Speaking In Tongues
Лавка Языков

Гай Давенпорт

Хоббиты

Из книги «География воображения» (1981)

Перевел М.Немцов

В прискорбном списке вещей, которые навсегда останутся выше меня, филология располагается ближе к началу -- вместе с моей неспособностью водить машину или прознести слово «пропедевтический». Попыток двух университетов научить меня из лучших побуждений читать (а в возобновляющемся моем кошмаре -- писать и говорить) по-староанглийски или, как они это иногда называют, по-англосаксонски, у меня нет намерения забывать никогда. Некоторые обиды -- навечно. В Судный День я гордо и упрямо выскажу все претензии к обучению тому, как покидать тонущее судно, ползать под пулеметным огнем и читать по англосаксонски.

У первого профессора, терзавшего меня синтаксисом и морфологией староанглийского языка, был дефект речи, он путался в своих заметках и, казалось, полагал, что мы, его сбитые с толку школяры, в совершенстве изучили готский, шотландский гэльский и валлийский, на грамматику которых он постоянно свободно ссылался. Откуда мне было знать, что он когда-то написал на обороте одной из наших экзаменационных работ: «В земле была норка, и в норке жил хоббит»?

Только много лет спустя я смог узнать, что этот рассеянный и невразумительный лектор, потыкав час в страницу внушающей ужас «Англосаксонской хроники», пробормотав скороговоркой географические названия и похмыкав над вариантами прочтения, ехал на велосипеде на Сэнфилд-роуд в Хедингтоне и перемещал Фродо и Сэма к Мордору.

Даже когда я удосужился прочесть «Повелителя Колец», все равно с большим трудом -- как и поныне -- смог поверить, что книгу написал этот бормочущий педант, профессор Дж.Р.Р.Толкин.

Не очень повезло мне и в попытках мысленно объединить профессора и автора книги. Я провел восхитительный день в розарии Толкина за беседой с его сыном: из этого разговора все время всплывала фигура любящего отца, так и не заметившего до конца, что дети выросли, и постоянно, насколько я понял, преходившего из мира реального в мир своего собственного изобретения и обратно. Я помнил о том, что сын сэра Вальтера Скотта вырос в неведии, что его отец -- романист: в отрочестве он заметил в обществе людей, обсуждавших гениальность Скотта:

-- Да, обычно он первым замечает зайца.

Да и разговаривая с его близким другом Х.В.Г. («Хьюго») Дайсоном, никак не мог я ощутить присутствия того Толкина, который придумал хоббитов и все эти самые замечательные приключения после Ариосто и Бойярдо.

-- Милый Рональд, -- говорил Дайсон, -- писал все эти глупенькие книжки с тремя предисловиями и десятью приложениями к каждой. Знаете ведь, у него это это не настоящий плод воображения: он все это просто насочинял.

Вот уже пятнадцать лет я пытаюсь понять, что именно Дайсон имел в виду.

Ближе всего подобрался я тайному внутреннему Толкину в одной случайной беседе как-то снежным днем в Шелбивилле, штат Кентукки. Я уже забыл, как мы вообще коснулись Толкина, но я начал докучать вопросами, как только понял, что разговариваю с человеком, учившимся вместе Рональдом Толкином в Оксфорде. Это был преподаватель истории Аллен Барнетт. Он никогда не читал ни «Хоббита», ни «Повелителя Колец». Да и, на самом деле, удивился и обрадовался, узнав, что его старинный друг стал знаменитым писателем.

-- Подумать только! Знаете, он проявлял весьма необычный интерес к людям отсюда, из Кентукки. Ненасытно требовал от меня все новых и новых рассказов о кентуккцах. Заставлял меня повторять фамилии, вроде Бэйрфут, Боффин или Баггинс -- и подобные добрые сельские имена.

А в окно я видел табачные амбары. Очаровательный анахронизм -- трубки хоббитов -- неожиданно стал осмысленным в новом свете. Сам Шир, его размеренный образ жизни и застенчивые хоббиты имеют множество корней и в фольклоре, и в реальности -- помню, с каким удовольствием не так давно выглянул из окна английского автобуса и увидел стрелку, указывающую дорогу в Баттербур. Кажется, и Кентукки вложил сюда свою долю.

Практически все имена толкиовских хоббитов приведены в моем телефонном справочнике Лексингтона, а те, которых нет, можно найти в справочнике соседнего Шелбивилля. Скорее всего, эти людизарабатывают тем, что выращивают и обрабатывают трубочный табак. Поговорите с ними, их обороты их речи -- чистая Хоббитания: «Я слыхал речи», «сызнова», «значится, мистер Фродо сразу его и двоюродный, и троюродный братец, да так и эдак они давно не видались», «вот в этот самый месяц как есть». Английские просторечные обороты, конечно, но такие сейчас можно чаще услышать в Кентукки, чем в Англии.

Я отчаялся объяснить Барнетту, чем стали его рассказы о кентуккском народце в воображении Толкина. Я побуждал его прочесть «Повелителя Колец», но пути наши больше не пересеклись, и я не знаю, прочел он, или нет. Как и того, понял ли он, что у оксфордского костра и на прогулках вдоль Червелла и Изиды, он создавал Баггинсов, Боффинов, Туков, Брандибаков, Граббов, Бурроузов и Праудфутов (или Праудфитов, как предпочитает одна из ветвей семейства), которые, как нам рассказали, все были особым предметом изучения Гандальфа Серого -- единственного мага, интересовавшегося их робким сельским образом жизни.

Speaking In Tongues Лавка Языков

Гай Давенпорт

Хоббиты

Speaking In Tongues
Лавка Языков