Speaking In Tongues
Лавка Языков

Рафаэль Левчин, Андрей Курков

ОТЦЫ ПОДЗЕМЕЛЬЯ

Полузасыпанный вход в подземелье. Он зарос травой и завален всяким мусором. В отверстие с трудом может протиснуться человек не очень большого роста. Два старичка в мешковатых костюмах тёмного цвета не сразу различимы среди прочего хлама. Первый сидит у самого входа в кресле-качалке, второй -- рядом, на ящике с надписью «НЕ КАНТОВАТЬ!».

ПЕРВЫЙ. А помнишь…

ВТОРОЙ. Лично я больше любил с лучком.

ПЕРВЫЙ. С лучком хорошо. У нас это называлось -- облучённый бифштекс…

ВТОРОЙ. Пересяду-ка я, а то из этого подземелья дует.

П. Вот сюда садись, на мотоцикл.

В. Да ну, ещё поедет!

П. Не поедет, он без колёс.

В. Мало ли, наша техника и без колёс… (С опаской усаживается на ржавый мотоцикл без колёс, руля и прочего.) Тебе-то хорошо, ты в кресле сидишь.

П (веско). Мне положено.

В. Или вот, бывало…

П. Бывало. Но редко.

В. То есть как это редко? Как это редко? Почему редко?! (Разволновавшись.) Наоборот -- очень даже нередко! Нет, ну как это так -- редко?!!

П. Редко, да метко, я хотел сказать. Шутка. Народная.

В. А-а. Это другое дело. Ха. Ха. Ха. Так вот, бывало… бывало… что-то бывало…

П. Бывало былое.

В. Я и говорю. Былое. И думы. Ещё писатель такой был.

П. Ага, Белов. Или даже ернов. Про Петербург написал. Про блокаду, в общем. Или нет -- про десант. Вообще про интервенцию.

В. Ну да, да. Я всегда одобрял такую литературу. У меня было четыре референта и тридцать три писателя…

П. Наверное, наоборот?

В. Наверное, наверное. Шпрот -- в рот, а идиот -- наоборот. Это один из моих писателей написал.

П. Наверное, не писателей, а поэтов.

В. Наверное, наверное… А какая разница?

П. Писатель пишет, поэт дразнится.

В. О?!

П. Шутка.

В. Народная?

П. Естественно.

В. А-а. Это хорошо. Нам близки чаяния и устремления. В том числе. Я как раз и говорю, что литература…

П. Народная. Но в то же время…

В. Вот со временем сложнее… Говорят, есть время «Ф»…

П. А ещё есть время маразма… и фурункулёза…

В. Так вот, один мой знакомый писатель… ну, который «Записки подпольщика» написал…

П. Толстоевчин?

В. Он самый.

П. А подпольщик -- это который под полом?

В. Вообще под землёй… О!

Обоих озаряет одна и та же мысль.

П. Подземный ход…

В (подхватывает). Под землю ведёт!

П. А что там?

В. А там -- что-то!

П. Что именно?

В. Что бы то ни было!

П. Но ведь зачем-то мы его строили?!

В. «Зачем-то» -- это неправильное определение! Это даже неверная в корне формулировка!! Не «зачем-то», а «затем-то»! (Скандирует.) Мы знаем всё, что где растёт и дышит…

П. …а вместо лёгких -- синхро… фа… (Запинается.) …ну, трон!

В. Так что всё учтено…

П. И сочтено…

ОБА (вместе). Давным-давно, давным-давно, давным-давно!!!

П. Давай, значит, полезем туда, посмотрим-поглядим -- на наши достижения…

В. И постижения…

П. Лезем?

В. Лезем!

П. Тем более, что мы узнаем, что там!

В. Время «Ф»!

Ангельская музыка. Слышны чьи-то шаги.

П (с давно забытой интонацией). Шухер!!!

На заднем плане на несколько секунд появляются три девушки. Старички их не замечают. Девушки исчезают. Музыка стихает.

В. Ложная тревога.

П. Слушай мою команду!

В. Почему не мою?

П. Потому что мою! Возразить нечего!

В. Есть чего!

П. Возражай!

В. К шампанскому ни в коем случае не полагается употреблять красную икру, а вилку надо держать в той же руке, которой гладишь коленку соседки слева...

П. Но рука при этом должна быть правая…

В. Естественно!

П. Чтобы не догадались…

В. Писатели…

П. Интеллигенты недокромсанные…

В. Космодеревенщики!

П. Порочили наши высокие… ходы!..

В. А сами-то фужеры для хереса путали с мисочками для полоскания пальцев!!!

П. Ужас какой! (Смеётся.) Да чего же от них и ждать-то, от этих рокеров обкуренных, этих сексуальных пацифистов!

Шаги. Старички замирают. Появляется пионер с панк-причёской, в разноцветном галстуке.

П. Эй! Эй, мальчик!

В. Пионер! Э… будь готов!

П. Время «Ф»!

ПИОНЕР. Ни фига себе лабуда!

П. Достойно встретим тысячелетие крещения Казани! Молодым везде у нас киршвассер! Нет таких трудностей, которых не сделали бы наши пионеры и школьники!!

В (с завистью). Э… э… будь готов!

П. Уступил ли ты место девочке в бомбоубежище? Пионер своё дело делает быстро и безошибочно! Наша смена -- в наших мартенах! Нашей молодёжи не нужны тёплые уборные!

В (обрадованно). Нашей молодёжи вообще не нужны уборные!!

Ангельская музыка. Опять проход девушек. Старички и пионер не обращают внимания.

ПИОНЕР. Кому не нужны, а кому… дайте-ка я туда… на минутку…

П. Эй, ты куда это намылился? Ишь какой, из молодых, да ушлый! Впереди паровоза бежать хочешь?

В. В коммуне остановка!..

П. А что ты сделал для своего отечества, чтобы туда?..

ПИОНЕР. Но если мне надо…

В. Да ты что, не молодёжь, что ли? В тебе сейчас все наши чаяния сосредоточены абсолютно и незабвенно…

П. Рано тебе ещё туда! Что ты видел в жизни? На баррикаде стоял? Целину пахал? БАМ бомбил? Под танк ложился?

В. С абстракционистами боролся?

П. Продовольственную программу выполнял?

ПИОНЕР. Во трахнутые…

П. Для вас нет ничего святого! Как жить станете? Где ваши идеалы? Где ваши ареалы?! Где ваши комплоты?!!

ПИОНЕР (уже совершенно ничего не соображая). Какие компоты?

В. Вот! Не готовы вы ещё! К серьёзным испытаниям! А ещё галстук нацепил!… (Рассматривает галстук внимательнее.) Какой-то он у тебя странный… один конец красный, другой голубой, третий жёлтый… четвёртый…

ПИОНЕР. Так ведь время «Ф»!

П. А ты металлолом сдавал? Ты приблизил час грядущего торжества… э… грядущего торжества?! Ты вообще знаешь?..

Пионер поворачивается и уходит.

П. Эй! Куда же ты, кляйне юнге шмерц?!

ПИОНЕР (за сценой). Ща вернусь!!

В. Да-а… есть в нём что-то такое…

П. Что-то троцкистско-маркузианское…

В. У… (Смотрит на Первого с огромным уважением.)

Снова, ближе, проходят девушки. Теперь видно, как они хороши и нежны. Звучит речитатив:

Как две луны взошли -- её колени,

за облаками бёдер тут же скрывшись;

и отступили тени стройных икр,

и напряглись прозрачные стопы,

и ожили суставы, как гортани

у пьющих…⁽¹⁾

Старички на сей раз замечают девушек.

П. У-тю-тю-тю-тю! Какие симпампушечки!

В. Ва-ах! Дэвочкы! Жывые!!

П (разнеженно). Как в лучшие времена… Помнишь, бывало…

В. Но редко.

П. Дурыла ты! Совсем даже не редко! А часто!! Садишься, бывало, в бронетранспортёр и, значит, едешь. Едешь и едешь себе. А сам всё смотришь в смотровую щель…

В. В какую щель?

П. В смотровую, понял?! Смотришь, нет ли где… этих… туловищ… то есть симпатюлечек наших дорогих! Переезжаешь реки, перевалы, рощи, иной раз парочку зазевавшуюся задавишь или там октябрёнка какого подколотого, -- а сам всё высматриваешь. И вот только это приедешь в людное место, сейчас же пулемёты направишь на киоск «Союзпечати», мэра с префектом прикажешь пороть для острастки, декуриона с алькальдом гильотинировать, -- давно заслужили!!! -- а уж девочек…

В. Дэвочэк…

П. …девочек… я лично очень любил блондиночек… и очень ещё брюнеточек… и ещё лысеньких… хотя эти встречались реже…

В. Но ненамного…

П. Да, хорошие тогда были времена.

В. Это ещё до времени «Ф»…

П. И погода стояла, как на грех, хорошая… И вообще стояло… хорошо… (Утирает слюни.)

В. Заведёшь, бывало, в такой вот переходик… (Кивает на вход в подземелье.)

П. Эврика!

В. Кого?

П. Да не кого, а зачем! Затем, наверное, мы их и строили… чтобы девочек было куда приводить!..

В. Не, навряд ли. Я чаще всё ж таки никуда не приводил. Да там и бассейна не было… утопить то есть потом чтобы…

П. А ты что, топил потом?

В. Хиба хочешь? Мусишь! Бо ж традиция!.. А один раз… мы её… съели… ещё тепленькую… ух…

П. Тогда вообще теплее было. И дождей почти не было, ни кислотных, ни этих… цезиевых…

В. Да, наше поколение умело устраиваться…

П. А один раз поломался мой вездеход, я и поехал домой с народом в автобусе, как какой-нибудь простой Радек.

В (смотрит с восхищением). Ого!

П. Помню, прямо в глаз мне какой-то гражданин локтем ткнул -- газету он, видите ли, читает. С некрологом на всю полосу. Читает, читает -- остановок пять проехали. Соседи к нему и так уже, и этак заглядывают… а он, наконец, оторвался и им: «Да нет, это Фурцева…»

Девушки уходят, так и обратив внимания на старичков. Больше они не появятся.

П. Ладно, чтой-то мы отвлеклись. Полезай внутрь, посмотри, не опасно ли, я за тобой. Или нет, лучше я первый…

В. Почему?

П. Потому! Вдруг там что ценное… проволока там какая медная… или даже пуговица, к примеру… ты ж в момент подхватишь, знаю я тебя!

В. Если я правильно расслышал, здесь прозвучала инсинуа… нуа… ация!

П. Да ладно, не становись в позу… уж лезь первым, так тому и быть…

В. Ни, хай йому бис, ото полезай сам! Якщо нэмае довирья… то й нэ трэба!

Входят пионер и неформал-мистик.

ПИОНЕР. Во, братан, гля, они ещё тут…

НЕФОРМАЛ-МИСТИК. Ну, чё, олдермены? Будем киси-миси или будем так себе? А?

Старички осознают, что этот человек может быть опасен. Прячутся: один за качалку, другой под мотоцикл.

НЕФОРМАЛ. Да вы, я гляжу, крутые и без понтов. (Неожиданно.) Стихи знаете? А?!

П. Э… э… э…

В. У…

НЕФОРМАЛ (с выражением).

Наплевать хотел на закон и сплетни я:

ты подарена для блаженства!

Ну какая же ты несовершеннолетняя,

если ты -- само совершенство!

Старички хихикают.

НЕФОРМАЛ.

Ты непьющий.

Тащишься по центру

и плюёшь на винный магазин.

Удалось в аптеке без рецепта

раздобыть заветный эфедрин!

Пионер хохочет.

НЕФОРМАЛ.

А то ещё такая тематика… (Более интимно.)

Повёлся поц на шапку «Найка»

и вот болеет спидом, зайка…⁽²⁾

П. Молодой человек, где у вас… святое? Вспомните хотя бы: «Там чудеса, там леший бродит…»

НЕФОРМАЛ. Русалка на игле сидит!

Пионер заливается.

В.

Та гей, волы! Чого ж вы сталы?

Чи затупылось чэрэсло?!

ПИОНЕР. Не, я ваще тащусь!

НЕФОРМАЛ. Так, а ну, отвечайте: чьим воплощением является великий Нистантин Ядров? Даю натырку: Че Гевара -- сорок седьмое воплощение Арджуны, Игорь Тюленин -- двадцать второе воплощение Иосафата, Пращников -- тринадцатое воплощение Лучникова… (Переводит дух.) Словом, ясно. Ну?

П. Ивана IV?

В. Петра I?

ПИОНЕР. Братан, да они точно на всю голову звезданутые! Крыша ровно съехавшая… Или даже время «Ф»…

П. Не стой под стрелой! Береги лесонасаждения нашей необъятной… э… необъятной… (Темп ускоряется с каждой фразой.)

В. И глядит садовник мудрый на работу рук своих!

П. Не висни на трамвайной подножке!

В. Нигде кроме, как в космодроме!

П. Враг подслушивает!!

В. Добьём зверя в его логове!!

П. Формализм не пройдёт!!

В. Мамы всякие нужны!!

П. И на Марсе будут яблони цвести!!

В. Не ослепляй встречный транспорт!!!

П. Под которым плавал враг!!!

В. Покажем кузькину мать!!!

П. Нет -- звёздным войнам!!!

ПИОНЕР. Братан, может, валим отсюда, а? Ну их…

НЕФОРМАЛ. Да, тяжёлый случай… Конечно, жира в них ещё много, но ведь отравиться можно…

ПИОНЕР. Ну, я ж об чём и шепчу…

НЕФОРМАЛ. Ладно, олдермены, до следующей аватары…

Уходят.

П. О! Наша взяла!

В. Да, старые кадры… решают всё…

П. Травленый волк… борозды не портит…

В. Но всё-таки зачем же мы его строили??!

Появляется человек в пышной средневековой одежде.

П. Эй! Это ещё чего такое?

ЧЕЛОВЕК. Бонжур! Я -- крымский бельгиец. Скажите, вы случайно не знаете ли, этот ход ведёт в Крым?

В. А как же! Натурально, ведёт!

П. После перестройки только наши ходы ведут в Крым!

В. Да, как сейчас помню, я приказал построить подземную железную дорогу Кабул-Ялта…

БЕЛЬГИЕЦ. Так я могу?.. (Указывает на вход в ход.)

П. Могёшь, могёшь! Просю! (Делает широкий жест.)

БЕЛЬГИЕЦ. Грамерси! (Идёт ко входу в ход.)

Второй старичок, оказавшись у него за спиной, хватает валяющийся лом.

П. Фас!!!

Второй ударяет бельгийца ломом по затылку, тот падает. Вдвоём старички добивают упавшего и заталкивают тело в подземный ход. Останавливаются перевести дух. Они явно взбодрились, как будто сбросили десяток лет.

П. Эх! Давненько молодых не убивали!

В. Да… что ни говори… колоссальная ответственность…

П. За наше будущее…

В. Но всё-таки ж пора и нам туда!

П. Да! Это нужно не мёртвым, это нужно живым! (Лезет.)

В. Вперёд, заре навстречу! (Лезет. Оба скрываются в отверстии.)

ГОЛОС ПЕРВОГО. Дальше не пройти!

ГОЛОС ВТОРОГО. Пройти, пройти! Вперёд!

ГОЛОС ПЕРВОГО. Застряли…

ГОЛОС ВТОРОГО. У… у… у…

Неразборчивый вой. Он становится всё глуше, но будет продолжаться вечно.

к о н е ц

1. Из стихотворения Р.М.Рильке «Рождение Венеры».

2. Тексты Т.Лиепольца.

Speaking In Tongues Лавка Языков

Рафаэль Левчин, Андрей Курков

ОТЦЫ ПОДЗЕМЕЛЬЯ

Speaking In Tongues
Лавка Языков