Вначале это был самый обычный розовый младенец. Он удивлялся всему
и жмурил глазки. Кто тогда мог подумать, что внутри голого зародыша уже
импульсивно тряслись запутанные молниеносные плюсы и минусы? Что-то колдовское
тогда уже наблюдало через его глазенки за нашими иллюзиями. Он ходил в
детский сад, стал школьником, потом участвовал в высших пленумах. Он с
готовностью воспринимал все области науки и скрытно измерял молекулы. Он
фотографировал свои скомканные расчеты и хмурился: молекулы были измазаны
маслом. Ему было трудно соблюдать чистоту -- это означало не допускать
к эксперименту посторонних, а в помещение постоянно проникали хозяйки с
боевыми щетками. Он, расстроенный, бродил по бульвару или сидел в кресле,
листая дневник опытов -- он вел дневник скорее из рассеянности. Иногда
он отправлялся на ужасные берега, где растут скорбные деревья, и любовался
общественными тучами. Настоящее имя его было Иахсар, но здесь все звали
его Вдурот. Он был осторожен в своих научных шалостях, пожалуй, о них никто
толком ничего не знал. В тот злосчастный день он скучал, тягостно обдумывая
какую-то теорию. Он был уже в том возрасте, когда люди имеют полное право
не только веселиться, но и распоряжаться. Проклятая жизнь к нему была жестока.
В комнате сегодня несколько раз становилось темно, он мерз. Он давно уже
не смотрел в зеркало на беззубого седого человека в мокрой одежде. Свои
мысли он держал в пыльных графинах. Он считал эти замедленные графины своими
детьми, и часто его злило их безразличное молчание -- он по-прежнему ценил
человеческие принципы. Впрочем, некоторые из них шипели, когда он вынимал
пробку.Что же все-таки не действовало у рабочего механизма? Может быть,
влияет понижение температуры? Он собирался сжечь свой великий город с многослойными
магистралями и хижинами. Он решил больше уже не тянуть до крайнего дня.
Он выздоровел, надел фуражку и козырнул роже в зеркале. Этот парень ожил,
а что он собрался сделать -- совсем не важно! Он откупорил один графин
-- самый неблагополучный -- и выпил из него. Его передернуло от заполняющей
душу искренности. Вернулась готовность. Я еще не настолько придурок, подумал
он ласково, чтобы забыть схемы и адреса. Он представил прохожих с корзинами,
идущих по коридору и налил себе еще яду. Он устремился к сумраку. Злосчастная
жизнь жевала его или сосредоточенно играла на свирели; в юности ему не
был страшен этот дешевенький уход -- но ведь тогда он еще не был так отравлен.
Мне немыслимо захотелось вдруг улететь за корпуса. Покаяние -- бессмыслица,
но оказалось невыносимым. Мою коробку забрали, она стояла на шкафу, я не
успокоюсь, пока мне ее не вернут. Серый туман скрывает приближающуюся камфару.
Попили у меня крови. Бухгалтер, да никакой он не бухгалтер на самом деле,
он -- оборотень, гадко кивает, роясь в моем кармане. Сквозь клубы продираюсь,
захлебываясь. Он уже в гнезде. Кричит, машет крыльями. Здесь же скрывается
ведьма, напугавшая меня однажды. Она хранит вовсе не выцветшие сюрпризы,
она хранит часы. Она знает, как нужно хранить часы. Она их хранит в гробах,
поэтому они никогда у нее не меркнут. Иахсар живет на верхнем этаже, здесь
он держит свои чемоданы и разрабатывает технологию. Лучше бы он этой технологии
вовсе не касался, сейчас бы преспокойно гримасничал и посвистывал себе
в будущем. Он порой так забавно рассказывал всякие случаи и ходил с подзорной
трубой по городу... Так умильно прогуливался! Специально для него строилась
деликатная круглая дорожка. Ее потом перетащили за горизонт -- он вел очень
замкнутый образ жизни. Его всегда сопровождала группа военных. Потом дневник
его потеряли. Кое-кто осознал свои ошибки. Оставшееся оборудование погрузили
в несколько лодок, там еще можно было кое-что переделать, но были утрачены
все его письма. Перерыли все камеры, побывали даже на секретном стрельбище
-- ничего не нашли -- все пропало самым загадочным образом. Вдурот еще
какое-то время смотрел на старые термометры, но чем он мог помочь? И тут
появляется этот босой чудак, который утверждает, что вернулся. Очень убедительно
рассказывает о своих подвигах. Медальон у него есть, правда, сам он нисколько
не похож на настоящего Иахсара. Рассказывал, что пересек несколько подземных
куполов; пока добирался, прятался под окошками. Аппарат секретный знает
как свои пять пальцев. Что удивительно, своими рассказами он подтвердил
теорию Иахсара о первоначальном излучении, даже нарисовал это самое излучение.
Уже должны были праздновать счастливое возращение ученого, но один милиционер
поймал его на незнании самых простых терминов.