Speaking In Tongues
Лавка Языков

Раймонд Карвер

Хоть иголки собирай

Перевел Иван Ющенко

Я была в постели, когда услышала стук калитки. Прислушалась. Больше ничего не слышно. Но я же слышала. Попыталась растолкать Клифа. Тот спал без задних ног. Тогда встала сама и пошла к окну. Над горами, окружающими город, висела огромная луна. Белая лунища, вся в шрамах. У любой бестолочи хватило бы фантазии вообразить, что это лицо.

Светила она так, что все во дворе было видно -- стулья садовые, иву, веревку бельевую между столбов, петуньи, заборы, расхристанную калитку.

Но никто не шарахался. Зловещих теней никаких. Все залито лунным светом -- хоть иголки собирай. Скажем, все прищепки на веревке видно было.

Я приложила руку к стеклу, чтоб луна не била в глаза. Повыглядывала еще. Послушала. Потом вернулась в постель.

Но не спалось. Всё ворочалась. Думала, что вот калитка настежь. Как заноза засела.

Слушать, как дышит Клиф, было невмоготу. Рот у него был широко открыт, а руки обнимали бледную грудь. Он занял и свою половину кровати, и большую часть моей.

Я его пихала, пихала. А он только кряхтит.

Еще помаялась, потом поняла, что толку ноль. Встала, сунула ноги в шлепанцы. Пошла на кухню, сделала чаю, села его пить за кухонный стол. Скурила одну из клифовских без фильтра.

Было поздно. На время смотреть не хотелось. Я выпила чаю, скурила еще сигарету. Посидела, решила: пойду-ка закрою калитку.

Пошла надела халат.

Луна светила вовсю -- на деревья, на дома, на столбы, на провода, на весь белый свет. Я оглядела задний двор прежде, чем спуститься с тераски. Налетел легкий ветерок -- пришлось поплотнее запахнуться.

Направилась к калитке.

От заборов, которые разделяли наш участок с участком Сэма Лоутона, что-то послышалось. Я быстро глянула в ту сторону. Сэм стоял, положив руки на забор на свой, там ведь два забора было -- руки класть. Прикрыл рот кулаком и сухо кашлянул.

«Добрый вечер, Нэнси,» -- сказал Сэм Лоутон. Я сказала: «Сэм, ты меня напугал.» Сказала: «Что ты не спишь?» «Ты что-нибудь слышал?» -- сказала я. «Я слышала, как у нас калитка открылась.»

Он сказал: «Я ничего не слышал. Ничего и не видел, кстати. Ветер, наверно.»

Он что-то жевал. Посмотрел на открытую калитку и пожал плечами.

Волосы у него в лунном свете были серебристыми и стояли торчком. Мне было видно его длинный нос, морщины на крупном унылом лице.

Я сказала: «Ты что не спишь, Сэм?» -- и подошла поближе к забору.

«Хочешь, что-то покажу?» -- сказал он.

«Сейчас подойду,» -- сказала я.

Вышла из ворот, прошла по тротуару. Так чудно было разгуливать по улице в ночнушке и в халате. Я еще подумала, что надо бы запомнить такую прогулку.

Сэм стоял сбоку возле дома в пижаме и в белых с бежевым туфлях. В одной руке у него был фонарик, в другой -- жестянка с чем-то.

Сэм и Клиф раньше были друзьями. А потом как-то вечером напились. Наговорили всякого. А там уже Сэм забором отгородился, а после и Клиф забор поставил.

Это было после того, как Сэм похоронил Милли, снова женился и снова стал отцом -- все как-то в два счета. Мы с Милли так дружили до самой ее смерти. Ей всего-то было сорок пять. Сердце. Хватануло, как раз когда во двор заезжала. Машина так насквозь гараж и проехала.

«Погляди,» -- сказал Сэм, поддернув пижамные штаны, и присел на корточки. Посветил фонариком вниз. Я присмотрелась и увидела какие-то червеобразные штучки на лоскутке земли.

«Слизни,» -- сказал он. «Я их сейчас вот этим посыпал,» -- сказал и поднял жестянку, как из-под «Аякса». -- «Одолели,» -- сказал он, покатав что-то там у себя во рту. Отвернулся вбок и сплюнул табак этот свой, что ли. «Вот приходится сыпать все время, чтоб хоть не так плодились.» -- Он посветил фонариком на стеклянную банку, полную тварей. -- «Приманку им выкладываю и чуть что -- сразу сюда с отравой. Кишмя кишат. Ужас, что делается. Вот глянь,» -- сказал он.

Встал. Взял меня под локоть, подвел к своим розам. Показал мне дырочки в листьях.

«Слизни,» -- сказал он. -- «Ночью везде, куда ни глянь. А я приманку выложу, потом хожу собираю.» Он перевел луч фонарика под розовый куст.

Над нами прогудел самолет. Мне представилось, как в нем сидят люди, пристегнутые -- кто читает, кто вниз смотрит на землю.

«Сэм,» -- сказала я. -- «Как твои?»

«Нормально мои,» -- сказал он и пожал плечами.

Пожевал эту свою жвачку. «Клифорд как?» -- сказал он.

«Все так же,» -- сказала я.

Сэм сказал: «Я иной раз разберусь тут со слизняками -- поглядываю на вашу сторону.» Сказал: «Хорошо бы мы с Клифом снова дружили. Ты посмотри, что,» -- сказал он и быстро вздохнул. «Вот он где. Видишь? Прямо фонариком я на него свечу.» -- Луч фонаря упирался в землю под розовым кустом. «Вот полюбуйся,» -- сказал Сэм.

Я сложила руки на груди и нагнулась туда, где был свет фонаря. Тварь перестала ползти и водила головой из стороны в сторону. Тут Сэм навис над ней с жестянкой и посыпал порошком.

«Гады склизкие,» -- сказал он.

Слизень задергался так и эдак. Потом завернулся калачиком и вытянулся. Сэм взял детский совок, поддел на него слизняка и скинул в стеклянную банку.

«Я ведь завязал,» -- сказал Сэм. -- «Припекло. Тут ведь дело до того дошло, что уже совсем берега перестал различать. Дома-то у нас стоит пока, но я уж к этому никаким боком.»

Я кивнула. Он посмотрел на меня. Всё смотрел.

«Пойду-ка я уже,» -- сказала я.

«Конечно,» -- сказал он. -- «Я тут повожусь еще, а как доделаю, тоже пойду.»

Я сказала: «Спокойной ночи, Сэм.»

Он сказал: «Слушай.» Перестал жевать. Языком заправил, что жевал, за нижнюю губу. -- «Ты скажи Клифу, что я привет передаю.»

Я сказала: «Я ему скажу, Сэм.»

Сэм провел рукой по своим серебристым волосам, как будто хотел их пригладить раз и навсегда, а потом той же рукой помахал мне.

В спальне я сняла халат, сложила так, чтобы был под рукой. Не глядя на время, пощупала, что будильник на взводе. Потом залезла в постель, натянула одеяло и закрыла глаза.

И тут вспомнила, что забыла запереть калитку.

Открыла глаза и просто полежала так. Немного потормошила Клифа. Он откашлялся. Сглотнул. Что-то запуталось и дрожало у него на груди.

Не знаю. Мне почему-то вспомнились твари, на которых Сэм сыпал дуст.

Минуту я думала о мире за стенами дома. А потом у меня не осталось никаких мыслей, только одна -- что надо уснуть побыстрей.

Speaking In Tongues Лавка Языков

Раймонд Карвер

Хоть иголки собирай

Speaking In Tongues
Лавка Языков