Speaking In Tongues
Лавка Языков

Александр Дельфин

Д.А.Ф



Ты проснешься, когда мальчик возле метро
неожиданно нож сунет мне под ребро,
и хотя я не птица, но это перо --
лишь оно в настоящий отправит полет.
А сейчас о другом. Ты проснешься потом,
а пока ночь темна, тишина за окном.
Спит, наверно, весь дом. «Человек за бортом!» --
так не крикнет никто. Все пройдет.


Все пройдет. Прошумит, как в метро -- динамит.
Присосет, как магнит, раз -- и ты знаменит,
и одет, и обут, и умыт, даже сыт --
все пройдет. Пролетит, словно дым.
Сон поманит, заманит, обманет, и вот
дом пустой, скоро год в нем никто не живет.
Только сон в настоящий отправит полет,
и поэтому мы часто спим.


На перине в кровати, в крови на песке,
как земля на лопате, как пуля в виске,
как собака у ног, как сверчок на шестке --
и последний здесь станет шестым.
Ты проснешься, когда. А потом -- только дым.
А пока ночь темна. Мы поэтому спим.
Настоящий полет! Ты проснешься, и вот
мы, любимая, поговорим.


Мы не вспомним ни взрывы, ни раны, ни боль,
ни улыбку хирурга, ни тайный пароль
(надо было сказать: «Вот горчица и соль!»).
Мы забудем свои имена.
Мы забудем соседей, врагов и друзей,
и отцов, и детей, и червей, и чертей.
Блокирую трансляцию всех новостей --
информация нам не нужна.


Ты проснешься, когда зачерствеет вода,
и рыбак свою рыбу возьмет без труда,
и когда эта рыба уснет, навсегда
ты лишишься спокойного сна.
Вот стремительный взлет и смертельный полет,
а потом, как к магниту, к Луне присосет,
но спаситель успеет, спаситель спасет.
А пока ночь темна. Тишина.


П.С. Нет, уже рассвело. Повезло!
А над крышами тучи несутся, и мне
даже страшно, что может опять потемнеть.
Шесть утра. Я не помню число.