Сергей ДОВЛАТОВ

      - Дядя Гриша! Вам нужна машина?!
      Он вздрогнул. Когда его неожиданно окликали, писатель вздрагивал. Это началось давно, еще с армейских лет, когда писатель был охранником в Мордовии.
      - Дядя Гриша!
      Григорий Борисович с досадой и облегчением пре- рвал работу. Вышел на крыльцо.
      - Это я - Ариэль. Я машину принес... Действие происходило в летней русской колонии чуть западнее Монтиселло. Ариэль был племянником Мишкевицеров. Писатель жил от них в двадцати метрах, ближе к железнодорожной линии. Еще левее жили Касперовичи.
      - Вы спрашивали про машину. Я наигрался. Ваша очередь.
      - А, - сказал писатель, - наконец-то... Разговор этот начался еще вчера. Григорий Борисович заметил машину, с жужжанием катившуюся по траве. Следом шел Ариэль. В руках у него была черная продолговатая коробочка. Писатель счел нужным заметить:
      - Однако...
      Что означало, например - додумаются же люди!..
      И вот явился Арик.
      - Хотите поиграть?
      - Еще бы.
      - Тогда смотрите. В спешке Ариэль начал заикаться. При этом речь его звучала с какой-то дополнительной отчетливостью.
      - Вот смотрите. Так включается. Так выключается. Так вправо. Так влево. А так, значит - прямо. Поняли? Учтите - заднего хода нет.
      - Как всегда, - реагировал писатель.
      Ариэль убежал.
      Григорий Борисович тронул пластмассовый рычажок. Машина с жужжанием покатила вдоль газона. Из-под нее вылетали мелкие камешки. Писатель сделал неосторожное движение. Машина резко повернула в сторону. Левое крыло ее уперлось в стену.
      Писатель выключил мотор. Затем сказал: "Фантастика" - и удалился. Коробочку оставил на подоконнике. Рядом, возле кривоватой дачной лампы, ожидали его сенсационные мемуары Яновского.
      Затем был телефонный звонок из Нью-Йорка. Приходила Фаина жаловаться на мужа. Звучала по карманному радио "Ленинградская" симфония Шостаковича. Вслед за Шостаковичем явился Мишкевицер. Интересовался погодой на завтра.
      Ариэль появился вечером, когда уже стемнело:
      - Поиграли?
      - Конечно, - сказал писатель, - увлекся. Все дела забросил...
      - А где машина?
      Машины не было" Коробочка лежала на подоконнике.
      - Странно, - удивился писатель, - может, дети взяли?
      - Не беспокойтесь, - сказал Ариэль, - я найду...
      - Спроси у Левушки. Или у Буси...
      - Не беспокойтесь...
      Наутро мальчик появился снова.
      - Ну как дела? - спросил писатель. Он не выспался. Пил среди ночи кофе.
      - Они не брали.
      - Ты о чем? - спросил Григорий Борисович. Ах, да...
      - Они не знают, где машина.
      - Так. Куда же она могла подеваться? Ариэль задумался, потом сказал:
      - А вы под домом смотрели?
      -Нет.
      - Наверное, она под домом.
      Григорий Борисович тяжело опустился на колени. Припал к сыроватой земле. Вдыхая болотный запах, протиснулся между двумя гнилыми столбами.
      - Фонарик принести?
      - Давай.
      Под домом обнаружились лыжи, железная решетка, мяч и корпус гитары без струн. Машины не было.
      Писатель оглядел свои испачканные брюки.
      - Что-то фантастическое, - сказал он.
      - Не беспокойтесь, - утешил его Ариэль, - подумаешь. Мне дядя Леня новую купит. У него знаете сколько долларов.
      - Сколько? - вдруг заинтересовался Григорий Борисович.
      - Очень много. Думаю, больше ста. - И затем:
      - Вы под кроватью не смотрели?
      - Я посмотрю, - сказал Григорий Борисович. Писатель отодвинул кровать. Заглянул в кладовку. Порылся в ящиках стола.
      - Я завтра приду, - сказал Ариэль. С этого дня началась ежедневная пытка. Рано утром к нему заходил Ариэль:
      - Я только хотел спросить насчет машины.
      - Как сквозь землю провалилась, - жаловался писатель.
      - Ничего, я вечером зайду.
      В конце недели Григорий Борисович принял решение. Дневным автобусом поехал в Монтиселло. Зашел в игрушечный магазин "Плейленд". Выбрал машину за сорок шесть долларов. Вернулся. Разыскал Ариэля и вручил ему большую, довольно тяжелую коробку.
      - Играй, - сказал он. Мальчик смутился.
      - Зачем? - говорил он, срывая пластиковую ленту. - Не беспокойтесь. Она найдется... - А потом:
      - К тому же это, в общем, другая машина. Капот не открывается.
      - Капот? - переспросил Григорий Борисович. ~ А я и не заметил. Колеса, думаю, на месте... Дверцы, руль...
      - Это не та машина, весело сказал Ариэль.
      И положил ее в коробку. Поролоновые крепления вставил. Ленту приклеил на старое место.
      - Может, сойдет? - упавшим голосом выговорил писатель.
      - Вы не беспокойтесь. Подумаешь, машина. У меня их штук двадцать пять. Правда, у той был капот. И фары.
      - У этой тоже фары.
      - У той были никелированные... Она найдется. Вы на кухне смотрели?
      - Смотрел.
      - А за плитой?
      - За плитой еще не смотрел.
      - Может, она там?
      Григорий Борисович вынул из стола рейсшину. Долго водил ею за газовой плитой. Выкатил оттуда россыпь дряни, напоминавшей экскременты.
      - Не густо, - сказал писатель.
      - Найдется, - в который раз повторил Ариэль... Короче, лето превратилось в ад. Ариэль появлялся, как тень отца в "Гамлете". Ужасом веяло на писателя от его слов:
      - Не беспокойтесь. Она найдется.
      Писателю снились автомашины. Они съезжались к нему, беспомощному, - черные, громадные. Капоты их были угрожающе подняты. Никелированные фары сверкали.
      Писатель обратился к Мишкевицеру. Тот сказал:
      - Да бросьте. Подумаешь, машина. У него их целый автопарк. Найдется... Вы на чердаке смотрели?
      - Нет у меня чердака, - сказал писатель. Он по- чувствовал, что близок к нервному срыву. Забросил все свои дела. Позвонил в Нью-Йорк литературному, агенту Гордону Брукмайеру.
      - Помнишь, Горди, ты хотел отдать мне свой автомобиль?
      - Бери. Он только даром место занимает.
      - Какая марка?
      - "Бьюик-ригал", восемьдесят первого года. Что называется, в рабочем состоянии. Для новичка в самый раз.
      - Фары никелированные?
      - Вроде бы.
      - Капот поднимается?
      - Как это? Зачем ему подниматься?
      - Не поднимается капот?
      - Поднимается, когда надо.
      - Ну, слава Богу...
      - Радуйся, мизерабль, - сказал Ариэлю писатель, - ликуй. В четверг тебе пригонят настоящую машину.
      - Новую?
      - Почти. "Бьюик" восемьдесят первого года.
      - Знаю, - сказал Ариэль, - всего шесть цилиндров. К тому же я еще маленький. А когда вырасту, дядя Леня подарит мне новенькую "тойоту "...
      Писатель удалился, сгорбившись, жестикулируя и беззвучно шевеля губами.
      А потом все разъяснилось. Машину утащил хозяйский пес Дунай. Она поблескивала в глубине его невзрачной будки, как сокровище. Когда хозяин вытащил машину, на боках ее обнаружились глубокие следы зубов.
      Теперь писатель часто видел Ариэля около собачь- ей конуры. Мальчик приближался к Дунаю, беседовал с ним. Что-то внушал ему настойчиво и мягко. Дунай виновато скулил и припадал к земле. Задние лапы его судорожно вздрагивали.
      - Ничего, - издали шептал Григорий Борисович, - потерпи. Лето все равно уже кончается.