Speaking In Tongues
Лавка Языков

Фаина Гуревич

Вокзальная история,

или зимняя сказка, рассказанная в зале ожидания застрявшим на Земле чертом -- но после некоторого раздумья автор решает, что ему не нравится ни один из этих титулов, и что остается только банальное «С любимыми не расставайтесь», что было бы уже слишком, поэтому черт с ним, с заголовком, приступим, наконец, к самой истории, итак: зима, вокзал, пасмурные сумерки, мелкий снег, и, разумеется, все рассказанное -- чистый вымысел, не имеющий ни малейшего отношения к кому-либо из живущих на планете Земля.

Зима кусается ознобом,

заиндевели мыслей крохи,

вагоны проплывают мимо

так неестественно легки,

в снегу теряясь, на сугробы

летят сверкающие строки --

бездушны и неумолимы,

как паровозные гудки.

И ты молчишь. В пустом вагоне,

стыдясь дорожных откровений,

застенчивая ложка чаю

про что-то тихо говорит,

и сигарета память гонит,

как медленную кровь по венам,

и ничего не обещают

пустых перронов фонари.

Окошко серое поплыло,

и ты, отдавшись легкой дреме,

решив, что все давно понятно,

глядишь, как холодна земля,

как чья-то тень чертой унылой

на ускользающей платформе

в дрожащих желтоватых пятнах

мелькнула -- может быть, моя.

Вагоны мимо, поезд быстро,

бормочет песни стук колесный,

бренчит гитара, и стаканы

стучат, как зубы на бегу,

пот на носу у гитариста,

в углу огрызок папиросный,

и в серых сумерках, как камень,

плевок, застывший на снегу.

А тень ушла с пустой платформы

по лестницам и переходам

сквозь муравьиную, больную

рокочущую тесноту --

киосков желтые плафоны,

собаки нищенской породы --

оставив сзади муть пустую,

остановилась на мосту.

Внизу вагоны и перроны,

ветвятся рельсы тонкой сетью,

в гудках и шуме снег пушистый

туманным облаком повис,

хлопочут черные вороны,

ключи в кармане -- все на месте:

сквозь город сумрачный и мглистый

пора домой. А может вниз?

Состав ползет, считая шпалы,

в далеком пункте назначенья,

куда тебе не так уж нужно,

наступит завтра серый день,

ночь опускается устало,

скрывая сонные сомненья,

и бьется, бьется мысль натужно:

так кем же, кем была та тень?

-- Сегодня славная погода,

сударыня, вы не согласны?

Снег мягок, а туман неплотен,

морозец, дышится легко...

Какие все вокруг уроды!

Скрипучий голос, вид ужасный.

-- Продолжим: тот, кого вы ждете

от вас отнюдь не далеко.

Мы так умны и благородны,

мы рассуждаем о причинах,

ах, мы друг друга недостойны --

какой пленительный пример

для прочих смертных. Мы свободны

от обязательств, от рутины

и от любви -- слова не стоят...

-- Вы дьявол или резонер?

-- Вам доказательства представить?

Извольте: хвост, рога, копыта

и вечная тоска во взоре,

та сила, что желает зла,

и далее по тексту -- вставить

осталось имя. -- Маргарита?

Я не она, я тень, я горе.

-- Ты можешь стать собой? -- Могла

когда-то раньше. Теплым летом

цвела сирень, вороны спали,

и в душной комнате, как в клети,

метались звездные лучи,

и кровь цвела, и ей ответом

рождалась радость из печали,

и болью разрывало сети...

Все это пошло, да? -- Молчи.

Закрой глаза, но только крепче

держись руками за перила.

И от земли и стен вокзала

вдруг оторвало виадук,

сперва натужно, дальше легче,

железные зажав удила,

не глядя в черные провалы,

летит, летит скрипучий друг.

Придуманные, чтобы ползать

пунктирной линией зеленой

по рельсам, гусиницей длинной,

летать не могут поезда.

И ты сказал себе, что поздно,

что карта может быть крапленой

в плохой игре с хорошей миной,

какая, впрочем, ерунда.

Но тише, глуше стук колесный,

яснее, резче ветер в щелях,

и звезды ранние поплыли

не в сторону, а как-то вниз.

Поверить в сказку очень просто,

как будто в детские качели --

у поездов бывают крылья.

Ты сон прекрасный? Ладно, снись.

А черта к черту -- белой пылью

клубится снег, вздымаясь паром,

летит твой поезд, скачут стрелки,

мы набираем высоту,

и звезды в ужасе застыли,

луна повисла глупым шаром,

как будто круглая тарелка,

меня увидев на мосту.

Руками машем, ближе, выше!

Зима торгует чудесами:

все бестолковые вокзалы

остались где-то на земле,

и ты кричишь, но я не слышу,

года становятся часами,

часы луной -- Что ты сказала?

Все утонуло в снежной мгле.

И вновь вокзал -- бегом, быстрее

по лестницам, перроны, шпалы,

прощанья, слезы, обещанья,

Танюше деньги, Льву поклон,

ну что ж вы, девушка, правее,

теперь налево, ты слыхала?

чужие встречи-расставанья

забыть, неважно. Твой вагон.

Слова дыханием укутать,

отправить к черту неизбежность,

закрыть глаза и пить, как воду,

любимого лица черты,

на вечность променять минуту,

и знать, что остается нежность --

бессмысленная, как свобода,

любовь и нежность, я и ты.

Вокзал шумит, а небо тихо.

Метя хвостом по черным дырам,

стуча копытами о звезды,

ведя планетам строгий счет...

Ох, дети, не будите лихо --

Не Бог и Дьявол правят миром,

а просто ночью... в общем, поздно.

Бредет по небу старый черт.

Speaking In Tongues Лавка Языков

Фаина Гуревич

Вокзальная история,

Speaking In Tongues
Лавка Языков