Speaking In Tongues
Лавка Языков

Роберт Лоуэлл

ПАМЯТИ ПАВШИХ ЮНИОНИСТОВ

Перевел Алексей Цветков

Старый аквариум Южного Бостона стоит

Сейчас в Сахаре снега. Его разбитые окна заколочены.

Бронзовая треска флюгера лишена половины чешуи.

Пусты воздушные водоемы.

Некогда мой нос ползал улиткой по стеклу;

рука чесалась

раздавить пузыри,

плывущие из ноздрей усмиренных, покорных рыб.

Рука тянется назад. Я еще нередко вздыхаю

по темному низинно-растительному царству

рыб и рептилий. Однажды утром минувшего марта

я припал к новой, колючей и гальванизированной

ограде на Бостон-Коммон. В этой клетке

пыхтели желтые динозавры-экскаваторы,

сгребая тонны глины и травы,

чтобы выдолбить свой подземный гараж.

Гаражи, как гражданственные баррикады,

роскошествуют в центре Бостона.

Оранжевые, цвета пуританской тыквы, леса

стянули зудящее здание штатной палаты,

дрожащей над экскаваторами, лицом к полковнику Шо

и его щекастой негритянской пехоте

на дрожащем сентгоденовском рельефе Гражданской войны,

подпертом досками от гаражного землетрясения.

Два месяца спустя после марша на Бостон

половина полка пала.

В день открытия

Уильям Джеймс почти слышал дыхание бронзовых негров.

Их памятник торчит рыбьей костью

в горле города.

Их полковник тощ,

как компасная стрелка.

В нем сердитая бдительность ворона,

кроткая упругость гончей;

он точно чурается радостей

и задыхается по одиночеству.

Он теперь за пределами. Он рад прекрасной

власти человека выбирать между жизнью и смертью --

ведя своих черных солдат на гибель,

он не гнет спины.

Над тысячей городских скверов Новой Англии

старые белые церкви хранят выражение

скупого, искреннего бунта; обтрепанными флагами

расшиты кладбища великой армии республики.

Каменные статуи абстрактного солдата-юниониста

с каждым годом стройнее и моложе --

с осиными талиями, они дремлют над мушкетами

и грезят в бакенбарды.

Отец Шо не хотел иного памятника,

кроме траншеи,

куда было брошено тело сына

и забыто вместе с его «ниггерами».

Траншея ближе.

Здесь нет статуй прошлой войны;

На Бойлстон-стрит коммерческий фотограф

показывает Хиросиму, вскипающую

над Мослер-Сейф, этой «скалой веков»,

уцелевшей во взрыве. Пространство ближе.

Когда я присаживаюсь к телевизору,

обескровленные лица негритянских школьников

взмывают, как воздушные шары.

Полковник Шо

мчится на своем пузыре,

он ждет

благословенного прорыва.

Аквариум исчез. Повсюду

гигантские машины в плавниках, подобно рыбам;

свирепое раболепие

проскальзывает по смазке.