Speaking In Tongues
Лавка Языков

Александр Дельфин

Д.А.Ф

Ты проснешься, когда мальчик возле метро

неожиданно нож сунет мне под ребро,

и хотя я не птица, но это перо --

лишь оно в настоящий отправит полет.

А сейчас о другом. Ты проснешься потом,

а пока ночь темна, тишина за окном.

Спит, наверно, весь дом. «Человек за бортом!» --

так не крикнет никто. Все пройдет.

Все пройдет. Прошумит, как в метро -- динамит.

Присосет, как магнит, раз -- и ты знаменит,

и одет, и обут, и умыт, даже сыт --

все пройдет. Пролетит, словно дым.

Сон поманит, заманит, обманет, и вот

дом пустой, скоро год в нем никто не живет.

Только сон в настоящий отправит полет,

и поэтому мы часто спим.

На перине в кровати, в крови на песке,

как земля на лопате, как пуля в виске,

как собака у ног, как сверчок на шестке --

и последний здесь станет шестым.

Ты проснешься, когда. А потом -- только дым.

А пока ночь темна. Мы поэтому спим.

Настоящий полет! Ты проснешься, и вот

мы, любимая, поговорим.

Мы не вспомним ни взрывы, ни раны, ни боль,

ни улыбку хирурга, ни тайный пароль

(надо было сказать: «Вот горчица и соль!»).

Мы забудем свои имена.

Мы забудем соседей, врагов и друзей,

и отцов, и детей, и червей, и чертей.

Блокирую трансляцию всех новостей --

информация нам не нужна.

Ты проснешься, когда зачерствеет вода,

и рыбак свою рыбу возьмет без труда,

и когда эта рыба уснет, навсегда

ты лишишься спокойного сна.

Вот стремительный взлет и смертельный полет,

а потом, как к магниту, к Луне присосет,

но спаситель успеет, спаситель спасет.

А пока ночь темна. Тишина.

П.С. Нет, уже рассвело. Повезло!

А над крышами тучи несутся, и мне

даже страшно, что может опять потемнеть.

Шесть утра. Я не помню число.