Вдоль хрустального края мироздания, мелкими семенящими шажками, почти
на ощупь, ты снова идешь, как будто бы ничего не случилось, как будто бы
в скрижалях еще не выверены записи всех судеб, путей и стремлений. Вот
так, только так, будто бы все ещё только начинается, всё всего лишь в проекте…
День сменяет ночь и наоборот, но кто сказал, что так было и будет всегда?
Теплым днем идешь, пропуская сквозь себя город и иные пространства, утрачиваешь,
постоянно утрачиваешь ощущение первозданного молчания. Мысли, точно Псы,
одна за другой срываются с цепей, и гонят, гонят тебя всё дальше, дальше,
в очередной темный переулок утомительного бреда.
А ты лови, лови ноздрями, ртом, клочья той первозданной тишины, и швыряй
псам, пусть хоть на время отстанут, потеряют твой след… И может тогда ты
хоть на несколько минут придешь в себя, вернешься к себе, успеешь бросить
беглый взгляд вокруг и, как бессловесное существо, останешься один на один
с этим хрустальным миром, переполняясь одним лишь его мерным дыханием.
Чего нет – того нет. Нет должной удали чтобы, к примеру, прыгнуть с
высокой – высокой крыши и ждать, когда раскроются крылья за спиной. Нет
нужного куража чтобы, к примеру, ограбить банк или подгулявшего ночного
прохожего. Не хватает смелости даже на то, чтобы схватить с лотка палку
колбасы и бежать, бежать очень быстро, пока не стихнут крики и надсадное
дыхание преследователей за спиной…
Есть лишь шаги по краю, царапающая досада от невозможности вместить
в себя это звенящее марево дня, или в нём вместиться во всей полноте своей
души…Лица, лица встречных, разные, очень разные каждый раз, в зависимости
от смены твоих настроений. И спрятаться от них некуда. Идущий по краю –
будь осторожен! Это мысли-Псы загнали тебя в очередной бредовый лабиринт
и бегут по пятам…
Один день из жизни Этьена и Лизиар
Этьен стоял у широко распахнутого окна и смотрел на звезды.
Сегодня звезды блестели не слишком ярко и Этьен уже приготовил платочек
черного бархата, чтобы протереть их. Вдруг его тонкий слух уловил некое
движение в дальнем конце залы. «Это вошла Лизи,» — подумал он. Чтобы не
вспугнуть ее, Этьен не позволил себе даже повернуть головы. Он, как ни
в чем не бывало, продолжал смотреть на звезды.
Прошло десять минут. Мышцы ног и спины уже устали быть в напряжении,
но обернуться - означало порушить первозданность встречи. Шагов Лизи он
так и не услышал. Очередной порыв ветра скрипнул дверью, и Этьен понял,
что ошибся.
«— Какая электрическая сегодня ночь,» — подумал Этьен, и направился
в ванную комнату. Огромное зеркало, стоявшее напротив двери, приняло его
в свои глубины. На Этьена смотрел юноша с огромными синими глазами, высоким
открытым лбом и пепельно-желтыми волосами, свободно струившимися по его
тонким острым плечам. Осанка юного лорда, шелковая блуза цвета слоновой
кости и черные атласные штаны предавали завершенность его нестареющему
образу.
Сколько ему лет, Этьен не знал. Здесь, на планете, придуманной Лизи,
времени, которое старит и все стирает в пыль, оставляя лишь жалкий суррогат
воспоминаний, всесильного времени — не было. Каждое утро, проснувшись,
он помнил лишь только сон Лизи, в котором он появился на свет. И каждый
вечер он, впервые в жизни, ждал ее появления во дворце.
Человек в зеркале откупорил бутылку красного вина, налил два бокала
— для себя и для своей любимой.
Этьен в ванной комнате вина не нашел.
Человек в зеркале обернулся на звук шагов, и стремглав скрылся из поля
зрения. Через минуту они появились вместе, рука об руку, Этьен и Лизи.
Рядом с Этьеном, смотревшим в зеркало, Лизи не было.
— Ах, какое славное вино! — сказала Лизи в зеркале, едва пригубив.
Этьен в зеркале, затаив дыхание, смотрел на нее во все глаза. Губы Этьена
и Лизиар в зеркале слились в поцелуе, самом трогательном и нежном на все
времена и вселенные. В зеркале погасли свечи.
Этьен в ванной омыл лицо лавандовой водой, и отправился спать.
В эту ночь, как , впрочем, и всегда, ему впервые приснилась Лизи.
Тронулся лед
Шорох за спиной. Она обернулась. Человек оказался незнакомым.
Как он попал в ее комнату?
— Как вы попали в мою комнату?
— Ты сама меня впустила час назад.
— Не может быть! Час назад я спала.
— Ты не спала. Ты открыла мне дверь...
— Замолчи! Не хочу слушать твою наглую ложь! Ты проник в мою комнату,
когда я спала. Не знаю, зачем тебе это было нужно. Ты вор? Насильник? Признавайся.
что ты здесь делал! Я проснулась, решила воды выпить, а тут ты…
— Нет. Всё было совсем не так. И почему мне приходится рассказывать
это тебе, словно бы не о нас, а о ком-то другом.
— Ну, хватит врать! Замолчи, пожалуйста!
— Нет, теперь уж точно расскажу!
Час назад я позвонил в дверь. Ты открыла. Ты узнала меня. Потом мы
пили чай. Потом смеялись, рассказывая друг другу дурацкие анекдоты. Затем…
— Молчи! Не надо…
— Нет уж, скажу.
Я скажу, от чего ты потом бухнулась в обморок и почему сейчас делаешь
вид, будто бы ничего не помнишь. Затем ты поцеловала меня. Ну, нет у меня
родинки над губой! Ну, да, ты права, я – его брат-близнец, и до этого мы
с тобой ни разу не встречались.