Speaking In Tongues
Лавка Языков

Василий Геронимус
УЧУСЬ ЛЕТАТЬ

*** * ***

Наполняясь туманами, пепельный август густел,

о старинное счастье, омытое скорбью в начале!

Пожелтевшей листвою под окнами клён шелестел,

волновалось, запенясь, студёное море печали.

Равнодушно теряясь во мраке потухших зеркал,

показался за шторами хвост отдалённой кометы;

это я в исступлении чистого смысла искал,

переставив местами минутного мира предметы.

Изукрасив обои невидимым мелом тоски,

я молчанье возвёл на угольных развалинах быта.

И от грамоты книжной, от грифельной школьной доски

остаётся в сознанье таинственный холод гранита.

От окна до паркета лениво легла светотень,

в бесконечных квадратах спокойных классических комнат.

Продолжительный, ровный, нежаркий, рассеянный день

в одинаковых кадках пока что растения помнят.

Прямо в дом через стену сентябрь придёт через час,

крепким соком темнеющим вскоре нальются гранаты.

Глубока и прозрачна, как небом рождённый алмаз,

Муравьиная горечь широкой осенней сонаты.

*** * ***

Безотчётно напомнив прозрачных гвоздик увяданье,

у природы в котлах неспеша замерзает вода.

И куда мне спешить? бесконечно моё опозданье

в этом мире бушующем сразу на все поезда.

От музейных решёток я также успел отрешиться,

оторваться от цифр, отделиться от множества дел.

Этой осенью я не хочу никуда торопиться,

продлевая невидимо этот нежданный пробел.

И обложка тетради покрыта листом пятипалым,

мне судьбою капризной предписан высокий прогул.

Удлинённый усталого зеркала серым овалом,

из далёкого прошлого слышится поезда гул.

Безошибочно следуя времени строгим законам,

засыпают вчерашнюю карту пустыни пески.

Забывая миры, я по тёмным брожу вавилонам,

по холодным камням, по глухим коридорам тоски.

Молчаливые тени теснятся у мира в прихожей,

отпечаток печали лежит на оконном стекле.

В переплёте дождя неотчётливый серый прохожий,

я разбросанным шагом хожу по остывшей земле.

Мимо пёстрых витрин, мимо разных лотков проплывая,

я по улицам чёрным трамвайною искрой кружу.

На деревьях рассеянных вывески ветра читая,

молчаливая осень, я снова с тобою дружу!

Затеряться легко в необъятном седом океане,

это жизнь сверкает высокою пеною дней.

Ничего не понятно в осеннем морозном тумане,

только длится безумная музыка жёлтых огней.

Я запутался в датах, по городу грусти блуждая,

в желобах беспорядочных тихого слова ища,

беспричинным движением трезвым столбам досаждая,

чувства острые пряча за серой подкладкой плаща.

Настоящее время идёт по пустым тротуарам,

одинокая баржа плывёт по далёкой реке.

Рассыпается осень листвою по чёрным бульварам

в геометрии веток, в сплошной беспричинной тоске.

По безадресным весям разносится звон колокольный,

и ко мне облаков под воздействием лётных стихий,

как на пропись ложится сияние лампы настольной,

в одиночестве дней на бумагу ложатся стихи.

*** * ***

Вопреки расписанию длится погожее лето,

и звенит беззаботно окна голубое стекло,

ибо крупное счастье врывается в жизнь без билета,

восхитительной бабочки вновь серебрится крыло.

Площадям далеко до безбрежной декабрьской стужи,

над беспечной землёю легко розовеет заря;

силуэтом прямым отражается в уличной луже,

беспечально чернея, горячая медь фонаря.

Необъятные клумбы лениво раскинулись в парке,

и корабль плывёт по негаданной глади реки,

светоносные встречи — прощальные лета подарки,

продолжается праздник, грядущей беде вопреки.

Вот в такие минуты мне кажется мир не напрасным,

на его мостовых не настали ещё холода.

Изваяния с башен по-прежнему дышат прекрасным,

да, так было и есть, так и будет всегда.

*** * ***

И туманится чаща — такая настала пора,

увядая, деревья подобятся свечкам несчитанным строгим;

в безнадёжной грязи, перепутав домов номера,

беззаботный сентябрь является сразу ко многим.

Равнодушно войдя, он не вешает шляпу на гвоздь

и тотчас же подходит к немому пюпитру рояля,

грустных клавиш касается этот невидимый гость,

неотмирными звуками твёрдые стены печаля.

На холодный паркет проливается солнца желток,

а пришелец понурый видать ни о чём и не спросит,

только в комнатный морок из вечности лёгкий глоток

молчаливый сентябрь однажды с собою приносит.

И сегодня взаправду свободным немым штрих-пунктиром

в листовой круговерти, в чудовищной скуке вагонной

нескончаемой лентою тянется к нашим квартирам

из безадресной бездны запутанный шнур телефонный.

Speaking In Tongues Лавка Языков

Василий Геронимус УЧУСЬ ЛЕТАТЬ

* * *

* * *

* * *

* * *

Speaking In Tongues
Лавка Языков

Василий Геронимус
УЧУСЬ ЛЕТАТЬ

*** * ***

*** * ***

*** * ***

*** * ***