Speaking In Tongues
Лавка Языков

Василий Геронимус

ШТОФНЫЕ ОБОИ

*** * ***

Кто-то с неба внезапно звезду уронил,

значит долго-долго приходится ждать рассвета.

Потерялась в рассеянных пятнах чернил

равнодушная пропись холодного лета.

Не видать берегов в зге, туманной густой,

раз царит на земле несусветная рань,

и большая поляна куриной полна слепотой,

травянистым отваром встречает гостей глухомань

Пахнет горечью дымной и жёлтою коркой лимона,

но картина меняется - только кругом посмотри:

постепенно бледней в прозрачном дыханье озона,

ночь рассыпалась засветло влажным букетом зари.

*** * ***

И закат пламенеет косыми лучами

на спокойной поверхности старых обоев.

Поезда меня белыми манят ночами,

где-нибудь в Петербурге стоянку устроив.

В первых числах немного печального лета

хорошо научится писать без помарки.

Даже в комнате жёлтые плиты паркета --

это тоже пожалуй природы подарки.

Лесостепи давно заселили же скифы

от случайной черты до черты горизонта.

И туманит сознание запах олифы

на шестом этаже в беспорядке ремонта.

*** * ***

Распустившихся ландышей свет, ослепительный майский,

человеку оставил прозрачную грусть уходя.

Лёгким паром седым нагревается чайник китайский,

и туманятся окна в косом переплёте дождя.

Позабывши журнальных обложек цветные бумажки,

прочитать остаётся ненастного лета письмо.

Неуверенный облик уютной фарфоровой чашки,

как сказал Пастернак, отражается в сером трюмо.

До чего же всё тихо в забытой московской квартире,

не звонит телефон, притаились растения в кадке.

И ужасно похоже на странную цифру 4

Серебро фонарей закипает в случайном порядке.

*** * ***

Наступило поста дождевое время,

жёлт и резок щербатой луны оскал.

Проношу я по жизни бессонниц бремя,

бедный принц в королевстве кривых зеркал.

Тихо-тихо в углах сумасшедших комнат,

только слабо щёлкает «Ундервуд».

Значит в дымных недрах пока что помнят,

как на самом деле меня зовут.

Раз со мною творится такая странность,

мерзлота постоит до известных пор.

И рассеет утро души туманность,

как кончается медленный коридор.

*** * ***

Наблюдая прозрачного циркуля чистый раствор,

научиться бы запросто жить, как пространства часы.

Стоит выйти пораньше в спокойный Серебряный бор,

на полях васильковых покажутся капли росы.

Слишком рано пока что роскошной земле умирать,

ибо много у лета в запасе свободных страниц.

Почерк ливня ложится на синюю эту тетрадь,

до чего удивителен радужный мир без границ!

На долину печали наброшен платок голубой,

привкус неба читается в тающих искрах огня.

Приближается с грохотом жизни счастливый прибой,

корпус флейты приветствует конницу серого дня.

*** * ***

Почему-то напомнив часов оловянную дрожь,

приближается август, звезды постоянный напарник.

В старосветских тонах продолжается медленный дождь,

и по кромке столетия стелется жидкий кустарник.

Стольких писем страницы окрашены в осени цвет,

это время проходит по каменным плитам усталым;

даже страшно подумать о зрелости!.. сколько же лет

тихим фрескам музеев и эллинским пышным порталам.

До сих пор не разгадан аллеи заплаканный вид,

что рисует судьба на полотнах небесных, ненастных?

Вкусом чистой печали окрасила весь алфавит

в белом мороке вымысла чёрная россыпь согласных.

Speaking In Tongues Лавка Языков

Василий Геронимус

ШТОФНЫЕ ОБОИ

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Speaking In Tongues
Лавка Языков

*** * ***

*** * ***

*** * ***

*** * ***

*** * ***

*** * ***