Speaking In Tongues
Лавка Языков

Артем Липатов

ПРИШЕЛ СОЛДАТ С ФРОНТА

Первая публикация -- «Звуки.Ру»

Работать с Уилсоном - это похоже на балет под водой.

Том Уэйтс

I. ТИПА ИНТРО

Второй из новых альбомов Тома Уэйтса, Blood Money, также связан с именем Роберта Уилсона. Это - результат третьего опыта совместной работы Уэйтса/Уилсона, постановки пьесы Георга Бюхнера «Войцек», премьера которой состоялась 18 ноября 2000 года в Театре Бетти Нансен (Копенгаген). Сам Уэйтс считает эту работу прямым продолжением берроузовского «Черного Всадника». Этот спектакль получил куда больший резонанс, нежели «Алиса» - европейское турне 2001 года, несмотря на то, что все диалоги были исполнены на датском, получило великолепную прессу и зрительский прием. Спектакль Уэйтса-Уилсона был отмечен даже отечественной (театральной, но не музыкальной!) критикой. Майя Мамаладзе в своем репортаже с театрального фестиваля во Вроцлаве писала: «Войцек» с архитектурно выверенной композицией и сценографией, выдержанный в стиле детского рисунка, оказался шедевром звука, света, грима, костюмов, сценического движения».

Отступление 1

У Уилсона и Уэйтса были предшественники, и весьма серьезные - на текст «Войцека» учеником Арнольда Шенберга (соответственно - представителем «новой венской школы») и одним из основателей сериализма, Альбаном Бергом была написана опера «Воццек» (1925), запрещенная при Гитлере. Тот же текст лег в основу знаменитого фильма немецкого режиссера Вернера Херцога (1978) с Клаусом Кински в заглавной роли. На тот же сюжет были сняты одноименные картины в Венгрии (1994, режиссер Янош Шаш, в одной из ролей снялся Александр Пороховщиков) и во Франции (1991, режиссер Ги Мариньян). А самое замечательное заключается в том, что музыка Уэйтса была использована в питерском спектакле 1998 года (тогда же был показан в Москве в рамках «Золотой маски») была использована музыка Уэйтса - и это за два года до постановки в Дании! Что это, предвидение режиссера Юрия Бутусова - или просто совпадение?

II. БЮХНЕР И ЕГО «ВОЙЦЕК»

Из энциклопедии:

«БЮХНЕР, ГЕОРГ (Buchner, Georg) (1813-1837), немецкий писатель, создатель реалистической драмы. Родился 17 октября 1813 под Дармштадтом. Изучал медицину, историю и философию в университетах Страсбурга и Гисена. В 1834 участвовал на родине, в Гессене, в революционном движении и за написание политического памфлета разыскивался полицией. В начале 1836 отошел от политики и продолжил образование в Швейцарии. В том же 1836 начал читать лекции по анатомии в Цюрихском университете; несколько месяцев спустя заразился тифом и умер 19 февраля 1837… Вторая пьеса Бюхнера, Войцек (Woyzeck, 1837), включает 27 сцен, повествующих о реальных исторических событиях и горестной жизни солдата. Пассивный по натуре, всегда во власти обстоятельств, Войцек беззащитен как перед внешним гнетом, так и перед собственной смутной страстью».

Про Бюхнера стоит добавить, кстати, что это именно ему принадлежит слоган первых революционных лет «Мир хижинам, война дворцам» - и что жил он в Цюрихе на Шпигельглассе, где много лет спустя поселился один российский неудавшийся адвокат по фамилии Ульянов. Вот же ирония судьбы!

«Войцека» Бюхнер не дописал. Незаконченная рукопись пролежала в архиве более сорока лет. Исследователь и писатель Карл Эмиль Францоз, первый, кто прочел и опубликовал пьесу, получил доступ к рукописи в 70-х годах позапрошлого века, когда рукопись серьезно выцвела, и для восстановления текста понадобилось воздействие химических реактивов (забегая вперед, скажем, что реактивы сильно попортили бумагу, и сегодня полное восстановление оригинального «Войцека», несмотря на появление разнообразных технологий и способов, практически невозможно). К тому же страницы рукописи не были пронумерованы и лежали в полном беспорядке… Так что каждое новое текстологическое прочтение «Войцека» - это очередная попытка приближения к неизвестному оригиналу.

Сюжет пьесы довольно прост в пересказе (даром что взят, как говорят литературоведы, из газетной хроники): Франц Войцек - полковой брадобрей, типичный «маленький человек». Армейский доктор изводит его жестокими экспериментами, командир-капитан унижает его, и затравленный Войцек убивает свою возлюбленную, недавно родившую ему ребенка. А потом, не вынеся душевных мук, топится в пруду.

Нехорошая, в общем, история. При этом - типично народническая (учтем, кстати, стремление Бюхнера к естественным наукам - как у наших народников конца того же века): влияние среды на личность и все такое. Как водится, страдают невинные. Как всегда, зло торжествует, а герой задает вопрос о праве и твари дрожащей. Кажется, все.

Но отчего же эта история обрела такой резонанс, что за нее берутся все новые и новые интерпретаторы? Есть ведь и московский «Войцек», поставленный режиссером и актером Александром Назаровым в Центре драматургии и режиссуры, с Григорием Сиятвиндой в главной роли - а про западные версии уже было написано чуть выше. Просто история эта удивительно символична, и каждый из интерпретаторов подставляет под символы то, что ему кажется самым важным и главным, или, может быть, интересным. Или, как было написано в одной критической статье, «театр возвращается к ней с завидным постоянством, находя в пьесе прообраз современных театральных форм и современную экспрессию. Коллаж рваных, недоговоренных фрагментов -- и пронзительный лаконизм сюжета, пронизанного библейскими мотивами, в основе которого реальная судейская история из газетных хроник».

III. ВОЙЦЕК УИЛСОНА/УЭЙТСА

Цитата из пресс-релиза спектакля:

«Войцек» - это очень современная, политическая драма, которая рассказывает о том, как все человеческие ценности уничтожаются, когда общество толкает индивидуума за грань возможности выживания (что я вам говорил? - А.Л.)». Ну ладно, пресс-релиз - пресс-релизом, а вот вам слова самого Уилсона: «Для меня одна из самых важных вещей в этой пьесе - то, что нет никаких дат. Я имею в виду, кто может подумать, что это пьеса XIX века?… Она сложена из таких больших архитектурных… конструкций. Ни одна из современных пьес не настолько современна, насколько эта…».

Так ее Уилсон, и решил - в графической, полуабсурдистской, полуцирковой стилистике, с заводными куклами, в нарисованном интерьере… Решил, вдобавок, как историю любви - «и Войцек, и Мария - они и порознь, и вместе» (из того же интервью. Ну куда тут без Уэйтса?

«Эта пьеса - отчасти дополнение к «Черному Всаднику», не так ли?

-Точно так. Да, в ней тоже есть убийство. И карнавал в ней тоже есть. И - знаете, для вдохновения я ходил смотреть хичкоковских «Незнакомцев на поезде»… Эта пьеса очень импрессионистская, но она - прямиком из жизни. Но в процессе работы она стала сильно отличаться от того, чем начиналась… С Уилсоном… никогда нет уверенности, куда именно ты идешь. Но - мне это нравится. Для трезвенника вроде меня, работа с Уилсоном - это максимально близко к наркотикам, наверное (смеется)». (Из интьервью Эндрю Дансби, ноябрь 2000 года).

И Уэйтс не подкачал.

Он написал для спектакля 14 песен - мрачных, красивых, романтических песен. Он собрал, как обычно, странный оркестр: маримба, банджо, кларнет, туба, окарина, глокеншпиль, виолончель, мелкая перкуссия, бас, флейта-пикколо.

Он использовал для пролога одну из инструментальных тем «Алисы» и несколько не бывших записанными песен - в том числе Coney Island Baby, которая не вошла в Mule Variations. Собственно говоря, к либретто спектакля, написанного Вольфгангом Винсом, Coney Island Baby отношения не имеет. Но тем, кто спектакль видел, трудно представить его без этой песни.

Она приходит каждый вечер/Чтоб увести меня в мир снов/когда я с ней, я всех богаче/Она - роза, она - жемчужина/она - ось, вокруг которой вертится мой мир/в глазах ее - исполненье желаний всех звезд в небесах…

Эту песню Войцек поет дважды. Когда влюблен - и когда уже убил.

Но главная песня - не эта. Она тоже поется дважды - и оба раза разными персонажами. Это Misery Is A River Of The World.

Чем обезьяна лезет выше/тем лучше виден хвост/несчастлив человек, пока не помер/нет молока на дне бадьи/Господь построил церковь/молельню дьявол взвел/как семена чертополоха/что всходят вкруг ствола/возьми наперсточек скорее /вот комната для нас с тобой/о Человечестве лишь скажем/что нет добра для человека/сто раз гони проклятую природу/но возвращается она…/ Имя мировой реки - Печаль /Имя мировой реки - Печаль/ Имя мировой реки - Печаль

С ноября 2000 по февраль 2002 года «Войцек» был показан в Швеции, Ирландии, Польше, Испании, Франции - не говоря о Дании, где, напомню, изначально и был поставлен. Осенью этого года спектакль будет показан на фестивалях в Лондоне и Нью-Йорке. А датский аналог театральной премии «Тони» «Войцек» уже получил.

Отступление 2

Собственно говоря, театральная история Тома Уэйтса началась вовсе не с «Черного всадника». Первым спектаклем, в котором были использованы песни Тома, стал Balm In Gilead по пьесе Лэнфорда Уилсона, поставленный Джоном Малковичем в 1980 году с труппой Steppenwolf Theatre Company. Несмотря на то, что сам Уэйтс в постановке не участвовал, он был в тесном контакте с Малковичем и руководителем труппы - актером и режиссером Гэри Синисом. Спектакль ему понравился - так что неудивительно, что следующий театральный опыт Тома, музыкально-драматический опус Frank's Wild Years (1986) с самим Томом в главной роли, по мотивам которого был выпущен одноименный альбом, поставил именно Синис. Следующий же театральный опыт Уэйтса, спектакль по пьесе Томаса Бэйба Demon Wine, был поставлен Дэвидом Швейцером в 1989 году. Постановка эта была предпринята по инициативе актера Билла Пуллмана, который и сыграл главную роль (Уэйтс сыграл роль вторую по значимости и последнюю в его театральной карьере, но к музыкальной стороне постановки отношения не имел). Все эти спектакли можно объединить в некую «барную трилогию», ибо действие всех трех происходит в кабаках и закусочных, а герои их - либо аутсайдеры и представители городского дна, столь любимый Уэйтсом «чертополох».

IV. BLOOD MONEY

После столь долгой экспозиции настала-таки пора перейти к собственно альбому. Blood Money, вышедший в начале мая, как и Alice, не являет собой точный саундтрек к спектаклю. Из 14 песен, звучавших со сцены театра Бетти Нансен, в альбом вошло 10 (не были включены Diamond In Your Mind, It's Just The Way We Are Boys, Shiny Things и It's Over). Специально для альбома была написана песня The Part You Throw Away и две инструментальные темы - Knife Chase и Calliope.

«Корни этих песен - в реальности», - говорит Уэйтс. «Ревность, гнев, круговорот человечьей плоти… Мне нравятся красивые песни, которые рассказывают о жутких вещах. Правда же, лучше, когда плохие новости мы слышим из красивых уст?».

Все песни были перезаписаны специально для альбома. В записи приняли участие практически те же музыканты, что записывали «Алису», плюс приглашенная суперзвезда блюза, великий мастер губной гармоники Чарли Масселуайт. Сам Уэйтс играет здесь на фортепиано… и удивительном инструменте - каллиопе.

«Это - пневматическая каллиопа 1929 года с 57 свистками. Неудивительно, что их использовали в цирках - этот звук за пять миль слышен. Когда на ней играешь, лицо краснеет, давление повышается, волосы развеваются как у Эйнштейна на фотографиях, потеешь, как будто милю пробежал - что может быть лучше?».

Уэйтс ерничает - и не только в этом пассаже, но и во всех своих песнях. Он ерничает в музыке, парадоксальным образом смешивая кабаре, водевиль, фадо, танго, романсы, баллады, блюз и рок-н-ролл. Иначе он не был бы Уэйтсом. Его напускной цинизм, ерничанье на палубе тонущего корабля, танцы на битом стекле, глумливое хихиканье перед последним глотком воздуха - как зеркало, в котором мы узнаем реальность и самих себя. Мы, создания Божьи, готовые пасть ниже низкого и подняться выше звезд. Немногим удается сделать правильный выбор, не у многих хватает сил - и Том Уэйтс не осуждает, не восхваляет, не смеется над нами. Он поет о нас.

Speaking In Tongues Лавка Языков