Speaking In Tongues
Лавка Языков

БЕРНИ ТОПИН

ИЗ АЛЬБОМА «КАРИБУ»

(1974)

Перевел М.Н.

© 1986

ТВАРЬ ПРИШЛА

«ДИКСИ ЛИЛИ»

ТЫ ТАК СТАТИЧНА

Я ВИДЕЛ БЛЮДЦА

НЕ ДАЙ СОЛНЦУ ОБЖЕЧЬ МЕНЯ

ТИК-ТАК

ТВАРЬ ПРИШЛА

Можно оправдать, когда тебе пять.

Я тогда

мог на всех плевать.

Время мчится,

и жиреет бедняк.

Сможете вы заразиться --

пришла тварь нытья.

По пятницам мясо --

ничего.

Даже бифштексы

в субботнюю ночь.

Лучше скулить на

ваших правил муть.

Улетаю под вечер,

лишь нюхнув чуть-чуть.

Я же тварь, я же тварь.

Наша тварь пришла,

как ни странно, но сегодня трезва.

Буду ныть и скулить,

ведь я лучше всех вас.

Делал так я не раз,

живу так сейчас.

Ворую смысл и веселюсь.

Знакомствам я

душу продаю.

Вот гадость-то!

Бог мой, что там?!

О, полно дурных привычек,

когда тварь пришла.

ПИНКИ

Жаль тебя будить мне,

но сказать хочу я, что люблю я,

что свечи свет, словно юный месяц, пал на пух ресниц робея.

Бесконечен счёт путям,

и благословенны пути мира.

Когда Пинки видит сны,

мир от неё далек, и

весь вопрос -- в безмолвии картины.

Как День Независимости совершенна,

сложна, упорна

и вневременна.

Ошибки, пробы моего ума,

кость игральная в руках

бедного игрока.

Говорить не хочешь,

но ты догадалась, что я знаю.

Когда утро спустилось,

в тебе вспыхнуло чувство, и лёд на окошке растаял.

И вот гренки с мёдом,

прямо в спальню вот тебе еда.

Минус десять снаружи,

и мы почти собрались не идти никуда.

ГРИМСБИ

Когда я предавался снам,

уйдя за Перевал,⁽¹⁾

мне слышался звук траулеров

в прибрежном шуме волн.

И в этих грёзах был мой дом,

берег камней звенел,

я видел пирсов огоньки,

и каждый нерв мой пел.

O! о! Гримсби, чудес миллион

меркнет рядом с видом

моего Гримсби.

Чудна Англия --

сравнить всё же нельзя

с моим Гримсби.

Как гавань любили

мы все, когда были юнцами!

В песках диких твоих

с детства до времен сих

незнакомцы казались отцами.

Милый тихий городок,

хочу в волшебных снах

нюхать сахарный пушок

и пить в «Скорняка Руках».

Всем яствам мира не дано

горох твой заменить.

Хочу ходить на ярмарку,

где набережной нить.

«ДИКСИ ЛИЛИ»

Вот театр плывёт вдоль кипарисов.

Видишь? На ветру мигают огоньки.

Слышу, как в потёмках вдруг сверчки запели.

Старуха «Дикси Лили» -- посреди реки.

В мою лодку бьют речные волны.

Я рыбачил весь день напролет в ручьях,

и я никогда не видел таких леди, --

в школах нынешних, должно быть, учат так.

«Дикси Лили» пыхтит, как важная леди.

От её гудка мне не уснуть.

Шлёпают колеса... Ох, как он неблизок --

от Луизианы до Виксбурга путь.

Папа говорит, что я мечтатель,

что я мошкой искусан, тощим стал.

Но мне никогда не скучно жить на нашей речке,

глядеть, как «Лили» уплывает вдаль.

ТЫ ТАК СТАТИЧНА

По утрам меня терзает боль --

всё из-за того, как ночь прошла.

Вчера леди с Парк-Лейн⁽²⁾ в баре, где темно,

что-то вдруг в моих часах нашла.

А как она смеялась -- помню до сих пор,

когда я взял и шлепнулся в кровать:

«Спасибо, дорогуша, но денег мне не нужно,

вот часики могу я взять.»

Городская тётка, ты статична,

берешь мужчин на глаз и на крюк.

Если ты захочешь отдохнуть в Нью-Йорке,

тамошние бабы

твой хлеб отобьют.

Ты статична, бэби, в том смысле,

что хватаешь кэб скорей.

Жулики настигнут, применяя силу, --

а если тебя цапнут, то наступит конец.

«Скажи-мне-что-ты-хошь и я вынь-да-положь

и прекрасно-время-проведём.»

Настоящий друг всем попавшим в беду.

Ты пожалеешь, лишь она уйдёт.

Я ВИДЕЛ БЛЮДЦА

Настрой, это будет нечто!

Слухов прорвалась плотина.

Что-то движется в просветах,

кто-то шлет нам чертовщину.

Радар сбесился... Я должен выйти...

Он спускается из тучи...

А частоты с ума сводят...

Не забывайте... Я так скручен...

Я не дурачу, но я видел блюдца

так часто, что почти вошёл в контакт.

Видел их в боевых порядках,

ожидая встречи, но не так.

Я видел! я был там с ними!

Я могу вам рассказать про них.

Меня взяли, и я уснул мгновенно.

Я б хотел, чтобы ты к ним проник.

По звездам ползем к планетам.

Бой систем, что начаты с нуля.

Жизнь пуста на этих трассах.

Видишь ли меня, Мать-Земля?

Бесконечно и всё дальше...

Вот бы узнать, что приготовит жена...

А если поклянусь я, что буду молчать,

они вернут назад к утру меня?

ВОНЮЧКА

раз два

раз два три...

Болтай, чё хошь, но я -- вонючка.

Нору мою скрывает земля.

Грязь на ногтях, в носу и в ушах.

Пестицидам не подвержен я.

Лопаю я грязь, семена,

что ползает -- я ловлю.

В дырке своей, где нет солнца лучей,

под английской почвой вечно сплю.

Лучше поверь мне -- я вонючка,

я -- пламя червя.

Видишь, улетаю тепловой волной, --

что решит твоя гончая?

Как нужно моим бусинкам глазным, --

У меня связи с подземельем всем.

Думаешь, я -- обычный грызун,

сижу и в безопасности ем.

Кротовка-мама мимо прошла,

словно она -- туз червей.

Эй, не задавайся! Ведь я люблю яйца

(а яйца класть приходится ей).

НЕ ДАЙ СОЛНЦУ ОБЖЕЧЬ МЕНЯ

Не могу разогнать твою тьму.

Все картины -- в черно-белой полосе.

Я же устаю, и время застывает.

Замер я на ступенях жизни всей.

Нельзя мне избежать паденья.

Я рисковал, меняя жизни путь,

но ты прочла неверно мои мысли,

дверь закрыв, решила: «Слепнет пусть.»

Солнцу не дай обжечь меня.

Хоть роюсь я в себе, тот, кого вижу там, -- не я.

Я отпустил бы только часть тебя средь бела дня,

но полностью терять! -- как солнце, что жжет меня.

Не найти романтической строки...

Увидь меня -- поймешь, как я живу.

И не стоит мне не верить и подозревать,

ведь ранам моим нужна любовь -- и наяву.

ТИК-ТАК

В школьном рапорте тебя очень спокойным назовут.

«Всегда интересуется тем, что ему преподают.»

Зачем тогда с сиреною подъехали менты

уведомить родителей, когда и как умер ты?

Отец Флетчер в воскресенье слушал все твои грехи.

«Ему всё равно, кто победитель. Он не любит чепухи.»

Но в крови -- оружия не державшая рука,

и родители не думали, что у сына -- что-то не так.

«Ты не попадешь на небо,» -- мать лгала, --

запомни те слова.

Тик-так, тик-так...

«Честным будь и верным будь.

Ну, беги в кровать.»

Слушай, слушай: тик-так, тик-так.

Они тебя загнали в бар, а ты -- «Священника!» -- просил.

Сказал болван: «Он спятил!» -- и кто-то в полицию звонил.

Официанта-негра ты пырнул -- он хотел тебя отвлечь.

Ты вынул пистолет и приказал на землю всем им лечь.

«Если бы лежали все, то я б вас пощадил.»

Но юнца, который убегал, ты, слезу сглотнув, убил.

В твоей ладони так тепла и приятна рукоять,

и стонало детство в голове: «Они против тебя!»

«Не связывайся с сатаной,» -- сказала мать.

Запомни те слова...

Тик-так... тик-так...

«Неси свой груз и не лезь наверх,

увидишь -- я права.»

Слушай, слушай: тик-так, тик-так...

А через час газетчики узнали всё о нём:

белый с пистолетом в Квинсе вдруг с ума сошёл.

Уроки отменили, весь район -- в кольце из дул.

Четырнадцать тел на полу бара «Брыкающийся Мул».

К благоразумию взывали из-за тех, кто был внутри:

«Пушку бросай и выходи, лишь руки подними.»

Но как только ты вышел на свет, град пуль тебя изрешетил.

В танце смерти как кукла задёргался ты. Так закон тебе отомстил.

«Ты спал так долго в тишине,» -- сказала мать, --

запомнимте слова...

Тик-так, тик-так...

«Ты завёлся. Чем-то странным, псих, набита голова.»

Слушай... слушай: тик-так... тик-так...

1. Американское выражение «уйти за Великий Перевал» примерно соответствует нашему «откинуть копыта».

2. Парк-Лейн -- улица и одноимённая гостиница в Вест-Энде. Фешенебельный филиал США в Лондоне.