Speaking In Tongues
Лавка Языков

СЕРЖ ГИНЗБУР, СЧАСТЛИВЫЙ ЧЕЛОВЕК

М.Немцов

Серж Гинзбур

Что бы ни сказали уже о Гинзбуре, окажется неправдой.

Что бы ни написали о нем, неизбежно будет повторением. Таково свойство живых легенд, становящихся мертвыми мифами.

Серж Гинзбур, жизнь которого сейчас кажется нескончаемой чередой скандалов и вызовов обществу, сдался своему неуемному сердцу десять лет назад. Жизненная статистика очень проста -- осталось больше двухсот песен и примерно столько же колоритных историй, которые хочется пересказывать друзьям.

В самом начале его поддержал Борис Виан, один из основателей школы шансона Сен-Жермен-де-Пре. Виан разглядел в пианисте кабаре «Милорд д'Арсуй» личность, полную очарования цинизма и черного юмора. Сочетание, близкое самому Виану -- лиризм и мизогиния, нежные лилии, растущие из легких, «женщинам не понять». Недаром Виан, представляя слушателям одну из первых -- теперь уже коллекционных -- 25-сантиметровых монофонических пластинок пианиста, решившего, что лучше него его песен все равно никто не споет, говорил о необходимости «орать против -- против ложных песен и против лжи в песнях». Искренность своего уникального голоса тоже может быть модной.

Для высоколобой публики Левого Берега в конце 50-х годов Гинзбур оказался находкой -- Мишель Арно и Жан-Клод Паскаль, видимо, уже начинали утомлять искушенный слух. А у Гинзбура, только начинавшего путь к полному воплощению собственного эго, уже в самых ранних песнях сквозил веселый фатализм -- «к черту торпеды, полный вперед...»

Критиков и коллег привлекали его наблюдательность и восприимчивость ко всему новому. Он быстро впитывал и адаптировал музыкальные идеи, превращая их в талантливые свежие мелодии: собрание его песен -- почти энциклопедия музыкальных стилей конца века. Он не опережал слушательскую моду на ту или иную разновидность музыки -- он ее разрабатывал и делал собственно модой. Делал музыку.

Его называли смелым экспериментатором просто за то, что он пел не на выхолощенном академическим бдением стерильном французском, а говорил со слушателями так, как они разговаривали между собой за столиками кафе на Левом Берегу. До Гинзбура никому не приходило в голову петь песни, в которых обыгрываются названия небоскребов Нью-Йорка или пузыри диалогов из комиксов, хотя Америка оставалась прекрасной мечтой об иной культуре для тысяч французских меломанов. Гинзбур написал для них яркую поп-артовую икону.

«Ужас обыденности» -- постоянная мишень его песен, от «сиреневого контролера» из метро до «моего легионера». Этот ужас не давал ему покоя всю жизнь, его он отторгал, пускаясь в хорошо отрекламированные излишества, его высмеивал зло и скабрезно. Дело поэта -- всегда быть против того, что его окружает. Гинзбур даже курил безостановочно «из ненависти к кислороду». А на другом конце провода противостояние лирика и мира понимается только как скандал и намеренный эпатаж. Сплошной «Реквием по пизде».

Этот порочный круг замыкался в его отношениях с женщинами, казалось бы, становившимися реквизитом его практических шуток над обществом. Юная Франс Галл обиделась за «анисовые леденцы», Брижит Бардо -- за то, что Гинзбур записал на пленку ее оргазм. В жизни Гинзбура было много блистательных женщин -- Джейн Биркин, Катрин Денёв... Можно было бы сказать, что эгоманьяк Гинзбур просто использовал их. Но. В своих мемуарах «Инициалы Б.Б.» (1996) Брижит Бардо тем не менее написала о своем былом возлюбленном: «То была безумная любовь -- такая любовь бывает только во сне, любовь, которая останется в памяти и у нас, и у них...» Публика постоянно оставалась третьим и далеко не лишним партнером любовной игры Сержа Гинзбура. «Нравственность -- газ по всем этажам,» как он написал в 1979 году в своей версии национального гимна Франции.

Другой великий иконоборец другой страны, Уильям Берроуз в конце жизни написал: «Людям и критикам нравится думать, что я в отчаянии, поскольку им очень не нравится считать тех, чей образ жизни они не одобряют, счастливыми людьми... Фрейд говорит, что единственные счастливые люди -- те, чьи детские мечты осуществились. Опасность в том, чтобы пройти по жизни, ничего не видя.»

Наверное, за 63 года жизни Серж Гинзбур все же стал счастливым человеком.

Speaking In Tongues Лавка Языков

СЕРЖ ГИНЗБУР, СЧАСТЛИВЫЙ ЧЕЛОВЕК

Speaking In Tongues
Лавка Языков