Speaking In Tongues
Лавка Языков

T-ough
Press

ПРОЕКТ «Т»,
ИЛИ НА ЗАРЕ ПОСЛЕДНЕГО СРАЖЕНИЯ

(«Независимая Газета» «Книжное Обозрение» — Ex Libris, 27.05.98) — текст интервью Ильи Фальковского и Алекса Керви приводится без купюр; при публикации часть интервью была вырезана редактором; на следующий день, 28 мая, Ex Libris, как обычно, должен был выйти вместе с НГ как приложение (сначала выходит как отдельная газета небольшим тиражом). Вместо этого, абсолютно нейтрального, интервью там появился совсем другой материал. Илья Фальковский в результате был из Независимой Газеты уволен. Ex Libris с этим интервью теперь существует как раритет. В августовском номере журнала «Птюч» была напечатана статья Ильи Фальковского по следам этого скандала. В конце материала был приведен отрывок из повести Алекса Керви «От Гластонбери к Редингу» (1994). Публикации на тему этого интервью появились также в следующих изданиях: «Матадор» («Вымя есть, а жопы нет»), «НЗ — Неприкосновенный Запас», «Досье на цензуру» и «Новое Время».

Поводов для встречи с Алексом Керви было очень много. «Джанки» Берроуза в его переводе получил много отзывов и вызвал какой-никакой общественный резонанс (рецензия на Берроуза была даже во вполне респектабельных «Итогах»). И тут становится известно, что к публикации Керви готовит также «Trainspotting» Ирвина Уэлша и «Страх и Отвращение в Лас-Вегасе» Хантера Томпсона. На очереди — проект литературно-художественного альманаха «Т», посвященного западной альтернативной культуре. Об этом и о многом другом хотелось с ним переговорить, тем более, что информация о его activities очень противоречива.

ИФ: Сейчас на российском книжном рынке так называемая «наркотическая» литература пользуется большим успехом. Давно уже изданы Маккена и Джон Лилли. Активно в области перевода таких изданий работает Виктор Коган, Илья Кормильцев перевел рассказ Уэлша, Борис Кузьминский новеллу из «Экстази». Теперь в этот список добавился ты. Что это? Дань моде или целенаправленная работа по заполнению информационно-культурного вакуума на эту тему?

АК: Я могу говорить только от своего имени. Для меня такие переводы и издания являются своеобразной культурной акцией, заявлением, жизненно необходимым во время «анти-наркотической» истерии, развязанной сейчас в России. С принятием Закона о Наркотиках мы вступили в новый период конфронтации, культурного насилия и беспредела. Достаточно прочитать 46 статью этого закона, чтобы понять, что к чему. Мы живем в эпоху ненавистной мне политической корректности, и тема борьбы с наркотиками — одна из важнейших ее составляющих. Игнорировать ее невозможно, закрывать глаза и отмалчиваться по меньшей мере преступно. Что касается моды, то да — говорить и писать на эту тему сейчас стало супермодно, и каждый старается вставить свое слово в общий поток этого словесного поноса. Больше всего меня раздражают политкорректные люди, которые никогда не проходили через это, ничего не испытывали на собственной шкуре, но стараются с этой темой заигрывать, пытаясь подняться в определенных кругах (достаточно посмотреть журнал «ОМ», этот мондиалистский выводок доморщенных богемных свиней, эксплуатирующих модные темы и щеголяющих в майках с портретами Че). У нас раньше полностью отсутствовал культурный пласт «фармакологической» или «химической» литературы, которую ты называешь «наркотической». Это — один из стержней альтернативной западной культуры, который современные люди на пороге миллениума воспринимают как само собой разумеющееся. Запретить, закрыть эту тему раз и навсегда никому не удастся. А то, что этот культурный вакуум постепенно заполняется в России — это неизбежный процесс, который уже не остановить.

ИФ: Не думаешь ли ты, что подобные литературные произведения способствуют рекламе наркотиков?

АК: Bollocks. Рекламе наркотиков, главным образом, способствуют те, кто их запрещает, превращая больных людей — а привыкание к джанку и есть самая настоящая болезнь — в преступников, изгоев и врагов общества, в занозу, которую нужно безжалостно удалить. Дожны быть проведены исследования с целью поисков новых методов лечения — активное использование айбогена, апоморфина, прозака. Что касается каннабиса и психотропных веществ, то я думаю, что их можно и нужно легализовать. Голландия и Дания с ее Христианией подали миру пример. Это нанесет страшный удар по черному рынку и преступности. Фактически люди, объявившие так называемым «наркотикам» беспощадную войну, в действительности способствуют процветанию наркомафии. Берроуз, Хантер Томпсон, Ирвин Уэлш об этом прямо и заявляют. Запрещение такой литературы? Хау-хау. Мы приехали в Дахау. Да, можно долго рассуждать на тему кому это выгодно, но явно не наркодельцам, ведь никто из западных авторов жизнь наркомана не воспевает…

ИФ: Издание альманаха «Т» — один из таких культурных проектов?

АК: Да. Я имею в виду культуру, которая раньше была откровенно подавлена, загнана в глубокое подполье, игнорировалась или умышленно была отнесена к крайностям нашего общества. Со страниц альманаха мы будем говорить о культуре экстремальных личностей, культуре вопросов, ответы на которые нащупываются только индивидуальным чутьем — вследствие чего она не получает справедливого освещения в средствах массовой информации мэйнстрима или «молчаливого большинства». Эта культура неверно истолковывается людьми, которые знают ее поверхностно или не знают вовсе. И не из-за того, что она — воплощение «Зла», а потому что она в общем и целом бесстыдно артистична, экспериментальна, антидогматична, интеллектуальна и во многом эволюционна. Это — субкультура, которая формулирует вопрос, на который так называемая «реальность» в одиночку не может ответить. Именно поэтому она вызывает у людей раздражение, заставляет нервничать, и понимания у них не больше, чем в мертвых глазах рыбы, разделанной на кухонном столе. Сейчас, когда на исходе Кали-Юги приходит конец власти слуг или «каждой кухарки, которая должна управлять государством», мне представляется наиболее взрывоопасным литературный микс Оккультного Видения Элистера Краули, Остина Османа Спейра, Лавкрафта, Джека Парсонса с идеями Берроуза, Бриона Гайсина, Балларда, Томпсона, кибер-панков и трансгрессистов. Как писал Берроуз: «Лучший выход — это вход». Сейчас в России полностью сложился новорусский литературный и издательский истеблишмент, и обязательно должна быть какая-то отдушина. Об этом как раз говорил Юрий Витальевич Мамлеев, когда ему было предложено принять участие в этом издательском проекте.

ИФ: Какие аналоги альманаху «Т» есть на Западе, поддерживаешь ли ты с кем-нибудь там связь?

АК: В Штатах — RE/Search, в Англии — Rapid Eye. Наиболее близок нам последний, а также издательство Creation Books, специализирующееся на публикации такого рода литературы, и 2.13.61, издательство Генри Роллинза. RE/Search — специальное тематическое издание, что мы сейчас себе позволить не можем, хотя со временем все может измениться. Идея сделать номер, посвященный, к примеру, целиком Балларду, Бриону Гайсину или Psychic TV, разумеется, заманчива — я думаю, что в конечном счете так оно и произойдет.

ИФ: Ты имеешь ввиду санкционированное издание RE/Search в России?

АК: Почему бы и нет. Относительно Creation Books — на повестке дня стоит вопрос о начале запуска долгоиграющей серии их основных книг. Понимаешь, за такими изданиями на Западе втайне стоят «посвященные» меценаты, которые целенаправленно следуют некой культурной программе, четко ими осознаваемой. Если переложить это на язык самых известных русских конспирологических заявлений, то в буквальном смысле это борьба «Ордена Живого Сердца» против «Ордена Мертвой Головы», пользуясь определением Александра Дугина. Речь идет о соединении всех альтернативных победившему «новому мировому порядку» разрозненных групп в хорошо отлаженный механизм, действующий на всех уровнях. На Западе уже сделаны шаги к образованию такого единого, мощного фронта «внутреннего сопротивления», активно использующего новое поколение «мозговых хакеров-управленцев», способных взломать любые мондиалистские фонды и структуры. Это опасная игра, но сейчас только так можно с ними сосуществовать. Когда такие «посвященные» «меценаты» и «управленцы» появятся в России, то можно ожидать мощного культурного прорыва, а это приведет к черт знает каким последствиям.

ИФ: Шестая колонна, поток 93? Создание непрерывного альтернативного культурного ряда? Как ты, например, объяснишь, что с твоей подачи было опубликовано последнее слово Чарльза Мэнсона в суде (см. «Забриски Райдер» №5)?

АК: Колонна, поток… История козленка, который умел считать до десяти. Не об этом речь. А о восстановлении традиций и ритуалов, которые устремлены в будущее. Говоря о публикации последнего слова Мэнсона — уже было столько спекуляций вокруг его имени, что единственной пристойной вещью было опубликовать его самого. «Забриски Райдер» был не самым подходящим местом для этого, но там меньше всего было задано вопросов… Я лишь предоставил им оригинал.

ИФ: О каких книгах Creation Books идет речь?

АК: «Убивая ради Культуры» Керекеса и Слейтера, иллюстрированная история направления Танатоса в кинематографии. «Пыль» — сборник произведений Кати Экер, Джеймса Хавока, Стюарта Хоума, Алана Мура и многих других авторов. «Ползущий Хаос» Лавкрафта — 23 классических работы по Мифам Ктулху и Некрономикону. «Звездная Мудрость» — посвящение Лавкрафту, среди авторов сборника: Баллард, Берроуз, Алан Мур и Грант Моррисон. «Сатанскин» Джеймса Хавока — поток психеделических эротических кошмаров, путешествие в ненасытном чреве Лилит. «Yuggoth Cultures» Алана Мура. «Дом Боли» Пана Пантциарки — извращенная эротическая фантазия, вакханалия ножевых ударов и безумств плоти. «Великий Бог Пан» Артура Мэчена — психотропное погружение в сексуальные фантазии на грани умственного помешательства. В идеальном плане, конечно, соединить в проекте издания этих книг усилия нескольких издательств было бы здорово. Мы серьезно занимаемся созданием информационной системы общения и сотрудничества.

ИФ: Какие материалы и произведения будут опубликованы в альманахе «Т»? Кто принимает в нем участие? Ты планируешь еще и музыкальный раздел, насколько я понял…

АК: Музыка струится в наших венах. Современную литературу трудно представить без музыкального саундтрэка. Герои «Трейнспоттинга» слушают Лу Рида и Игги Попа, путешествие Томпсона начинается под «Симпатию к Дьяволу» Роллингов, персонажи Ричарда Хелла Череп и вампир Рот сами играют в группе, Берроуз начитывает свои произведения под cопровождение Disposable Heroes of Hiphoprasy и марокканских «Мастеров Музыкантов Джеджуки»… Ну и наоборот. Дженезис Пи Орридж пишет в Rapid Eye о Спейре и Брионе Гайсине. Меня прежде всего занимает ассоциативный ряд, переживания, эмоции, вызванные той или иной музыкой, нежели стандартное изложение голых фактов биографий музыкантов. В альманахе будет посвящение Ричарду Хеллу «Вампир Нью-Йоркской подземки», посвящение Лу Риду Лейстера Бэнгса, интервью со Скай Саксоном, «Заметки Белого Отребья» Гарика Осипова, ведущего радио-программы «Трансильвания Беспокоит» на Радио 101, Джи Джи Аллен, Тайни Тим, Manic Street Preachers с переводами текстов Ричи Джеймса, статья «Искусство Джеффа Милза» Максима Солнцева и Хайдельберг Проджект. Говоря о литературе и философии, я выделил бы новеллу Гарика Осипова «Хрустальный Кабинет», «Войдойд», сюрреалистическую новеллу Ричарда Хелла, блок по Некрономикону, «Электронную Революцию» Берроуза в переводе Максима Немцова (кстати, в свое время переведшего «Тарантула» Боба Дилана), Хакима Бея «Хаос: Плакаты Онтологического Анархизма», Роберта Антона Уилсона «Вильгельм Райх в Аду». Хантера Томпсона конечно. Среди художников-визионеров — Остина Спейра и Бриона Гайсина. Среди поэтов — Роки Эриксона, Дэвида Тайбета в переводе Андрея Емельянова, который ставит сейчас в мастерской Юхананова спектакль «Мой Друг — Гитлер» по Мисиме, поэтический Краулианский блок. Всех просто невозможно перечислить.

ИФ: Как я понял, ты намерен таким образом запустить некий литературно-художественный полигон, на котором будет испытываться враждебное «Ордену Мертвой Головы» идеологическое оружие? Стратегический план Последнего Сражения?

АК: Это можно понимать и толковать как угодно. Можно обозвать это все происками тайных агентов влияния, порнографией и онанизмом или, на худой конец, наци-сатанизмом. Коплэнд придумал «Поколение Икс», Хантер Томпсон назвал его «Поколением Х..ты». А идея Последнего Сражения мне нравится, только в этой войне пленных подчас подвешивают за яйца или отправляют в психушку. Ну да ладно. Как говорит Гарик Осипов, «у меня даже справка из дурдома поддельная».

ИФ: Мне рассказывали, как ты уехал в Англию. Сам себе написал приглашение, сам же его подписал. Это правда?

АК: Так оно и было. Я люблю делать такие штуки. Вообще то одно из самых моих приятных воспоминаний связано с английским Хоум Оффисом, министерством внутренних дел. Вид на жительство, благодаря этому богоугодному заведению, я получил за месяц с небольшим. Мои друзья, работавшие там в нескольких отделах по вопросам иммиграции, и с которыми я играл в одной группе, специально достали для меня документы по проверке въезжающих в страну иностранцев. Самый, конечно, монстр — тексты перекрестных допросов супружеских пар. Их разводят по разным комнатам, устраивают многочасовое собеседование-допрос, а потом сверяют ответы. Эти вопросы оказались у меня. Это настоящий абсурдистский текст, хоть сразу в печать. Недолго думая, я передал их своим знакомым адвокатам, которые оказывали помощь черным иммигрантам. Надо было видеть их лица и реакцию в этот момент…

ИФ: Значит черные братки из Брикстона должны тебе по жизни мешок хэша?

АК: Пусть его лучше сразу вышлет в российский ОНОН правительство Тони Блейра заказной бандеролью за подписью Говарда Маркса, мистера Найса, воспетого Small Faces — «От продавца счастья — неблагодарному человечеству».

ИФ: Только сейчас читающей публике постепенно становятся известны твои собственные культовые литературные опусы, написанные в Соединенном Королевстве, — рассказы «Влобзаут», «Инцидент на станции Виктория», «Будда в Чемоданчике», «Вечеринка Полной Луны» (Full Moon Party), «Танец Пикирующего Бомбардировщика», «19-й Сквот», стеб-эссе (иначе их я никак не могу назвать) «Родословная Экстаза», «Ехно», роман «Морские Ренегаты». Я слышал, что года два назад Сева Новгордцев взял текст «Инфо-Ехно. Взлет Ехно в ?ОПЕ Зразами Частника» и прочитал по БиБиСи на 1 апреля отрывок оттуда, обставив дело как случайно обнаруженную неизвестную рукопись Джона Леннона. «6.35 утра. Гондон. Гетто. Фиолетовые сучья освещают сирого Будду и других священных лохов, насованных на Генах упитанного табачным дымом Полосмешения», — и так далее, в том же духе.

АК: «Ехно» давно уже пошло гулять по Москве, до сих пор не вернулось, и многие выражения оттуда, типа «ехно — пидарасник будущего», стали своего рода разменной монетой среди всяких модных персонажей. Тоже касается и «Родословной Экстаза», с ее дворовыми, породистыми, служебными, комнатными, охотничьими, сторожевыми и прочими экстазами. Во «Влобзауте» действие происходит в муниципальном Крематории в Гастингсе, где в 1947 году сожгли тело Элистера Краули. Издатель-миллионер Джон Береховски беседует о Третьем Рейхе, НЛО, Хоум Оффисе и Полой Земле с писателем-авантюристом по кличке Эй Кей, стреляя между делом из пневматических винтовок в пролетающих мимо птиц и дегустируя различные вещества. Вот как это было:

10.0-9.96

Гастингс. Муниципальный Крематорий. 8 p.m — 45-oe шоссе. Полночь — Лондон. Чансери Лейн. 7a.m.

Летопись диктофона, которую преследует счастье, что валяется на земле:

Джон Береховски, подпольный издатель, with a thousand different identities, man in charge of the whole Operation (хотел двинуть себе спид-болл, но решил поэкспериментировать и предпочел поджаренные булочки, space-cakes, с непальской начинкой и зеленью, попросил дополнительно тарелку лозы яге и тривиальный пробитый сканк, пил воду голым, к рассвету выпил бутылок семнадцать, не менее: Полный бред, a?

Эй Кей, предпоследний из транжир великого времени, писатель without identity, hustler in charge for the Operation (приказал долго жить нескольким пипеточным коктейлям, мескалину в соусе из черного банга с марроканскими котлетками, и традиционному для монолога на языке жестов напитка Сафари-грандж, медленно превращающего человека в Амока, коего в итоге было выпито бутылок семнадцать за раз): В крематории все-таки лучше.

ДБ: Я очень люблю кладбище.

Эй Кей: Я тоже люблю кладбище, но там нет многих людей которые меня радуют. Меня ничего не радует в крематории. Но это, наверное, потому что я никогда не хотел бы дрочить в крематории.

ДБ: Мне предложили способствовасть проникновению на русский рынок NA…SA… Jeny Texas, Kondome feucht beschichtet... Переговоры шли пять дней на самом высоком уровне. Я согласился.

Эй Кей (всаживая последний коктейль): Я не люблю гондону Jeny... Texas ... и feucht beschichtet гондонов, с которыми надо вести переговоры пять дней NA...SA... мом высоком уровне. Договор о проведении римской выставки российских высоких технологий был подписан на салфетке в баре отеля «Пента» через минуту после второго выстрела.

ДБ: Контрольного?

Эй Кей: Виски.

ДБ: A… Мне и в голову не пришло, что пять дней — это слишком мало для принятия столь ответственного решения. Меня еще уговаривали вложиться в покупку одного канала по CiNaSa-кокс... где oн, кстати... но я сразу умчался в Вашингтон после подписания.

Эй Кей: Монголы — особые особи. Меня как громом поразило, где же самый депрессняк у монголов… Думаешь в России?

ДБ (мечтательно жуя space-cake): Уверен, как историк.

Эй Кей (глотает первый бутон и давясь заедает котлеткой): A я нет. Как экономист, когда погружаюсь в изучение первоисточников по геополитическому минету «Кладбище-Крематорий», то заканчиваю дрочить в астении калипсольных химер. Совсем нескоро, следуя по проторенной вами дороге, я окажусь в Третьем Риме, где живут такие же звери, но они переваривают совсем другую шишу, и даже твой CiNaSa-кокс отдает нервно-паралитическим газом. Там мы сполна получаем на халяву геополитический минет «Крематорий-Кладбище» и дрочим в агонии расставания с любимым бездельем, римским клубом, валютным фондом, VIP на Формуле Один и врагам, по которым райски успеваешь осатанеть. Я дрочу на самом Unsere Garantie fur Ihre Sicherheit высоком уровне, предвкушая искушение облома отъезда на чужбину. И в Home Office, меня, специалиста-международника по…

ДБ (покровительственно хлопая по спине): По der strengenQualitats-kontrolle durch die Staatliche Пабло Эскобаров und иже с ними...

Эй Кей (давясь вторым бутоном): ...ним...ними...то есть меня посылает принять участие в разработке новой программы по эмиграции какой-то холеный пидор с сахарным взглядом, хуишком на привязи и полгода, как джанки, держит под колпаком summit meetings. Ты не въезжаещь комом ему в жопу, а там выгравировано, что он рад моему приезду. Мы высасываем из пальца браки, совокупляя на бумаге все мировое отребье, мы, дружелюбные сутенеры удачи, а так все бы закончилось в тупике еврейского погрома на нефтяные деньги хассан сатанасан эль торро саббахов. И я опять не врубаюсь, что приехал именно туда, куда надо.

ДБ: Так где же облом?

Эй Кей: В геополитическом трансмутационе кладбище-крематорий-кладбище. Наше счастье валяется на земле.

Вот такое начало. Заканчивается рассказ в Лондоне, на Чансери-Лейн, где друзья становятся случайными свидетелями одного загадочного самоубийства и пытаются скрыться от полиции на угнанной машине. «Морские Ренегаты» — это история полубезумного поэта, который мечтает о реставрации в Великобритании династии Стюартов, как воображаемого им символа артистической монархии, восстановить на троне, пусть даже алхимически, короля-мага, и пытается осуществить свой план, проходя через магические ритуалы и трансформации, причем он понятия не имеет, какие силы в результате выпускает наружу. Он существует в круговороте своего бреда, ищет союзников в лондонских притонах, пытаясь найти опору в Обратном Коде, знакомится с членами ИРА, теневыми хакерами и все дальше и дальше погружается в бездну своих фантазий, которые становятся его единственной реальностью. В итоге он оказывается в психиатрической клинике в Челси, где над ним ставят ряд экспериментов и как шута-зомби снова выпускают на улицы Лондона.

ИФ: Насколько я понимаю, говоря о реставрации Стюартов, ты обращаешься к идеям якобитов?

АК: Тебе, наверное, лучше знать. Без комментариев. Сюжет «Морских Ренегатов», опуская самые важные детали для посвященных, во многом перекликается, пародирует многие скандальные публикации британских таблоидов 96-97-ых годов, и отчасти — это пародийная и вывернутая наизнанку история выборов лейбористов, так сказать их поэтическое переосмысление человеком, попавшим в сумасшедший дом в результате полицейской провокации и предательства, и из которого пытаются вылепить обыкновенного маньяка и серийного убийцу для громкого процесса. Кстати, главный герой — действительно реальный персонаж из плоти и крови, а не писательский вымысел. В марте 97-го по британскому телевидению промелькнул репортаж о некоем Докторе, который терроризировал Южный Лондон, и из-за общения с которым сотни добропорядочных граждан вынуждены были обращаться за помощью в психиатрические лечебницы и к психоаналитикам. Этого Мэнсона девяностых, действительно обладавшего рядом феноменальных способностей, до сих пор официально разыскивает интерпол и британская полиция, но он быстро куда-то исчез, а может быть уже ликвидирован.

ИФ: Читая главы из «Ренегатов» я не мог отделаться от мысли, что автора можно назвать русскоязычным, только потому, что я сам знаю, что он русскоязычен, во всяком случае по рождению. Это, черт возьми, как я уже раньше писал об этом, какой-то немыслимый, интернациональный, «эзотерический кибер-панк», где Берроуз в языковой игре соединяется с Льюисом Кэрролом, Майринк микшируется с Гибсоном, Стерлингом или Стефенсоном, Баллард подает руку Хантеру Томпсону, а Филипп Дик разрезан на куски, перемешан с разрезанным и выжатым как лимон Александром Дюма, а затем вперемежку со скрытыми аллюзиями на поэзию Рембо и Лотреамона и урбанистическими кошмарами трансгрессистов подается на читательский стол. Да, я тут вспомнил еще, что Алистер Кроули был якобитом, то есть сторонником живой и магической реставрации Стюартов, а также поддерживал ИРА. Создается впечатление, что вся современная русская литература с ее проблемами, реалиями и героями тебя просто не касается — вместо этого прекрасная география лондонских пабов и притонов, разнузданный химический гедонизм, космополитизм и временами откровенная сатанистская чернуха, и тому подобное. Ты избегаешь глянцевых журналов, не обиваешь пороги издательств, не участвуешь в московской литературной жизни и принципиально не почкуешься в Интернете. Сознательная самоизоляция или терпеливое ожидание своего часа, когда сами все предложат и все дадут?

АК: Ты так много всего сказал, что я, честно говоря, кроме последнего не уловил вопроса. Да, «Ренегаты» сейчас переводятся на английский язык, на котором роман будет напечатан раньше, чем на русском, хотя при нынешней мнимой в России свободе печатай и публикуй, что хочешь, это несколько комично. Но ведь овчинка выделки не стоит. Я не хочу принимать участие в этих московских салонных, клубных и сетевых обезьянниках «дай банан и налей сто грамм» игры в литературу, и это мое личное дело. Я мало с кем общаюсь, но это не значит, что я вообще ни с кем не общаюсь, и это тоже мое личное дело. Что касается стиля, то тебе, как литератору, журналисту и критику, легче делать какие-то выводы. Вразумительно говорить о современной русской литературе не могу, некомпетентен. А предложения, просто если моя книга или переводы выйдет, скажем, в издательстве «Вагриус», владельцем которого по сути дела является Лисовский, то, если даже мне и плевать, что многие из моих друзей не пожмут мне после этого руки, все равно — лучше играть по своим правилам, чем выдрачивать из себя на заказ очередную поточную поебень. Сайт в Интернете появится, но только применительно к альманаху, издательским проектам и прочим разным интересным штукам, но он не будет ставить перед собой целью тиражирование авторов или наших идей. Я не жду, когда мне кто-то что-то сунет, а знаю, кто, что, когда и за что мне даст, поэтому чувствую себя совершенно спокойно — делаю свой проект и никого пока не трогаю. Ни одного экземпляра «Джанки» для паблисити в редакции журналов и газет я не носил — кто захотел, тот сам написал. Вы — в заповеднике невмешательства.

ИФ: И это ты говоришь несмотря на то, что «Джанки» все крупные магазины отказались принимать к продаже? Или ты не понимаешь, что это удар от души по морде ОНОНу и «Закону о Наркотиках»?

АК: Тираж весь и так разобрали без крупных магазинов. А по морде бедный «Джанки», которого в Англии детям рекомендуют читать в качестве назидательной классики или книги перед сном, никого не бил. Те, люди, которые составили и приняли «Закон о Наркотиках» и так сами себя имеют во все дыры своего «Закона», и покойный Берроуз может теперь для них выполнять только функцию молчаливой статуи сфинкса, у лап которой копашатся наркостукачи, барыги, легавые, контролирующие и регулирующие, по сути дела, наркоторговлю, политики, им потворствующие, и вся прочая мразь Крестового Похода Наркоистерии.

ИФ: Возвращаясь к публикации «Трейнспоттинга» Ирвина Уэлша и «Страха и Отвращения в Лас-Вегасе». По-моему, первая книга практически непереводима. Как тебе удалось решить эту проблему?

АК: Среди моих знакомых был один шотландский джанки из Абердина. Он оказал мне огромную помощь в работе над языком. Это фактически наш совместный проект. И если следовать логике перевода, то можно сразу издавать «Трейнспоттинг» на украинском языке.

ИФ: В работе над «Джанки» принимал участие в качестве редактора Илья Кормильцев? А как будет в случае с изданием Уэлша и Хантера Томпсона?

АК: Мне понравилось с ним работать. Все замечания по делу. Ничего лишнего, никаких придирок. Нет в нем той профессиональной ревности, которая отличает многих из тех, кто когда-либо перевел хоть одну строчку с другого языка. И я ему за это очень благодарен, у нас сложились хорошие отношения. Вполне вероятно, что Кормильцев может оказаться и редактором Уэлша. Пока ему не было сделано такого предложения, но, как я полагаю, оно будет сделано в самое ближайшее время.

ИФ: Скажи, что бы ты еще посоветовал издать на русском из так называемой «химической литературы»?

АК: Алекса Троччи «Книгу Каина», «Вечную Полночь» Джерри Стола, «Автоматическую Алису» Джеффа Нуна, «Минет» Стюарта Хоума, «Кокаиновые Ночи» Дж.Г.Балларда, «Радиус Действия» Дона Баджемы. А если серьезно копать, то в первую очередь следует опубликовать роман «Процесс» Бриона Гайсина.

ИФ: Известно, что ты параллельно готовишь проект, связанный с изданием Краули?

АК: Пока речь идет о возможном издании его автобиографии — «Откровений Элистера Краули», ну а дальше видно будет — его архив огромен. Интерес к его личности в России сейчас проявляют большой, так пусть же лучше говорит он сам, нежели жонглируют его именем все кому не лень. В альманахе «Т» появится одно довольно любопытное эссе — «Макдонализация Оккульта», посвященное коммерческой эксплуатации его идей.

ИФ: Остается пожелать тебе удачи.

АК: Удача здесь не при чем. Твори Желаемое, да будет то Законом.

Speaking In Tongues Лавка Языков

T-ough Press

ПРОЕКТ «Т», ИЛИ НА ЗАРЕ ПОСЛЕДНЕГО СРАЖЕНИЯ

Speaking In Tongues
Лавка Языков

T-ough
Press

ПРОЕКТ «Т»,
ИЛИ НА ЗАРЕ ПОСЛЕДНЕГО СРАЖЕНИЯ