Speaking In Tongues
Лавка Языков

Василий Геронимус

НИША В СТЕНЕ

*** * ***

И мелькают свободно планеты, деревья и птицы,

многомерны явленья в огромной поэме нуля.

Не имеют от века отчётливой ясной границы

в ускользающем свете созвездий большие поля.

Молчаливым дорогам наверно одно непонятно:

ну куда же в молочном тумане впадает река?

только эхо звенит, повторённое десятикратно,

только падает снег, отчего же такая тоска?

Почему всё не так, я, увы, не пойму до сих пор;

чтоб развеять тоску я зажгу среди поля свечу!

Только вьюжному ветру бы надобен вольный простор,

только грустному облаку вольная жизнь по плечу.

*** * ***

Где ты, жизни густой неостывшая мощь?

-- я задумался было однажды под вечер.

Над потухшим сияньем осиновых рощ,

не смолкая, со свистом проносится ветер;

и теряется солнце в прощальных лучах,

разукрасив траву золотистым пожаром.

Остаётся смеяться, осиливши страх,

И по жизни гулять, подобляясь привольным татарам.

Веселей, веселее во всю вселенную

полыхай же, отчайного счастия синий огонь!

И несётся по небу стопой военною

вдохновенья крылатый конь.

*** * ***

Белый аист свободен, как ветер в поле,

мчится-мчится за городом поезд ранний.

И задумался я над загадкой воли,

ибо нет у меня никаких желаний.

Я бы только хотел, чтобы звёзды горели,

чтобы на ночь одна не осталась бездна,

хотя я то уж знаю на самом деле,

как всё это напрасно и бесполезно.

Я бы только хотел не отстать от ветра

в нашей жизни безумной вагонной скачке.

Тишина. Только слышно за три километра,

как от холода звякает жесть водокачки.

*** * ***

В повседневной тщете просветленья минута

к сожаленью встречается слишком нечасто,

так устроена скучная жизнь почему-то,

всё труха -- по учению Экклезиаста.

Это праведный рок заключает в кавычки

земляные заботы, банальность почтамта

и расхлябанной прессы плохие привычки,

только тянется пригород там-то да там-то.

На поля понемногу садятся грачи,

поселкового тракта понятна тоска мне.

Заходящего солнца косые лучи

освещают, пылясь, придорожные камни.

*** * ***

Ярды, лье, необьятные мили и вёрсты,

велики межпланетные расстоянья…

В догорающем августе падают звёзды,

равнодушно роняя на землю сиянье.

Василькам не страшны поездов опазданья,

ибо в сжатые сроки конечно успеют

наступить неприметные похолоданья,

и ко времени поздние груши созреют.

Утопают окрестности в тающих звёздах,

где ты, где ты, видавшая виды жар-птица?

Человеку потребны пространство и воздух,

где могла бы бессрочно душа разместиться.

*** * ***

Шахматист наступает на клетку Е-2,

нашей жизни строитель несёт кирпичи;

я же в грустном бедламе слагаю слова,

гаснут солнца лучи.

Посмотрите, как низко плывут облака,

и блуждает мой конь между да и нет;

ноша мысли в такую минуту легка,

ровный теплится свет.

И я поднимаюсь как будто в гору,

исписавши множество грустных тетрадок;

всё ночь негаданная за синюю штору

прячет весёлый вселенский беспорядок.

*** * ***

на пустом перекрёстке спокойный стоит постовой.

За цветными киосками тень притаилась как тать,

и по улицам гулким трамваи идут не спеша,

замыкает пространство булыжника точная стать;

под семью небесами укромная жизнь хороша.

И едва различима на лицах молчанья печать,

замерзают фонтаны на торжище полуживом.

Скоро, скоро столетию новую зиму встречать

в голубых рукавицах, в мохнатом пальто меховом.

Speaking In Tongues Лавка Языков

Василий Геронимус

НИША В СТЕНЕ

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Speaking In Tongues
Лавка Языков

*** * ***

*** * ***

*** * ***

*** * ***

*** * ***

*** * ***

*** * ***