Speaking In Tongues
Лавка Языков

Андрей Чернов

ОСЕННИЕ ЧУВСТВА ЖИВОТНЫХ

1

В сентябре ехал Боря днем. В электричке ехал и курил. Там все курили и он курил хотя и не хотелось курить и чтобы покурить надо было в тамбур выходить а тут дачники их много и могут места занять и все с деревьями и крестьяне их еще больше и могут все места занять и все с мешками коробками детьми и велосипедами и студентки и все с конспектами читают не отрываясь так читают что не оторвешь захочешь а не оторвешь и еще те которые спят в смысле не студентки которые спят студентки не спят они конспекты читают не отрываясь все как одна так что не оторвешь да фиг ты ее оторвешь никогда в жизни тебе ее не оторвать и не думай об этом и даже себе не помышляй ишь чего захотел девчонку оторвать и еще те которые спят те вообще разные бывают. И сумки с крепкими ручками держат крепко во сне и ручки у всех сумок крепкие чтобы не оторвали и не думай не оторвешь. И еще студентки едят шоколадки когда не спят и не читают конспекты.

А кто не читает конспекты тот читает газеты которые можно читать всю неделю и недорогие книги в хороших переплетах и женщины читают газеты для женщин а мужчины читают газеты для мужчин а дети читают газеты для детей и есть еще много всяких разных хороших и интересных газет а домашние животные читают газеты для домашних животных а раз животные читают то люди и подавно должны читать в поездах а то что же еще там делать как не читать разве что мороженное кушать а есть такие что ничего не читают а в окно смотрят ух сволочи такие все поголовно мерзавцы в окно пялятся как будто они тут самые-самые и им вообще читать не надо а всем надо как будто все другие хуже чем они а они вообще! И есть же такие гады! Это так думают всякие пригородные жители эти пригородные жители те которые живут около городов а вот если электричка идет от одного города в другой город то есть деревни равноудаленные от обоих городов так вот там жители не пригородные а междугородные а ближе к другому городу опять пригородные. А все эти горожане они думают ох уж эти пригородные жители лезут лезут в наши дорогие любимые города им даже железную дорогу построили чтобы они налезли в наши любимые города и они в наших любимых городах на лавках спят и едят на вокзале пирожки с картошкой и капустой горячие пирожки с картошкой и капустой! И сальные бумажки разбрасывают по всем нашим любимым городам кружат и летают сальные бумажки из-под горячих пирожков с капустой и картошкой которые надо бысто разбирать чтобы не остыли и тетенька так и кричит мол пирожки горячие с капустой и картошкой быстренько разбираем! Разбираем и собираем и еще кричат водичка-лимонад а тетенька самая голосистая — пиво! пиво! кричит пиво! и еще сникерсы баунти пикники и натсы! Натсы сникерсы пикники и баунти! Боря не спи — студентки с крепкими ручками и белыми пальцами и не оторвешь так вцепились в конспекты что пальцы побелели и не оторвешь а из конспектов потом листы рвут и пирожки в них заворачивают но не студентки рвут студентки их не рвут они их читают а потом уже не читают когда замуж выходят им уже не надо читать им надо мужа любить какой муж в доме потерпит разные конспекты да никакой нормальный муж не потерпит разве только ненормальный а родственники их которые пирожками торгуют те конспекты крадут и пирожки в них заворачивают чтобы пригородные жители которым железную дорогу построили еще больше лезли в наши любимые города и они лезут лезут и скоро их столько налезет ЧТО НИКАКИХ КОНСПЕКТОВ НА НИХ НЕ ХВАТИТ!..

2

Не спи — замерзнешь, не спи — заснешь, как потом просыпаться будешь, если ангелы не придут, за простыню не подергают? постель не потрясут? в конце концов стянут одеяло и им же по морде, белым дыханием как водой из под крана обдадут, и сразу как зимой, утром темным-темно, и вода ледяная из под крана, а в горле застарелая корочка боли — звенит, как струна с этим утром и этой зимой резонирует.. не холодно уже? Оттепель, еще погуляем в пиджаке деньков несколько погуляем. И все кинулись, гуляем, гуляем, вот вечер уже пришел, фонари кругом янтарные и туман, машины ездят, а мы все гуляем, а потом ее встретили (ба сколько лет сколько зим, какой неудачный случай) вместе идем, потом не помню, мы все выпившие были, а я как выпью — ничего не помню, это Борька говорит, он как выпьет ничего не помнит, да, а я вот все помню, потом Борька нас бросил и куда-то умчался. На велик сел и умчался в своей шапке, а мы дальше вдвоем идем, а мне бы еще выпить, мы купили по дороге и ко мне зашли, я выпил и она со мной выпила, а я ей говорю, вот Наталья, я и забыл про твои именины, ерунда, говорит, я сама про них как-то забыла, а ты что про меня тоже забыл? Ага, говорю, кажется да, забыл, а чего про тебя помнить то? Я уж и не помню какая ты?

А она в ответ: такая?

Не-а, говорю, не такая..

А она опять: тогда, может быть, вот такая?

Нет, отвечаю, по-моему ты уже вообще никакая. Тебя нету.

А она — что, мол, грустно тебе? А я — чего это мне должно быть грустно? А она — да это точно, тебе никогда грустно не было, а я разозлился и говорю, да откуда ты знаешь, твою мать, как мне было, я что перед тобой отчитываться буду, кто ты вообще такая, чтоб я перед тобой отчитывался? А она говорит, Коля не злись / а я и не злюсь / ну тогда поцелуй меня / не хочу я тебя целовать /... /... / ну тогда налей мне вина /... / кстати, видела вас в двоем / кого это — нас? / ну тебя с ней / а-а, ну и что? / у тебя очень хороший вкус / спасибо / ты ее любишь? / люблю / а она? / и она / ты собрался на ней жениться? / да собрался, а тебе то что, она лучше вас всех вместе взятых / ты это серьезно? / я говорю, она не вы, вам от меня ничего не надо, вам ни от кого ничего не надо, вам бы только ... / кому это нам? / да вам всем.. Вот так сидим и общаемся, потом она куда-то ушла, а я сидел курил на кухне, а тут Борька опять пришел, на кухню заходит, холодный весь с мороза и чаю требует, а я спрашиваю, ты как сюда попал, если я звонка не слышал, а он говорит — мать впустила, она выносила мусор, а я вам не помешал, а где Наталья? Я говорю, ну откудова я знаю, где наталья, может в ванную пошла или еще куда? А он говорит, ты наталью не обижай / не обижаю / наталью нельзя обижать / погоди, ты про какую наталью то говоришь? про ту что в ванной, или про ту что мы встретили? / а в ванной что, не та? / а какая из них та? / как это какая? ну, наталья, же! Что их две что ли по твоему? / почему две? / А сколько? / я не знаю сколько, по крайней мере не одна! одна — это мы с тобой на выставке познакомились / ну? / потом, другая, я с ней учился в институте, еще одна — на конкурсе каких-то красавиц какое-то там место заняла / да / а еще Романова, Романову помнишь? Она с мужем через два месяца развелась.. / так кто же тогда у тебя в ванной?! / да я не знаю!/ ну пойди и посмотри!

Я стою в коридоре и стучусь в ванную, алло, говорю, наталья! Ты живая? А она — это ты, Коля? Я говорю, да, это я... Ну тогда заходи, отвечает. Я зашел — сидит на бортике ванной маленькая наталья, маленькая как коробка спичек.. Что это с тобой? / ничего! / а что ты тут сидишь? / просто... (а сама плачет) / ты что, наталья, ну не плачь, не плачь же / коля, коля, как мне не плакать? беда у меня коля / какая беда / у меня.. у меня из груди синее дерево растет с красными листьями, вот смотри.. А сама блузку с себя снимает. Я говорю, не надо, не надо, а она уже сняла я глянул мама все такое черное все все и сознание потерял..

Я пришел в себя на кровати, а она рядом спит, большая, нормальная, зачем она здесь, я вскочил, а она — что, Коля? А я говорю — спи, Наталья, спи, а сам, в комнату к матери, у нее бессонницы, ночь напролет читает, мама, говорю, а где Борька, мама? А она, какой Борька, говорит, сынок? Ну ты же его сегодня вечером пустила, а как он ушел я не помню — да никого я не пускала, я его уже дня два в глаза не видела, это твоя его наверное впустила.. Какая еще моя? / ну наталья / какая наталья / ты что дурак ? / мама! / Нет, дурак. Какая? Которая у тебя сейчас на кровати спит / мама, я имею ввиду — какая наталья спит на моей кровати? КАКАЯ, мама! Понимаешь, я не знаю! Я не знаю, не знаю КАКАЯ НАТАЛЬЯ СПИТ НА МОЕЙ КРОВАТИ!!!

3

А тут Борька опять пришел, на кухню заходит, холодный весь с мороза и чаю требует, а я спрашиваю, ты как сюда попал, если я звонка не слышал, а он говорит — мать впустила, она выносила мусор, а я вам не помешал, а где Наталья? Я говорю, ну откудова я знаю, где наталья, спит наверное, а ты мне не ври, мать мусор не выносила, она у себя книжку читает, а ты как сюда попал, и холодный весь как с мороза? ты где был? тепло же на улице, пятнадцать градусов? А он говорит, ты что Коля с ума сошел, зима же! Я говорю, какая зима, а он отвечает — обыкновенная зима, декабрь месяц.. А я говорю, ты врешь наверное, может дать тебе по морде? все вы врете, и наталья врет, у меня на кровати спит какая-то наталья, а я не знаю, это ты ее туда спать положил? / никого я никуда не ложил / а как она там оказалась, я не помню, мне плохо было / да нет там никакой натальи (а сам к двери подбегает и распахивает), вот погляди, кровать пустая / значит она куда-то делась, наталья ты где? / может она в ванной? / да была она уже в ванной / значит она может быть там опять? / я больше не пойду туда, иди ты / куда? / в ванную / ну ладно..

Я стою в коридоре и стучусь в ванную, алло, говорю, наталья! Ты живая? А она — это ты, Коля? Я говорю, нет, это я Борис... А-а, Боря, ну тогда заходи, отвечает. Я зашел — а там нет никого, из крана вода ледяная капает... Уже утро, а еще темно как зимой, да, как зимой, и холодно на улице, уже холодно.

4

Тепло, пасмурное осеннее тепло остывает в наших дорогих любимых городах, каштаны и орехи лежат на асфальте наших дорогих любимых городов. Цепкие нитки золотого сумасшествия пронизывают пространства наших дорогих любимых городов. Что будет с ними, когда мы умрем? И что будет с нами? А вот что. Когда мы умрем, мы помрем. Когда мы помрем, мы замрем. Когда мы замрем, мы вымрем. Сколько фильмов я посмотрел, сколько я выкурил сигарет, сколько книг прочитал? Сколько бутылок пива выпил? Сколько раз я спал, сколько ел? Три.. нет, четыре раза лежал в больнице, один раз сменил место жительства. Учился в двух школах и одном институте. Много много людей, почти триста тысяч людей с крепкими мордами, разве можно так?.. (Можно, боря, можно..) можно можно, так... дышлом в ворота, фиг теперь заснешь, четыре утра, через два часа вставать, плохи дела, да в чем мать родила выпал птахой в простуженный день на работу пошел разбил часы последний рубль выпал из руки, холодно, пива холодного напился зачем-то, и не хотелось ведь, теперь идти и туфли не высохли в прихожей, сквозняки, е-мое в шесть утра женщины на тротуарах распостраняют запах любви, из дому вышел как в последний раз и оглянулся... от чужого тепла и ночлега мы уйдем.. этот мелкий тип в кафе набирал в ложечку мороженое и бросался им в сидящих за соседним столиком, горький сахар в огонь воды, в утро страха и день беды покинул дом, на черном корабле поплыл, поплыл, и уплыл совсем...

5

Какая-никакая, а все же наталья. И черт его знает: вроде бы человек. Но только какой-то такой человек что я не знаю, и все что с ней было — было как-то так... так вот кажется что с ней, а может вовсе и не с ней. Как бы часики разобрал, одни, другие, третьи — в коробочку детальки ссыпал, а там уже и не разобрать от каких какие детальки — все одно — винтики, болтики, шестеренки... Тикайте часики, тикайте... Да, вот. А мы тикаем, Коля, тикаем. Листья — опали вниз и уже не разберешь — с каких деревьев. Листья и все. Ходи по ним и не думай — все они листья, все они желтого цвета... (нет не все, не все — а красные, а зеленые?) А все равно внутри желтые, мы все внутри желтые... теплые и лихорадочные. Светофоры и вечерние окна.

Вот так сидим и общаемся. Я говорю, вам всем от меня ничего не надо, и фиг с ним, мне от вас тоже ничего, вытянув ноги и рассматривая носки туфель, вы все меня, суки, побросали.. да, а кому сейчас легко?... а ты давай не кури, худая больно стала, некрасивая, куришь, сигарета для женщины — фаллический символ, неудовлетворенность в сексуальной сфере.. (кстати у меня все знакомые женского рода курят), весь женский род за редким исключением... что мужики, у мужиков свои символы, бутылка водки например, тоже символ, или стакан там... самое сексуально здоровое общество в мире, где женщины только пьют, а мужики только курят.

И все. Чуть-чуть похолодало и уже ничего не пишется. И рад стараться. Когда было жарко, то от жары ничего не писалось, а теперь от холода ничего не пишется, Кастанеда с его самопотаканием поэтов, хотя бы четыре строчки! Листья уже жгут. Ходишь один вечером по городу, от костра прикуришь, потом от своей сигаретки другим прикурить даешь, сам сьехал, и другие вокруг посъезжали (из черной ванны как из гроба жестяного..), с элементалами огня передается безумие осенних листьев (вдруг появляется и исчезает снова... черт, не помню как там), через огонек сигареты, прикури от моей сигареты и вдыхай сладкий дым, общество с зажигалками самое психически здоровое общество в мире, и все как ублюдки не дают прикурить от огонька, все суют тебе эти одноразовые газовые, как презервативы, защита от душевного СПИДа, эпитафия: не носил собой спичек, потерял зажигалку, прикурил от умалишенной сигареты... — она сидит курит, а сижу пью. А что дальше? Пожуем — уедем. В детстве во дворе такая шутка была — бысто-бысто говори «поезда, поезда, поезда...» Хорошо вовремя уехать. Самое главное — утром, критика чистого разума, вечер отпадает как высохшая болячка и остается вопрос — а на фига, собственно? а собственно, на фига? утром ничего не нужно из того что нужно вечером, лежу я в кровати, всю эту чушь вчерашнюю вспоминаю, предки, говорю, о, великие предки, я не пойду к вам на именины, не пойду (хотя все равно пойду), и какие же вы скучные, нудные и тоскливые, с вашими портретами хемингуэев, с вашими мужественными лицами и достойными биографиями, и как у вас много книг на полках (я все перерыл и ни одной хорошей), дети мои, дети, говорила моя grandmohter, я ваш ствол, а вы мои ветви (это они твои ветви — мои хемингуэевские предки, а мы твои листья, бабушка, желтые листья, теплые и лихорадочные, или червивые паданцы, невкусные и сморщенные, нам меньше всего сока досталось, весь сок выпили ветвеобразные предки, и сочных плодов народили, только где они те плоды) и на столе были только холодные закуски, кошка перевернула банку с шпротами, а я ей дал по башке Ф.С.Фицджеральдом «Ночь нежна» с тех самых полок, черная сволочь, нет, говорю, ребята, и открыток я вам слать не стану, скучно это, и сидеть мне тут скучно, какие вы все упертые, я наверное буду еще хуже, о ужас! отхлебнул из бутылки, сто лет друг друга знают и сидят стесняются, развалился на диване, отхлебнул из бутылки, чего, говорят, улегся? а мне солнышко осеннее из окна ресницы щекочет, такое теплое и яркое, солнце осенью светит ярче, как лампочка перед тем как перегореть, наверное что-то с воздухом... у вас и дети и кошки а у меня ни кошек ни детей, ничего, бедный я бедный, сирота, и не будет ничего, я не хочу чтобы у меня что-то было, мне от вас ничего не надо, дайте вино допить, не уносите, сами пейте свой чай, в жопу пирог, сумерки наступают, в сумерках я привык бродить, до свиданья, до свиданья, холодно, стою у ларька с бутылкой пива, мерзну, и музыка издалека... Еще когда днем, в троллейбусе, мать спереди на сиденье села, я сзади, не кричи на весь троллейбус / я не кричу / вон твоя наталья стоит / это не она / да она, она / нет / что я, совсем дура? / не совсем .. И тут подходит наталья, вся огненно-рыжих, ярко-белых, черно-красных своих локонов губ и изгибов плечей лес растворит в паутине (ключей, ночей, очей — на выбор) ...и этим ты сразу берешь и демонстрируешь свой дурной вкус. Ну и пусть. Во-первых она моя подруга и больше ничего. Один раз, года три тому, я выпил и попытался ее в коридорчике придержать, поцеловал даже в шею, она губы убрала, так, из чистого интереса, экперимент с научной целью, а вообще — дальше танцев дело не пошло.. Подходит, поздоровалась с матерью. Еще помню, плащ ей вином испачкал в кафе, руками махал и перевернул бокал, Сима ее пирожными кормил из чистого уважения, дождь был, все промокли. Сейчас мать будет у нее спрашивать, а она будет отвечать. Фу, как мне все это противно до зубовного трепета, до душевного скрежета. И пойдем мы друг другу в гости, и будут там только танцы с дискотекой, и будет там только вой и треск костей, и будет сыр и луна. А я сухо поздоровался и отвернулся в окно, и вообще, ей никогда не нравились мои стихи, но она даже не удосужилась сказать мне об этом. Вот она — плод, это уж точно. Только бы не перешли от слов к делу, знаете говорю, вы сами ешьте эту гадость, я вроде бы хотел, но когда попробовал сразу пропало желание, понимаю что аппетит во время еды, но это не еда, это просто середина октября уже, последний теплый день. Вообще она некрасивая, бледная, выцветшая, как мелкий пыльный осенний цветочек на теневой стороне, так и не набравший яркости на свои пустые лепестки. На площади я подобрал два мокрых холодных каштана, отменные мерзавцы, полный наборчик — это мы, свои в тоску парни и девчонки, мы в оцепенении досужих взаимных интересов, это полный пиздец, друзья мои, полный пиздец!..

6

Вот тебе ноябрь, а вот тебе декабрь. Это тебе шапка, чтобы не замерз, а это варежки. Не бойся, в собак не превращаются. Вот Сима другое дело (не в том смысле, что в собак превращается, а в том что он их не боится), и я тоже не боюсь. Собак надо бояться летом. А зимой надо бояться детей и кошек. Ведь дети — они такие. Кошки тоже такие, но слабее, и поэтому не такие опасные, они только на дерево могут или через окно. И Коля уж очень прямо сидит на своем стульчике, как сказочный гном, ладошки на коленках, и только голову поворачивает, а как собственно мы будем отмечать новый год, бог его знает (кого знает?) , как мы будем встречать новый god? А как собственно отмечают праздники, разные там дракосочетания и дни брождения? Осень и зима, новокаин и новоавель, будем спатки как дитя. Здравствуйте, добрый день, как жизнь? — спрашиваю я — Регулярно! — отвечают. Кто это? Тетенька положите трубку и не балуйтесь. Мы ерошим ворошим хорошим листья, кистья, запястья...

О, «Улыбка»! Стекая из горла в пузо, как бы не подавиться!.. Нельзя служить сразу двум гоподам — богу и ОМОНу. О, говорит она ему, какие у тебя интересные друзья! (я эту фразу слышу в пятьсот пятьдесят первый раз, сначала мы пили на остановке, и Сима все гадал заберут-незаберут, вы где-нибудь видели такое, молодые люди, чтобы пьяного человека не только не забрали, но еще и выгоняли из милиции) А мы ему и никакие не друзья вовсе, мы только между собой друзья, мы Быки Маллиганы, мы сейчас все съедим, выпьем, и уйдем по своим делам. Мы сюда и ходим только затем что нам тут наливают бесплатно, правда за это нас показывают и демонстрируют разным людям как клинические случаи из медицинской практики. Мы, мистер, источники вашего собственного честолюбия. Вы нас коллекционируете, а мы пьем вашу водку. Вы нами хвастаете, а нам то что, лишь бы наливали. Я склонен инстинктивно не доверять вашему тонкому интеллигентному лицу. Осел, сказал Коля, ты мне куртку вином облил. Когда мы туда зашли, уже было что-то около часа ночи и там кто-то сидел, конечно, наталья, точно она, а девушку, говорит он, зовут Ирина, а-а-а, говорю, а я думал наталья, врете вы все, я Ирину знаю, это точно не Ирина, ирины такие не бывают, а водка у тебя есть? дай водки! И тут опять, какие, бля, у тебя дрюззя, нэт всо же, какия, бля, интэрэсные люды! Да, нам здесь позволяют все, только мы пользуемся своей свободой как пользуются ей младенцы - поорать и напустить лужу... Яичницы, сказал Коля, я хочу яичницы. С салом. С колбасой. Эй, мистер, дайте нам поесть, как? ничего нет? Ничего нет, брат мой Коля, только печенье у него есть, будешь печенье? Здесь все воспринимается как новизна и оригинальность. Здесь все люди интересные, и у всех чуткая душевная организация. Такая чуткая, что чуть щелкнешь выключателем, всех уже блевать тянет. Я говорю, все, надоело, надоело, надоело, меня окончательно затрахали ваши тонкие ранимые натуры, у меня уже нет сил с ними совладать, я жить хочу, а я себя чувствую набором мертвых картинок, это все не настоящее, это эмульсия и целлулоид, мне тошно и тесно здесь в этот желто-черный вечер (хотя уже за полночь) это уже не моя среда обитания, эта комната для куколки, хризалиды, а мы уже все того, кто жук, кто комар, кровь сосать, дерьмо в шары катать, эта душная темнота, эта тень от лампы, кладбище архетипов, где мы все были только нематериальными идеями самих себя, густой, мутный бульон, теплый протоокеан, из которого мы все осторожно вышли на голую и безжизненную ветренную твердь и осушили свои вполне cформировавшиеся лапы.

7

И вот сидим мы ночью во дворе, а он мне наворачивает и про симбиоз, и про взаимовыгодное сосуществование, и про широту и долготу души своей тоже между прочим, и про искренний дружеский интерес, все в одну кучу и мне становится стыдно за свою узкую мелочную душу-подворотню (этакие у людей масштабы и перспективы), и на душе у меня только коты да дворники, водостоки и жестяные карнизы. Зеленый-зеленый мох. Мокрая сопливая душа. Но видится под этим восторгом и ликованием, под этим участием и заитересованностью внимательный-внимательный пристальнохолодный неотрывный взгляд-насос, взгляд-воронка, взгляд-бездна, взгляд-пустота. И видятся мне люди которые во мне безучастны, вот им я доверяю, говорю я, вот их я не боюсь, спасибо вам люди, что я вам не нужен... Они не берут меня в расчет, они не снимают с меня прибавочную стоимость, они не обращают на меня никакого внимания. Вспомнил, из черной ванны там поднималась огромная задница. Вот когда она поднимается и заслоняет собой все небо у нас тут и начинаются тусклые осенние вечера, рыбы и электричество, круглые пустые глаза, золотистая кожа, книги превращаются в огромные коллекции черных мохнатых насекомых, завтра он побежит рассказывать это по всему городу, это сразу станет достоянием дешевых кухонных посиделок и прокуренных общажно-подьездных бесед, мне все равно, все равно я — пас, я убегаю, это мое существование, только мое, хотя это бесполезно — аппелировать к отсутствию души, у мира нет души, это философские штуки, итак, фильм — полное дерьмо! Я ухожу! желающие следуют за мной, остальные могут оставаться на своих местах!

8

Далеко-далеко, в темной осенней долине стоит большой серый дом. Его моет дождь или засыпает снег. В одной из его громных пустых и гулких комнат сидят слепоглухонемые дети. Они играют с воображаемыми игрушками, которых у них нет. Они могут только осязать пол, себя и друг друга. Они играют, играют, упоенно, одержимо, сутки напролет, представляешь, во что они играют? Представляешь, как они играют? ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, КАК ВЫГЛЯДЯТ ИХ ИГРУШКИ?..

1995

Speaking In Tongues Лавка Языков

Андрей Чернов

ОСЕННИЕ ЧУВСТВА ЖИВОТНЫХ

1

2

3

4

5

6

7

8

Speaking In Tongues
Лавка Языков