Speaking In Tongues
Лавка Языков

ЛЕОНИД ЗЕЙГЕРМАХЕР

Записки из космического отдела

У нас на работе на видном месте лежит древняя каменная плита. Мой начальник одно время скрывал существование этой плиты, но потом о ней узнали все, даже совершенно посторонние люди. На ней нацарапаны слова, которые вовсе не обязаны быть правдой. Однако, мы долго пытались расшифровать их, как будто эта плита что-нибудь историческое представляет собой. Я предполагаю, что на плите было написано, зачем рождаются бездельники-интеллигенты, то есть объяснялась их общественная роль.

Всегда важно иметь объект, который противопоставляется обществу, но, к сожалению, истинное значение интеллигенции я так и не выяснил. До истины я шел различными путями, проходил сквозь расставленные барьеры, ржавые прутья, которые рвали одежду, пробирался через канавы, заполненные мутной водой. Я сейчас вспоминаю, что мы оперировали колоссальными объемами информации, это была гигантская масса каких-то цифр, символов, знаков, такого количества не сможет выдержать ни один средний человек. Всю информацию мы хранили в голове,а все дубликаты мы хранили в сейфе. У нас была собрана огромная коллекция дубликатов. Мы фотографировали все эти предметы, запоминали их как следует, для этого надо близко встать и долго смотреть на объект.В итоге в мозгу получается четкий отпечаток.

Мой начальник. Это обычный человек средних лет. У великих людей сильный характер, а внешне они выглядят так же, как и мы. Действительно, внешность у моего начальника была самая обыкновенная. Он очень хороший руководитель. Он помнит все фрагменты, знает все секретные коды и пароли.

Меня постоянно преследовали видения, мне даже хотелось покинуть наблюдательный пункт, а начальник, этот безобидный человек, всегда ходил в чистеньком костюме. Он был образцом мудрости и спокойствия. Он был дружелюбным, никогда не скандалил, просто не видел в этом смысла, наоборот, он всегда старался нас чем-нибудь обрадовать. Он все время обманывал нас своими наивными ритуалами, ему удавалось нас развеселить.

Однажды он отказался ездить на трамвае и стал приезжать на работу на велосипеде. Кое-кто увидел в этом добрый знак, а наши пожилые сотрудники покачали головами, но ничего не сказали.

Я забываю то, что было совсем недавно, но странное свойство моей памяти-я прекрасно помню, что было очень давно, приблизительно тысячу лет назад. Наш сейф был сделан из прочной стали, его поддельные дверцы укреплены проволокой.

У нас была полная свобода. Когда я шел в кино, то писал: "Я уехал в цех комплектации. "Я уходил гулять, оставлял на столе записку: "Скоро буду". Рано утром мы передавали сообщение в Центр. К нам в комнату заглядывали любопытные, но здесь уже ничего не было.

Наша контора была построена на самом краю города. Рядом с нами строят новый оборонительный поселок. Я часто смотрю на высокий чужой забор, истыканный гвоздями, магнитные школьные ворота, которые еще не работают. Нам сюда звонят сумасшедшие, а иногда за нами наблюдают в замочную скважину, поэтому все события я сохраняю в тетради.

Сюда заглядывал вспомогательный тюремный персонал, но и они ничего не могли здесь обнаружить, а ведь это были люди, которые находили тайный смысл везде, даже в бандитских стихотворениях.

В командировки мы ездили на секретной машине, старом уродливом грузовике. Мы носили на шее на цепочке особые квадратные рамки, нам не разрешали их снимать. На рамках был выбит год рождения, имя, номер и оценка, которую мы получили на государственном экзамене.

Зимой к нам приходили ученые, одетые в шубы и шапки. Мы долго говорили с ними, но все разговоры у нас почему-то были только о пользе образования. Потом во дворе мы набирали снега и растапливали его в ведре над огнем. Чай из снежной воды-самый вкусный. Ученые пили чай, смеялись. В дверь жалобно стучал сторож, просил чаю. Мы впускали его, наливали чаю. Он отогревался, начинал спорить с учеными.

-У вас неправильно размещены пространства, если что случится, обломками может кого-нибудь убить.

-Мы все это понимаем, но нам возиться неохота-отвечали ученые.

-Если вы приличные ученые, то должны внимательно поступать с людьми. Я раньше тоже был изобретателем, я изобрел глобус. А вы говорите, неохота возиться. Угостите папироской хотя бы.

Ученые давали ему папиросы, спички. Он закуривал, прямо в помещении, бессмысленно смотрел в потолок, потом снова говорил:

-Вот вы нас сначала сформировали, а потом перебросили куда следует. Где предел, скажите? Это ведь получается абсурд!

-Почему абсурд? Вот вы согласитесь, извините, сесть в медицинское кресло, если мы вас попросим?

-Я-соглашусь! Да! Я хоть сейчас согласен сесть в ваше кресло.

-Ну, ну. Это я фигурально выразился, насчет кресла. Ну, а в ракете согласны полететь?

-Согласен. Когда?

-У нас через месяц пробный запуск. А вы не боитесь высоты?

-Я с крыши много раз прыгал, в цирке работал, в армии был сапером, так что вы не переживайте.

-Хорошо. Мы вас обязательно пригласим. До свидания.

Сторож уходил с ангельским выражением на лице, растворялся, словно галлюцинация. Горела керосиновая лампа, электричество мы экономили. После ухода сторожа ученые рассказывали нам какие-то закрытые данные о неподвижных уровнях, о скверном состоянии нынешней науки, но нам это было неинтересно. В сенях ремонтировали телефонную проводку, а за окном катались на коньках. Дети существовали словно в ином мире. "Я тоже когда-то"-думал каждый из нас.

Ученые предлагали хороший способ спрятать цифры, они показывали нам специальную психическую коробку. Туда действительно могло много чего поместиться. Она напоминала коллективные наборы, мы включали эту коробку, по экрану ползли все цифры, которые только существуют в природе. Мой начальник нажимал кнопки и смотрел на цифры. Мы нуждались в такой машине, этот ящик мог поймать любую ценную мысль. Этот прибор мы оставили у себя, назвали его"священный сын науки".

Потянулись тягостные дни, когда информационный поток особенно скудный, информации было очень мало, но мы все равно должны были сидеть в отделе и запоминать каждую букву. Сейф с дубликатами мы переставили во внутреннюю комнату. Я восхищался начальником. Он теперь дежурил по ночам в главном помещении, подавал нам пример, как следует работать.

Сторож поймал сигнал с какой-то станции, называется"Поющий индекс". Сигнал был кратковременный, почти сразу оборвался. Я могу оскорбить незнакомых людей подозрением, но в капустных норах ничего больше не было. Я имею в виду мозговые извилины. Они были абсолютно пусты, я проанализировал их в режиме комбайна. Священный сын науки тоже простаивает целыми днями.

Друзья дали мне цифровую кассету, чтобы я записал на нее цифровые мультфильмы. Сделаю в ближайшее время. В углу лежат и пылятся книги, справочные пособия, я иногда беру их и швыряю обратно,я совершенно не могу воспринимать напечатанный текст. Позвонил на студию, попросил передать любимую песню, на работе мы радио почти не слушаем.

В голове скапливается гениальный мусор. На улице никого нет. Мой начальник, когда служил в армии, с помощью одного только бульдозера построил детский сад и проложил туда железную дорогу. Он часто мне рассказывал, как он укреплял рельсы, ему здорово пришлось повозиться с ними.

Крутят и разматывают веревки, на телеге проехал сторож. Мыслей совершенно нет, ничего не могу придумать интересного.

Я рассуждал о причинах, которые заставили меня сюда устроиться. Думаю, что это нежелание кого-нибудь обидеть-мне предложили хорошую должность-как я могу отказаться? Меня просто неправильно поймут или обидятся на меня. Должность у меня называется рядовой инженер, начальник отдела намекал, что надо уметь пить водку и придется еще ездить в командировки в область, но этого пока от меня не требуют.

Пока что пригодилось мое умение стрелять. Серьезно говорю. Мы тут дуэли устраиваем-целая группа взрослых людей с ружьями бегает друг за другом. Раньше я работал на заводе, стоял у станка, я ведь даже был Мастером, а когда пришел сюда в контору, то был очень удивлен, я раньше никогда не видел такого количества бездельников, это просто не укладывается в голове!

За перегородкой сидит бывший палач, притворяется добреньким, все время клянчит у меня деньги. Бессовестный человек.

Везде готовятся к новому году, украшают магазины электрическими гирляндами и стеклянными шарами. Продавцы дудят в дудки, заманивают покупателей. Мораль такая-кусок достанется каждому. Понаблюдайте как-нибудь за покупателями, которые торопятся что-нибудь купить. Я видел однажды очередь за материей, я запомнил это зрелище на всю жизнь.

Играет тихая музыка, продавцы ножницами отрезают материал, покупатели счастливы, платят деньги, радуются, верят, что приобретают что-то ценное.

На работе создали торжественную атмосферу-она возникла практически из ничего, из куска яркой тряпки-нас наградили вымпелом. Когда его повесили, в помещении сразу же стало уютно, прошло всякое беспокойство, воцарился порядок. Мне даже показалось, что вернулось старое доброе время.

Праздник. Очень мало подробностей. Начальник лечится снегом. Чем заканчиваются сны? Я не помню. Вообще, я плохо помню свои сны. Утром помню лишь, что что-то снилось, и все. Пришли фотографировать меня на доску почета. Это сон такой был. Спросили, что обозначают руки на груди. Это значит, что я отождествляю себя с толпой. Чепуха какая-то.

У моего начальника-способность задавать вопросы. Все ждут момента, когда придет сторож, а сторож гуляет по двору, все пытается понять, почему окружающие обманывают его, вон в прошлый раз ученые позвали в космический полет, пообещали взять через месяц, месяц прошел,а он так и не полетел в космос. Начальник говорит, что сторож- образованное существо, потому что сторож-это не только сторож, а еще и гражданин, владеющий необходимыми навыками, обладающий некоторой физической информацией. Неизвестно, как и когда сторож приобретал свой опыт, но те правила, которых он придерживается, это натуральные действительные жизненные законы. Цель деятельности сторожа-охранять материальные ценности, которые поступают к нам в организацию.

Я не могу врать незнакомым людям. Когда я рассказываю о праздничных успехах нашей конторы, я вынужден говорить неправду. Что было в новый год на самом деле-все были как враги, жутко напились и чуть не подрались тогда. Спасибо начальнику-он как-то сдерживал коллектив. Мы действительно чуть не набросились друг на друга.

Мне все равно, что говорят ветераны официального космоса. Я вижу их строгие лица и понимаю, что развивается необратимый процесс. Нам поставили новые мониторы и мы сейчас следим друг за другом. Палач перестал клянчить деньги. Наверное, его скоро уже отправят.

Огромное количество новых символов. Целыми днями сижу в шифровальной будке. Настроение-никакое, потому что пропустил несколько важных блоков. Мозг-невероятно тонкое устройство. Я слышал, что мозг не чувствует боли. Это мнение ученых, а они поклялись говорить правду.

Мы соблюдаем порядок и уважаем человеческое достоинство. Приходят гражданские телеграммы, люди ищут какие-то свои вещи. Все телеграммы мы публикуем в нашем бортовом журнале. Это своего рода исследование человеческой природы.

Ученые обнаружили какую-то новую зону и теперь вырабатывают стратегию. Приходят к нам в отдел посоветоваться. Руководство собирается там построить кроличью ферму, вообще, мы сейчас будем заниматься только сельским хозяйством. В космосе, разумеется. Самым главным специалистом по кроликам у нас считается сторож. Он знает о кроликах абсолютно все, он говорит, что в детстве у него жил кролик. Он держал его в бочке, бросал туда морковь, траву.

Я давно не ездил в трамвае, я давно не контактировал с высшим руководством. Хочу только сказать, что это имеет сумасшедший эффект, уходят все неприятности, а я уже устал от неприятностей.

Нас коснулись реформы летного состава. У нас остаются лишь те, кто был в экспедициях, брал пробы грунта, строил звездный комплекс.Я остаюсь. Начальник, сторож и палач тоже остались. Оставили еще нескольких пленных рабочих, они должны нам помочь восстановить хозяйство.

Speaking In Tongues Лавка Языков

ЛЕОНИД ЗЕЙГЕРМАХЕР

Записки из космического отдела

Speaking In Tongues
Лавка Языков