Speaking In Tongues
Лавка Языков

СИЛЬВИЯ ПЛАТ

 

В переводах Александра Уланова

 

 

СЛОВА

 
 
Топоры,
После чьего удара дерево звенит,
И эхо!
Эхо, распространяющееся
от центра, как лошади.
 
 
Сок, бьющий ключем, как слезы,
Как старанье воды
Восстановит свое зеркало
Над скалой.
 
 
Эти паденья и повороты,
Белый череп,
Съеденный сорняками.
Годами позже я
С ними столкнусь на дороге —
 
 
Слова сухие и потерявшие всадника,
Неутомимо стучащие копытами.
Пока
Ото дна лужи
                укреплялись            звезды,
Направляющие жизнь.
 
 

НОЧНЫЕ ТАНЦЫ

 
 
Улыбка падала в траву.
Непоправимо!
 
 
Как будут твои ночные танцы
Терять себя. — В математике?
 
 
Такие чистые прыжки и спирали —
Конечно, они проходят
 
 
Мир в каждый миг, я не буду сидеть
Опустошенная вся, без красоты — дар
 
 
Твоих малых вздохов, пропитавшего траву
Запаха твоих снов, лилий, лилий.
 
 
Их стрела не выносит связи.
Холодные складки эго, каллы.
 
 
И украшатель, себя украшающий —
Пятна и пространство жарких лепестков.
 
 
У комет
Столько места для полета,
 
 
Столько холода, столько забывчивости.
Там твои жесты рассыпаются —
 
 
Теплые и человечные, когда их розовый свет
Истекает кровью и снимает шелуху
 
 
Сквозь черную амнезию неба.
Почему мне даны
 
 
Эти лампы, эти планеты,
Падающие, как благословенье, как хлопья
 
 
Шестиугольные, белые,
На мои глаза, губы, волосы,
 
 
Касающиеся и тающие.
Нигде.
 
 

ВЕЧНЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИК

 
 
Ты будешь жить в вечный понедельник
И стоять в лунном свете.
 
 
Лунный человек стоит в раковине своей,
Согнувшийся под вязанкой
Прутьев. Падает свет — холод и мел —
На нашу постель.
Зубы его дребезжат среди прокаженных
Пиков и кратеров тех вулканов потухших.
 
 
Он тоже против черного мороза
Прутья мог бы собирать, не отдыхал бы,
Пока его светлая комната затмевала
Воскресный призрак солнца;
А сейчас труды его понедельничного ада на лунном шаре,
Лишенные огня, семь бесчувственных морей сковали его лодыжки.