Speaking In Tongues
Лавка Языков

Г.И. Модина

Первое путешествие Гюстава Флобера

("Путешествие в Ад" - опыт перевода и комментарий)



Юношеская проза Флобера достаточно долго рассматривалась как явление не слишком серьезное в сравнении с произведениями, созданными в 50-70-е годы и составляющими флоберовский "канон". В них, как замечает Иван Леклерк (1), находили интерес лишь с точки зрения автобиографической.
В настоящее время в текстах 1830-40-х годов видят отражение процесса формирования уникального творца, стремящего уже в самых первых литературных опытах к созданию собственного целостного художественного мира (2).
Особое место в ранней прозе Флобера занимают произведения, главными проблемами которых были существование Бога, присутствие Зла в универсуме, ценность религий, природа бесконечного. Это "Путешествие в ад" ("Voyage en enfer", 1835), "Светская дама" ("Femme du monde", 1836), "Адский сон" ("Reve d'enfer", 1837)", Пляска Смерти" ("La Danse de morts", 1838), "Смар" ("Smar", 1838-39), "Искушение святого Антония" ("La Tentation de Saint Antoine", 1849). Их литературная ценность часто казалась критикам сомнительной, стиль неровным, а композиция хаотичной. Жан Брюно в одной из самых значительных работ о раннем творчестве Флобера отводит этим текстам роль второго плана, отдавая предпочтение новеллам "автобиографическим" и "историческим" (3). Однако именно в тех произведениях, где автор был занят, прежде всего, вопросами метафизическими, выразилась наиболее полно динамика его мировоззрения. И потому они имеют самостоятельную ценность и право на особое внимание.
"Путешествие в Ад" - самый первый опыт Флобера такого рода и вместе с тем один из первых, известных нам, ранних текстов.
Он был закончен в апреле 1835 года и помещен во второй номер рукописного журнала, "Art et progress. Les Soirees d'etude" ("Искусство и прогресс. Вечерние этюды"). Этот еженедельный журнал был создан учениками Руанского королевского коллежа, а тринадцатилетний Флобер был его редактором (4). В основе короткого, написанного ритмическими строфами повествования лежит странствие героя, которого Сатана ведет с собой в мир, подобный Аду. Истина там отвергнута и унижена, а зло торжествует.
Мотив путешествия с Дьяволом - один из самых распространенных в мировой литературе, автору "Путешествия в Ад" исполнилось всего тринадцать лет. Эти обстоятельства заставляют искать в тексте следы многих заимствований и литературных влияний.
В музыкальных строфах "Путешествия" исследователи находят сходство со строфикой драматической поэмы Эдгара Кине "Агасфер" (1833). Флобер, по свидетельству Максима Дю Кана, "знал ее наизусть, часто цитировал вслух и, сам того не замечая, воспроизводил ее стиль и образы в собственных сочинениях" (5).
Особенности стиля флоберовского текста, в частности, повтор союза "и", соединяющего строфы, связывают также с тем впечатлением, которое произвела на автора книга философа Фелисите Робера де Ламенне "Слова верующего" (6), фрагменты которой были напечатаны во втором томе "Revue de Rouen" за 1834 год.
Нельзя не заметить в ритме повествования и в последовательности эпизодов "Путешествия в Ад" (герой стоит на вершине горы, затем Сатана ведет его в храм) аллюзии на строфы Евангелия от Луки, где Дьявол, возведя Христа на высокую гору, показывает ему "все царства вселенной во мгновении времени" (7), а затем ведет его к Иерусалимскому храму.
Ги Сань видит источник флоберовского сюжета в книге Лесажа "Хромой бес", и в комментариях к юношеской прозе Флобера пишет: "Его Сатана - не более чем Асмодей Лесажа" (8). Заметим, что это верно лишь отчасти. Книга Лесажа, конечно, была известна Флоберу. В одном из писем 1844 года он назовет имя автора "Хромого беса" среди тех писателей, кого он читал постоянно (9). Но вряд ли можно согласиться с полным отождествлением Асмодея и первого флоберовского Сатаны. Бес Лесажа показвает герою "сцены частной жизни", в то время как в аллегориях "Путешествия в Ад" возникают эпизоды истории Франции. В короле и куртизанке, играющей властью (строфа VII) можно узнать Людовика XV и его фаворитку госпожу де Помпадур. В схватке двух гигантов, Абсолютизма и Цивилизации, с относительной победой последнего (Цивилизация побеждает, но Разум, служащий ему опорой. разбит Педантизмом), юный автор символически выражает свое представление о духовной атмосфере времен Французской революции.
Обнаружение связей с предшествующей литературной и философской традицией, безусловно, один из важных моментов в интерпретации текста. Однако вряд ли справедливо будет рассматривать "Путешествие в Ад" лишь как подражание известным образцам. Не менее важна и другая соотнесенность, а именно связь его с будущими произведениями самого Флобера. В этом тексте есть то, от чего писатель будет старательно избавляться впоследствии: субъективный лирический тон, лексические повторы. Но, пожалуй, гораздо больше здесь того, что вновь и вновь будет возникать в его произведениях. Органичное сочетание исторического и психологического планов, возникшее в этом раннем тексте, характерно для исторических и метафизических новелл 30-40-х годов. Этой чертой будут отмечены и романы зрелого периода ("Саламбо", "Воспитание чувств").
Деление текста на ритмические строфы повторится в 1836 году в "Светской даме", рисующей автопортрет Смерти. Подобная форма возникнет в написанной в 1838 году "Пляске Смерти".
Союз "и", скрепляющий строфы "Путешествия в Ад", всегда будет играть особую роль в создании ритма флоберовской прозы. Как заметила Натали Саррот, этот союз, "удивлявший Пруста тем, что он не отвечал своей обычной функции" повторяется "с поразительной монотонностью" в романе "Саламбо", являясь "стержнем для соединения слов во множестве фраз, когда они становятся несколько затянутыми" (10)
.
В "Путешествии в Ад" впервые звучит тема Истины. Она будет сопровождать Флобера всю жизнь, станет лейтмотивом всех трех вариантов "Искушения святого Антония" и определит главный смысл последнего незавершенного романа писателя "Бувар и Пекюше". Истину Сартр назовет "вербальной детерминантой мира Флобера" (11)
Герой "Путешествия в Ад" - первый одинокий созерцатель, вслед за которым возникнут отшельники Смар и святой Антоний, и Сатана там тоже будет искусителем и наставником одновременно.
Интересно, что путешествие героя в Ад - это не низвержение вниз, но последовательное движение вверх. Так уже в этом раннем тексте формируется та пространственная вертикаль, что станет константой всего художественного мира Флобера. Еще Сартр заметил, что пространство прозы Флобера организовано движением по вертикали, и, главным образом, движением вверх. Цитируя фрагмент из юношеской повести "Адский сон" (1837), где герой, лишенный души герцог Альмароэс, расправив огромные зеленые крылья, улетает к облакам, Сартр подчеркивает: "...отныне слова "взлет" или "полет" беспрестанно будут воскрешаться под пером Гюстава" (12). Но это полет появляется тремя годами раньше в "Путешествии в Ад", а затем будет повторен в "Адском сне", "Пляске смерти", "Смаре" и "Искушении святого Антония".
Образы вершины и полета часто возникают в письмах Флобера, там, где речь идет о творчестве и субъективном пространстве художника. Еще в 1839 году, переживая сомнения в собственных творческих возможностях, он пишет другу Эрнесту Шевалье: "Что ж до сочинительства, я от него отказался окончательно... Стремясь подняться так высоко, я разбил бы себе ноги о дорожные камни" (13). Полет как метафора эстетического переживания появляется и в одном из первых писем к Луизе Коле "... по-моему, ты недостаточно преклоняешься перед Гением, не содрогаешься всем нутром при созерцании Прекрасного; иметь крылья - это еще не все, надо, чтобы они нас несли" (14).
В разных культурных традициях полет символизирует "постижение тайных вещей и метафизических истин" (15). И в письмах Флобера мотивы движения вверх и полета не только символизируют процесс творчества и переживание Прекрасного. Они связаны также с идеей получения некоего знания, приближения к истине, что в свою очередь ведет к внутренней трансформации познающего субъекта. "Когда читаю Шекспира, - пишет он Луизе Коле, - я становлюсь выше, умнее, чище. Дойдя до вершины какого-нибудь его творения, я чувствую себя как на высокой горе: все исчезает, и все является взору. Ты уже не человек, ты око; возникают новые горизонты, перспектива расширяется до бесконечности" (16).
Образ полета как метафора личностной трансформации возникает и в мистерии "Смар", где отшельник, унесенный Сатаной на небеса и испытавший ужас бездны, возвращается на землю поэтом. Бесконечность вселенной открывается в полете с Дьволом герою "Искушения святого Антония", образ которого, Пьера-Луи Рей называет "эпифанией художника" (17).
Таким образом, мотив полета связан в текстах Флобера с идеей инициации - приобщения к сакральной для автора сфере искусства. "Инициации, - пишет Мирча Элиаде, - древний и ставший моделью религиозный опыт. В его основе - духовное преобразование неофита, с тем, чтобы выйти за рамки человеческих возможностей и получить качества высшего, сверхчеловеческого существа. Сошествие в ад и подъем на небо описывают разный религиозный опыт, но те, кто познал его - вышли за рамки человеческих возможностей, и стали носителями чистого духа. (18).
В "Путешествии в Ад" Флобер соединяет два мотива инициации, находящиеся в пространственной оппозиции. И это не случайно, как не случайно и само появление образа полета в тексте, написанном в 1835 году, очень важном в становлении Флобера как художника.
К этому времени юный автор уже был знаком с Мольером, Сервантесом и Бомарше, читал Гюго, Дюма, Делавиня. Весной 1835 года он составил для себя план чтения, включив в него "Историю Шотландии" Вальтера Скотта и все сочинения Шекспира и Вольтера.
Упоминания о том, что он пишет или собирается писать звучат в каждом письме Флобера к Эрнесту Шевалье, начиная еще с 1830 года: он обдумывает вариации на тему "Дон Кихота" и пишет комедии в духе Мольера, напряженно работает над романом об Изабелле Баварской. Уже написана новелла "Людовик XIII" (1833), в которой ощутимо влияние "Истории" Баранта. Но в июне 1835 года он сообщает Эрнесту Шевалье, как о чем-то совершено особенном для него: "Я принимаюсь за Сочинение" ("Je me met L'OUVRAGE") (19). Речь идет о пьесе "Фредегонда и Брунгильда". "Я думаю о ней уже три месяца, - пишет Флобер. - Это будет по-другому построенная пьеса, не похожая на остальные" (20). Пьеса была закончена 23 июля 1835 года, но рукопись ее, вероятно, навсегда утрачена.
Особая серьезность отличает письмо от 14 августа 1835 года, в котором Флобер рассуждает о восстановлении цензуры и дает оценку современности. Здесь впервые он говорит об отношении художника к миру, об отрешенности от обыденной суеты, и здесь же возникает первая метафора искусства. "Будем же по-прежнему заниматься искусством, - пишет Флобер, - Осененное божественной диадемой, оно парит в священном восторге, вознесенное выше народов, корон и королей" (21).
В этом же письме намечается и другая метафора творчества: "я работаю, словно демон" ("je travaille comme un demon") (22). Творчество представляется автору письма явлением одновременно и божественным, и демоническим. Этот мотив лежит в основе объединения пространственно противоположных мотивов в "Путешествии в Ад". А затем мысль о противоречивой и сложной природе творческого процесса будет снова и снова подвергаться тщательному анализу в философской драме об искушениях святого Антония, последняя версия которой будет завершена в 1874 году.
В жизни "отшельника из Круассе" (так часто называют Флобера во французской критике) было немало реальных путешествий - Пиренеи и Корсика, Италия, Ближний Восток. Но книги всегда следовали за странствиями, будь то путевые заметки "Пиренеи и Корсика" ("Pyrenees-Corse", 1840), "По полям и долинам" ("Par les champs et par les greves", 1847) или художественные тексты, замысел которых возникал во время путешествия ("Искушение святого Антония"), и ради которых путешествия совершались ("Саламбо"). Осознание самого себя как художника тоже связано с путешествием: на первой странице дневника, который вел Флобер в Италии в 1845 году, он написал по-гречески слово, означающее "я играю на лире" (23). Клодина Гото-Мерш в комментариях к этому тексту предлагает читать его так: "Я - писатель" (24).
И все-таки самым первым путешествием Флобера было странствие воображаемое - "Путешествие в Ад", путешествие в уже существующий как возможность, но еще не сотворенный художественный мир. В этом коротком тексте отразился внутренний опыт субъекта, совершившего первое странствие в лабиринты своего сознания.




Гюстав Флобер

Путешествие в Ад(25)



I



И был я на вершине горы Атлас, и оттуда созерцал мир, и роскошь его, и нищету, и добродетель, и гордыню.


II



И явился мне Сатана и сказал: "Иди со мной, смотри, вглядись! И ты увидишь тогда мое царство, мой мир".


III



И повел меня с собой Сатана, и показал мне мир.


IV



И, летя на крыльях, достигли мы Европы. Там видел я ученых, писателей, женщин, фатов, педантов, королей и мудрецов. И эти последние были безумнее всех.


V



И видел я, как брат убивал брата, мать лгала дочери, как писатели, радея лишь о славе своего пера, злоупотребляли людьми, как предавали священники, педанты иссушали юность, и война снимала свою жатву.


VI



Там интриган, пресмыкаясь в грязи, подползал к ногам людей великих и жалил, словно змея. А когда те падали, и благородные головы пятнала грязь, он трясся от злобной радости.


VII



Там, на ложе порока, где сыновья наследовали от отцов науку измены, король наслаждался ласками куртизанки. Она правила Францией, а слепой народ рукоплескал королю.


VIII



И вот передо мною два гиганта. Один - старый, согбенный, морщинистый и тощий. Он опирался на длинный кривой посох, названный Педантизмом. Второй гигант - молодой, благородный и сильный, у него был рост Геркулеса, голова поэта и плечи из золота. Он опирался на огромную палицу. Однако кривой посох сокрушил палицу. Разум, так называлась она.


IX



И оба гиганта сошлись в мощной схватке, и старик сдался наконец. Я хотел знать его имя.
- Абсолютизм, - ответил он мне.
- А твой победитель?
- У него два имени.
- Какие же?
- Одни зовут его Цивилизацией, другие - Свободой.


X



И Сатана ввел меня в храм, но храм тот был разрушен.


XI



И люди там переплавляли гробы в пушечные ядра. И прах клубился вокруг, но никому не было до него дела. И был тот век веком кровавым.


XII



И опустели руины. И лишь нищий в лохмотьях, седой, обремененный горестями, бесчестьем и позором, один из тех, чей лоб избороздили заботы, в двадцать лет вобравший в себя все боли века, сидел там у подножия колонны.


XIII



И казался он муравьем у подножия пирамиды.


XIV



И долго он смотрел на людей, и те бросали на него взгляды презрения и жалости, и он проклял их всех, потому что был тот старик самой Истиной.


XV



Так покажи мне твое царство! - сказал я Сатане.
- Вот оно!
- Но где же?
И Сатана ответил мне:
Мир - это и есть Ад.


1835







1. Leclerc, Yvan. Les oeuvres des jounesse de Gustave Flaubert / Etudes Normandes, 1992, N.1. P.43.
2. Gothot Mersch, Claudine. Introduction // Gustave Flaubert. Oeuvres compelets. T.1. Paris: Gllimard, 2001. P.XXXVII-LXXXIV.
3. Bruneau, Jean. Les Debuts litteraires de Gustave Flaubert. Paris, Colin, 1962. P.70.
4. Идея этого издания возникла, вероятно, по примеру руанского журнала "Art et progress, Revue du theatre, Journal des auteurs, des artistes et des gens du monde" ("Искусство и прогресс. Театральное обозрение. Журнал для писателей, художников и светских людей"), редактором которого был драматург Виктор Гебрен.
5. Du Camp, Maxim. Souvenirs litteraires. Vol. I. Paris: Hachette, 1892. P.68.
6. Ibid. P.48-49.
7. Евангелие от Луки // Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Т.II. М.: Библейские комиссии "Духовное просвещение", 1991. C. 356.
8. Sagnes, Guy. Notes a Les Soirees d'etude // Gustave Flaubert. Oeuvres compelets. T.1. P. 1215.
9. Флобер Г. О литературе, искусстве, писательском труде. Т.1. - М: Худож. лит, 1984. C. 54.
10. Саррот Н. Флобер - наш предшественник // Вопросы литературы, 1997, № 3. С.231-232
11. Сартр Ж.-П. Идиот в семье. Гюстав Флобер с 1821 до 1857. - СПб.: Алетейя, 1998. С. 161.
12. Там же. С.240.
13. Флобер Г. О литературе..., Т.1. С.37.
14. Там же. С. 87.
15. Элиаде М. История веры и религиозных идей. В.3-х т. Т.2. От Гаутамы Будды до триумфа христианства. - М.: Критерион, 2002. С. 172.
16. Флобер Г. О литературе..., Т.1. С.91-92.
17. Rey P.-L. Au fil du texte // Flaubert G. La Tentation de Saint Antoine. Paris: Pocket, 1999. P.210.
18. Элиаде М. Тайные общества. обряды инициации и посвящения . К.: София, М: Гелиос, 2002. С. 284.
19. Flaubert,Gustave. Correspondance. Vol.1. Paris: Gallimard, 2000. P. 16.
20. Ibid. P.16.
21. Ibid. P.21.
22. Ibid. P.20.
23. Flaubert G. Oeuvres completes. V.1. Paris: Gllimard, 2001. P. 1083.
24. Gothot-Merch, Claudine. Voyage en Italy. Notice // Flaubert G. Oeuvres completes. V.1. Paris: Gllimard, 2001. P.1608.
25. Flaubert G. Voyage en enfer // Flaubert G.. Oeuvres completes. V.1. Paris: Gllimard, 2001. P.13-16.