Speaking In Tongues
Лавка Языков

Акимицу Танака

в переводах Евгения Даенина

От переводчика: Акимицу Танака -- поэт, переводчик, фотохудожник. Родился 2 октября 1948 г. в окрестностях города Цу (географически -- в самом центре Японии). Автор книг стихов «Прыгаю с фосфором» (Токио, 1983), «Экимоз голоса» (Токио, 1990), «Губы лучей» (Токио, 1990). Составитель и переводчик «Антологии современной русской поэзии» («Гендаиси Тэте», Токио, 1991, N.5).

ЭКИМОЗ ГОЛОСА

К перу архангела,

пронзающего их,

не припадали зубы,

распыляясь

от букв уже заполненных таблиц

по капле костной

в радужную заумь голодной полости, --

взволнованное время

чтоб радугой до срока воспалить,

кухонным желобом

уже сочится влага.

И не резец один,

но и его мираж, --

так часто собирающие

жатву дани, --

слоновость костную, источник колыханий, --

о, имя тайное, где опухоль ее

зигзаг молниеносный рассекает;

и пополудни пахнет гарью

жатва дани.

ЕЩЕ СПЕШИТЕ: ЖДУ
ЯВЛЕНЬЯ ПЧЕЛ.

В кунтскамере своей, сокрытой влагой,

чтоб не явить себя, --

здесь -- жалом кружева --

на ощупь разольется

жар в отпечатках пальцев,

разрывая кольцо их в клочья, --

тонкость сцены -- спицей --

развяжется в ушах.

Эй, посох путника,

о где есть экимоз --

ось -- голоса?

И, скатывая ось земную в кость,

еще кружится перепонка уха --

сон мягче сна любого! --

шепот трав сухих

и губы судорожных букв,

сплетенных азбучным лучом заката

в вихрь;

и в смерче -- на границе смерти --

тот шепот -- в извержении залива --

по жерлу памяти, скользящей плавником,

кружась меж ножниц временнЫх,

кроится

по капле...

И Велимир

в конце концов

не любит мяты.

ИЛЛЮСТРАЦИЯ ПТИЦ

Геометрия крыльев,

столь склонная быть

пораженною током тускнеющих их помаваний,

мне явилась не сразу, --

я, грызущий рубцы оперения их

в аппликациях беглых

на последнюю здесь иллюстрацию

птиц,

от лучистого музыкой слуха

их песнь отлучить

не смогу, --

в нотоносец вписав,

дам их танцу свободу полета, --

даже провод воздушный, что душит тела их,

когтями сорву, --

к моментальному следу,

фотону подобному,

следуя голосом,

потом,

окончаньем тепла, --

сквозь губастую пасть,

что изрешечена поглощеньем лучистым;

та болезнь, та боязнь оперенья --

пролистанной книгой небесной --

в пустоте обостряется вновь, --

страх телесный

не в силах избыть.

РУКА ФИЛОНОВА

О не поздней, чем вновь

в бессменных часовых висков его дремучих

расстлать тропу щепой,

поколебима углем поминутным

о стол древесный летопись его:

пусть трое суток

в распре лезвий порознь

не засыпают отблески, чтоб густо,

в его недрогнувшего леса хвойный голод

излучиною лезвия врубясь,

позднее стлать щепою

тропы формул;

расплатою его за чистый голос

лесных его цветов --

за споры их вскипаний --

на острие губастого луча

не притупить бы поцелуи в ранах

его руки,

вколоченной в тропу до края чащ

дыханием ее лесоповала

в пульсации висков его,

когда

всей кровью цокота, копыта пробивая,

течет путь норовистого коня.