше. Если же цели преобразования художественного замысла в коммерческий продукт не преследуются, имеет смысл применять другие категории -- искусства, литературы, образования и т.д. Ни один литературный агент в мире не сможет запретить мне переводить на любой язык ту работу, какую, к чертовой матери, мне захочется перевести. Как никакой закон не сможет регулировать сюжет рассказа или систему рифмовки стихотворения.

Поскольку я больше стараюсь заниматься именно литературой, попытки свалить эти вопросы в одну кучу вызывают у меня легкое раздражение. Я уже сталкивался в некоторых публичных обсуждениях вопросов авторского права с гневными диатрибами «правильных» и «цивилизованных» издателей против «прекраснодушных дикарей, ратующих за свободу информации и утверждающих, что они занимаются чистым искусством, а на самом деле льют мельницу на воду оголтелых пиратов и сами едва ли не хуже их», и знаком со всеми аргументами. Мне жаль, что некоторые достойные люди тратят на это столько времени. Я такой роскоши позволить себе не могу.

Оберегая собственный коммерческий интерес, эти люди естественным образом не желают... ладно, не дают себе труда понять, что между литературой и книгоиздательством проходит существенной толщины граница, а в этой стране, в практически неразвитом культурном поле, подлинная литература и «книжный рынок» -- просто диаметрально противоположные полюса.

Сеть де-факто саморегулируется на основе копилефта. Это честно, я считаю. В сети нечестно только препятствовать доступу к информации (паролями, подписками), а если копилефт соблюдается (то есть, сохраняются целостность и авторство текста и -- при републикации -- указывается первоисточник), то все остальное -- правильно. Иначе свободный обмен идеями просто невозможен.

Однако, пока мы с вами говорим об этом, книжный рынок в России неуклонно цивилизуется, и даже мой личный ограниченный опыт общения с оффлайновыми издательствами показывает, что диалог сетевого и не-сетевого издателя не только возможен, но и продуктивен. Примеров тому много (возьмите хотя бы библиотеку Максима Мошкова), и один из них -- развивающийся веб-сайт издательства «Фантом Пресс» (http://phantom.msk.ru/). Люди, в частности, очень хорошо понимают, что публикация книги в сети не снижает объема ее продаж -- скорее, наоборот, служит стимулом для покупки «real thing». Таковы уж особенности восприятия текста в этой логоцентричной стране…

Объективных или универсальных ориентиров для читателя сайта, сказать по правде, не очень много. Никаких рейтингов я сам не веду и за перемещениями сайта в таблицах популярности не слежу. На титульном листе стоят бляшки поисковых и рейтинговых систем, но подлинной статистики они не отражают -- для меня это, скорее, показатель всеобщей относительности.

Есть показатель несколько реальнее -- количество подписчиков списка рассылки The Speaking In Tongues News. Я могу быть уверен только в том, что около 400 человек узнают о том, что нового появляется в «Лавке» в среднем раз в две недели, из них 150 человек могут что-то прочесть, а 5 мне что-нибудь напишут в ответ. 10 человек через два-три дня пришлют что-нибудь для публикации.

Кроме этого, поскольку добывать алмазы из шахт -- все же задача вдумчивого читателя, я стараюсь прилюдно никогда не определять своего отношения к публикуемым текстам. Как показывают эксперименты с массовым восприятием (турнир анонимных переводчиков Харуки Мураками, к примеру), даже читатели с приблизительно одинаковыми демографическими данными (возраст, происхождение, образование, вид деятельности) ценят в тексте совершенно разные свойства. Но могу отметить общую тенденцию, которая меня радует особенно в последнее время: читатели действительно больше стали ценить качество публикуемого текста. Многие «канонические» переводы оказываются для них совершенно нечитабельными. Так сложилось, что качество многих работ, присылаемых в «Лавку», может оказываться объективно гораздо выше качества «признанных» опубликованных на бумаге версий. Причина проста: то, что делается из любви, а не по иным соображениям, всегда оказывается лучше и искреннее, и это всегда хорошо заметно: сам текст излучает «хорошую вибрацию». Не будем говорить об устаревании синтаксиса или общественной потребности в освоении иной языковой реальности -- об этом много писали Нора Галь и Ольга Ахманова. Понятно, что сейчас, в «большом мире», автор и переводчик зачастую оказываются в тисках рынка, под гнетом издателя, подстегиваются сроками сдачи работы, страдают от отсутствия внятной редактуры -- иными словами загоняются в ситуации, едва ли способствующие раскрытию творческого потенциала. Здесь же -- пока тихо. Здесь пока лавка, а не супермаркет.

Поэтому даже приблизительно предсказывать, что именно понравится в каждом следующем выпуске, я не возьмусь. Иными словами, я надеюсь, что каждый находит в «Лавке Языков» что-то для себя -- и очень верю, что никто не уходит обиженным.

Speaking In Tongues Лавка Языков

Мх

Лавки и супермаркеты Попытка манифеста

Speaking In Tongues
Лавка Языков

Лавки и супермаркеты
Попытка манифеста