Speaking In Tongues
Лавка Языков

Раймонд Карвер

ДОМ ЧИФА

Из сборника «Собор»

В то лето Вес снял дом с мебелью к северу от Эврики у бывшего алкоголика, которого звали Чиф. Потом он позвонил мне и попросил бросить все и переехать туда жить с ним. Он сказал, что сейчас живет в фургоне. Знаю я этот фургон. Но он и слышать не хотел об отказе. Он опять позвонил и сказал, Эдна, из окна гостиной ты будешь смотреть на океан. Ты будешь чувствовать запах соли в воздухе. Я слушала, как он все это говорит. Язык у него не заплетался. Я сказала, подумаю. И на полном серьезе задумалась. Через неделю он позвонил и спросил, ты едешь? Я ответила, что все еще думаю. Он сказал, мы начнем все сначала. Я сказала, что если я приеду, тебе придется кое-что для меня сделать. Пожалуйста, сказал Вес, все что угодно. Я сказала, чтобы он попытался стать прежним, Весом, которого я когда-то знала. Тем Весом. Весом, который был моим мужем. Тут он заплакал, и я сочла это показателем добрых намерений. Поэтому я согласилась, и сказала, что приеду.

Вес только что порвал со своей подружкой, или она от него ушла -- не знаю, какая разница. Решившись уехать с Весом, я должна была попрощаться со своим парнем. Он сказал, что я делаю ошибку. Он сказал, не поступай так со мной. Как же мы? сказал он. Я сказала, что делаю это ради Веса. Он пытается бросить пить. Сам-то помнишь, каково это? Я-то помню, сказал мой приятель, но я не хочу, чтобы ты уезжала. Я сказала, что уеду только на лето. А там посмотрю. Приеду обратно, сказала я. Он сказал, как же я? Как насчет меня? Не возвращайся, сказал он.

В то лето мы пили кофе, лимонад и бесконечные фруктовые соки. Пили все лето напролет. Я поймала себя на мысли, что мне очень хочется, чтобы лето тянулось без конца. Знавала я времена и получше, но после месяца, проведенного с Весом в доме Чифа, я снова надела обручальное кольцо. Я не носила его два года. С того самого вечера, когда Вес напился и зашвырнул свое кольцо куда-то в персиковый сад.

Вес скопил немножко денег, и мне можно было не работать. К тому же оказалось, что Чиф не брал с нас за дом практически ничего. Телефона у нас не было. Мы платили за газ и свет, ездили за всякими мелочами в магазинчик Safeway. Как-то в воскресенье Вес поехал купить разбрызгиватель и привез кое-что для меня. Он купил красивый букет маргариток и соломенную шляпу. По вторникам вечером мы ходили в кино. В другие дни Вес ходил на встречи новоявленных трезвенников, как он их называл. Чиф забирал его у дома на своей машине и потом привозил обратно. Временами мы с Весом ходили удить форель в пресноводных лагунах неподалеку от дома. Мы удили с берега и за день умудрялись поймать несколько рыбешек. Отлично, говорила я, и жарила их к ужину. Иногда я снимала шляпу и засыпала на одеяле рядом с удочкой. Последнее, что я помнила перед тем как провалиться в сон, были облака, проплывающие надо мной в сторону долины. По ночам Вес обнимал меня и спрашивал, неужели я все еще его девушка.

Наших детей не было с нами. Черил жила у кого-то на ферме в Орегоне. Она присматривала за стадом коз и продавала молоко. Она держала пчел и собирала мед в банки. У нее была своя жизнь, и я ее не виню. Ее, в общем-то, не волновало, что творится со мной и ее отцом, до тех пор пока ее это не касалось. Бобби был в штате Вашингтон на заготовке сена. После сенокоса он собирался перебраться на сбор яблок. У него была девушка, и он хотел подкопить денег. Я писала им письма, подписывая их «Люблю, Мама».

Однажды после обеда, Вес как раз полол сорняки в огороде, к дому подъехал Чиф. Я была занята посудой. Я подняла глаза и увидела, как здоровая машина Чифа остановилась у обочины. Я отчетливо видела его машину, выезд на шоссе, дюны и океан за ними. Облака висели над водой. Чиф вылез из машины и подтянул штаны. Я поняла: что-то не так. Вес бросил работу и разогнулся. Он был в перчатках и брезентовой шляпе. Он снял шляпу и вытер лицо тыльной стороной руки. Чиф подошел и приобнял Веса за плечи. Вес снял перчатку. Я подошла поближе к двери. Я слышала как Чиф сказал, что, ей-богу, ему ужасно жаль, но он просит нас уехать в конце месяца. Вес содрал с себя вторую перчатку. Почему, Чиф? Чиф сказал, что его дочери, Линде, женщине, которую Вес называл Толстой Линдой еще с тех времен, когда у него были проблемы с алкоголем, нужно где-то жить, и жить именно здесь. Чиф рассказал Весу, что муж Линды ушел на своей лодке в море несколько недель назад и пропал. Она ж моя родная дочь, сказал Чиф Весу. Она потеряла мужа. Отца своего ребенка. Я могу помочь. Я так рад, что могу хоть чем-то ей помочь, сказал Чиф. Извини, Вес, но тебе надо найти другой дом. Затем Чиф еще раз обнял Веса, подтянул штаны, залез в машину и уехал.

Вес вошел в дом. Он бросил шляпу и перчатки на ковер и уселся в большое кресло. Кресло Чифа, подумала я. Даже ковер Чифа. Вес был бледным. Я налила две чашки кофе и подала одну ему.

Ничего, сказала я. Вес, да ты не волнуйся, сказала я. Я села на диван Чифа со своей чашкой.

Толстая Линда будет жить тут вместо нас, сказал Вес. Он держал чашку в руках, но не пил из нее.

Вес, не волнуйся, сказала я.

Ее муж объявиться где-нибудь в Кетчикане, сказал Вес. Муж Толстой Линды попросту сбежал от них. Ну разве можно его винить? сказал Вес. Вес сказал, что на его месте он бы тоже сгинул вместе с лодкой вместо того, чтобы провести остаток дней с Толстой Линдой и ее ребенком. Тут Вес поставил свою чашку на ковер рядом с перчатками. У нас все было здорово до сих пор, сказал он.

У нас будет другой дом, сказала я.

Не такой как этот, ответил Вес. Так уже не будет. Это был отличный дом. С хорошими воспоминаниями. А теперь тут будет жить Толстая Линда со своим ребенком, сказал Вес. Он поднял свою чашку и отпил из нее.

Это дом Чифа, сказала я. Он может поступать, как считает нужным.

Я знаю, сказал Вес. Но я не обязан радоваться.

У Веса на лице было такое выражение. Я знала это его состояние. Он то и дело дотрагивался до губ языком. Заталкивал рубашку за пояс. Он встал со стула и подошел к окну. Он стоял, глядя на океан и облака, которых становилось все больше. Он мял подбородок пальцами, как будто размышлял о чем-то. Он в самом деле размышлял.

Успокойся, Вес, сказала я.

Она хочет, что бы я успокоился, сказал Вес. Он по-прежнему стоял у окна.

Но через минуту он подошел и сел рядом на диван. Он положил ногу на ногу и стал теребить пуговицы на рубашке. Я взяла его за руку. Заговорила с ним. Я говорила с ним про лето. Но я поймала себя на мысли, что говорю о чем-то, что произошло давным-давно. Много лет назад. В любом случае о чем-то таком, что уже закончилось. Потом я стала говорить о детях. Вес сказал, что жалеет о том, что нельзя начать все заново, на этот раз по человечески.

Они любят тебя, сказал я.

Нет, не любят, сказал он.

Я сказала, когда-нибудь они поймут.

Может быть, сказал вес. Но будет уже поздно.

Да нет же, сказал я.

Я вот что тебе скажу, сказал Вес, и посмотрел на меня. Это здорово, что ты приехала сюда. Я этого не забуду, сказал Вес.

Ты молодец, сказала я, ты нашел этот дом.

Вес хмыкнул. Потом засмеялся. Мы оба рассмеялись. Ох уж этот Чиф, сказал Вес, и покачал головой. Поднасрал нам, сволочь эдакая. Но я доволен, что ты носила кольцо. Хорошо, что мы некоторое врем пожили вместе, сказал Вес.

Потом я ему сказала. Я сказала, представь, просто представь, что ничего этого не было. Представь, как будто это в первый раз. Представь. Это же не сложно. Как будто ничего такого не происходило. Понимаешь о чем я? Тогда что? Сказала я.

Вес пристально посмотрел на меня. Он сказал: Тогда я думаю, мы были бы совсем другими людьми, если бы так произошло. Совсем другими людьми. Не осталось у меня сил, чтобы притворяться. Мы такие, какие есть. Разве ты не понимаешь, о чем я?

Я сказала, что мне не надо было бросать все и ехать за шестьсот миль, чтобы слушать все это.

Он сказал, извини, но я не могу притворяться, что я кто-то другой. Я такой какой есть. Если бы я был кем-то другим, меня бы тут точно не было. Если бы я был другим, то я бы был не я. Но я, это я. Как ты не видишь?

Вес, все хорошо, сказала я. Я приложила его руку к своей щеке. Потом, не знаю почему, я вспомнила, каким он был в девятнадцать лет, как он бежал через поле к своему отцу, который сидел на тракторе, прикрыв глаза ладонью от солнца и смотрел на бегущего сына. Мы как раз приехали из Калифорнии. Я вышла из машины с Черил и Бобби и сказала, смотрите, вон Дедушка. Но они были еще совсем детьми.

Вес сидел около меня, похлопывая себя по подбородку, как будто пытался сообразить, что делать дальше. Отец Веса давно умер, и наши дети выросли. Я взглянула на него, затем обвела глазами гостиную Чифа, вещи Чифа и подумала, что нам надо что-то делать и побыстрее.

Милый, сказала я. Вес, послушай меня.

Чего? сказал он. Больше он ничего не сказал. Похоже, он принял решение. Но, сделав это, уже не торопился. Он откинулся на диване, сложил руки на коленях и закрыл глаза. Больше он ничего не сказал. Да и нужды в этом не было.

Я произнесла про себя его имя. У него такое легко произносимое имя, и к тому же привыкала произносить его так давно. Потом я произнесла его еще раз. На этот раз вслух. Вес, сказала я.

Он открыл глаза. Но не поглядел в мою сторону. Он просто сидел и смотрел в окно. Толстая Линда, сказал он. Но я знала, что она не причем. Она-то что. Так, просто имя. Вес поднялся, опустил шторы, и океан исчез, вот так. Я пошла на кухню собирать ужин. В морозилке еще было немного рыбы. Больше особенно ничего и не осталось. Сегодня приберемся, подумала я, и на этом все.

Speaking In Tongues Лавка Языков

Раймонд Карвер

ДОМ ЧИФА

Speaking In Tongues
Лавка Языков