Speaking In Tongues
Лавка Языков

ЭЗРА ПАУНД

в переводах Романа Пищалова

ДЕРЕВО

Я стоял безмолвный и был деревом посреди леса,

Познавая суть вещей, дотоле не видимую.

О Дафне и ветви лавра,

И этой чествовавшей бога чете старой,

Что выросла вязом посреди пустошь.

Это случилось до того, как богов

умолили и принесли

в домашний очаг их сердец.

Что они способны творить такое чудо;

И все же я был деревом среди леса

И множество понял новых вещей,

Дотоле казавшихся мне глупостью.

BLANDULA TENULA VAGULA

Что общего, о душа моя, у тебя с раем?

Не попадем ли мы скорее после завоевания нами свободы

В какое-нибудь чистое место, в котором солнцу

Позволено освещать нас сквозь листья оливковых деревьев

непостоянной славе? Если у Сирмиона,

Душа моя, я встречу их на исходе жизни,

Не найдется ли для нас какого-нибудь мыса, освещенного

хищными поборниками земного счастья.

Не учредим ли мы на волнах наш культ,

Чистый сапфир, кобальт, цианид.

На триединой лазури, неуловимые

Зеркала возбудятся от бесконечных изменений?

Душа, если она нас встретит там, соблазнят ли нас слухи о более высоких небесах более желанном дворе на скрытом пиком Рива?

ERAT HORA

«Благодарю тебя, что бы там ни сталось.» И после она отвернулась,

и, как только солнца луч, на цветах повисший,

пропал, когда ветер поднял их в стороны,

поспешно покинула меня. Нет, что бы там ни сталось,

час солнцем освещен, и самые могущественные боги

не могут похвастаться ничем лучшим,

как наблюдать за тем, как этот час прошел.

ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ДОМ

Это жилище Эвано;

Не рукотворное творение,

Но нечто, находящееся за пределами мира,

Ее золото распространяется, вокруг, вверху, вплетенное.

По ее виду смоделированы странные дороги и стены.

И видел я богоматерь на солнце,

Ее волосы разбросаны, веер крыльев

И красным было сияние солнца, что было фоном всего.

И я видел ее там в ее доме

С шестью великими сапфирами, висящими вдоль стены

Низкой, похожей на щит на уровне колен

И все ее платье соткано из матового золота.

Там много комнат есть, и все из золота,

Из вытканных стен, богато украшенных узором, из эмали,

Добротной работы, сквозь кровавого цвета камень,

Направленный на какое-то сплетение, проистекает позолоченный свет.

Сюда пришел я, меня влекла любовь к ней

Прими мое поклонение!

Очисти меня, и в этом есть силы,

Которые, задействованные добродетельностью ее души,

Рушит четырехгранные стены неподвижного времени.

МОГИЛА У АКР-СААРА

«Я -- душа твоя, Никоптис. Я взираю

На пять тысячелетий, и твои мертвые глаза

Оставались недвижимы, не отвечали моему желанию

И твой свет хромает, сквозь который я прыгал в огне,

Встал не мной, не от шафрана.

Смотри, как выросла мягкая трава, чтоб стать постелью для тебя,

И целовать тебя тысячами языков травы;

Но не меня.

Я золото на стене прочел

И разум истощил свой в поисках разгадки знаков

И в этом месте нет ничего нового.

Я был добр. Смотри, я оставил сосуды нетронутыми,

Вдруг ты проснешься и начнешь плакать по своему вину.

И все твои одежды я сохранил на тебе.

О, ты забывчивый! Как должен я забыть!

-- Даже река много дней тому назад,

Река? Ты был молод.

И три души сошли на тебя --

И я сошел.

И я вплыл в тебя, чтобы их испить;

Я был твой личный друг, я знал тебя.

Не прикасался ли я твоим рукам и кончикам пальцев?

Как же я вошел? Не был ли я тобой и Тобой?

И солнце теперь не успокаивает меня в этом месте,

И я повернут лицом к зубчатой темноте

И свет не касается меня, и ты не говоришь

Ни слова, день за днем.

О! Я мог бы выбрать несмотря на знаки

И вся их изысканная работа на дверях,

Все сквозь зеленые стеклянные поля…

*** * ***

Впрочем, здесь тихо.

Я остаюсь.»

ПОРТРЕТ D'UNE FEMME

Ваш ум и сами вы -- наше Саргассовое море,

Лондон пронесся мимо -- два десятка лет,

И корабли чудесные оставили вам то и се, спасаясь бегством:

Идеи, сплетни старые, остатки всех вещей

Странный рангоут знаний и тусклые бесценные предметы.

Искали вас великие умы -- за неимением другого.

Вы на вторых ролях всегда. Трагедия?

Нет. Вам это предпочтительней, чем обычная роль:

Один скучный мужчина, тупеющий и чрезмерно привязанный к жене,

Один заурядный ум -- с каждым годом одной мыслю меньшей.

О, вы терпеливы; я видел, как сидите вы

Часами там, где сделалась бы буря в других обстоятельствах.

Теперь вы платите. Да, в оплате вы щедры.

Вы -- личность интересная, приходят к вам

И с собой уносят добычу странную:

Улов трофеев; какое-то любопытное замечание;

Факт, не ведущий никуда; историю иль две,

Чреватые мандрагорами или еще чем-то,

Что могло бы оказаться полезным, но никогда таковым не оказывается,

К уму никакому не подходит и остается бесполезным иль

своего не дождавшись часа на закате дней;

Тусклая, безвкусная, чудесная старинная работа;

Кумиры и серая амбра и редкая инкрустация, --

Это богатства ваши, ваш впечатляющий багаж; и тем не менее,

Ради всего этого судового запаса преходящих вещей,

Необыкновенные дрова наполовину отсырели, а новый, свежий запас:

В степенном течении разных цветов и глубокий

Нет! Ничего здесь нет! В целом и во всем

Ничего нет вашего.

И все же это вы.

ПРЕДМЕТ

Вещь сия, у которой набор моральных норм, но нет сути,

Завела знакомство там, где могла быть любовь.

И ничего теперь

не нарушает ее размышлений.

Прибудь во мне, как настроения вечные

сурового ветра, а не

Как приходящие вещи --

нарядность цветов.

Оставь меня в полном одиночестве

утесов угрюмых

И вод седых.

Пусть о нас говорят боги мягко

В дни после этого

Тенистые цветы Орка

Заполнили его.

НЕПОРОЧНАЯ

Нет, нет! Пойди прочь от меня. Я оставил ее позже.

Свои ножны я не испорчу меньшим блистанием,

Потому что воздух вокруг меня обрел новую легкость.

Легки ее руки, хотя и крепко держат меня,

И меня оставляют под покровом дымки эфира;

Как сладкою листвою; как тонкой чистотой.

О, вблизи нее я собирал волшебство.

Нет, нет! Пойди прочь от меня. Я все еще чувствую вкус

Нежный, как весенний ветер, который веет с березовых жилищ.

Зеленые идут охотники, да, апрель в ветвях,

Как рану зимы она своей ловкой рукой останавливает кровь из раны зимы

И деревьев похожий особый вкус:

Как бела их кора, так были часы этой дамы.

О ДЖАКОПО ДЕЛЬ САЛЛАЙО

Сей человек познал тайные стороны любви --

Несведущий писать так не способен.

Теперь ее -- его распутницы -- уж нет,

Здесь вы, которые мне «острова».

А вот и то, что всех переживет:

Со мною говорят этой мертвой дамы глаза.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Смотри -- они возвращаются; о, смотри как пробны

Движения и как неспешна поступь,

Беспорядок в походке и неуверенное

Колыхание!

Смотри, они возвращаются, один за одним

Со страхом, словно в полусне;

Как будто сны должны колебаться

И бормотать на ветру,

и в пол-оборота;

Это были «окрыленные страхом»

неприкасаемые.

Боги крылатых ботинок!

С ними серебряные борзые,

чуют след воздуха!

Эй! Эй!

Эти были быстрыми, чтобы торопится;

Эти с тонким нюхом,

Это были души крови.

Медленно на поводке

мертвенно-бледные люди на поводке!

TENZONE

Люди их примут?

(т.е. эти песни)

Как робкая девушка от центавра

(или центуриона)

Уже бегут они, вопя в ужасе.

Они будут тронуты правдоподобностью?

Их девственную глупость не соблазнить.

Я прошу вас, мои друзья критики,

Не начинайте приобретать аудиторию для меня.

Я вожусь со своим свободным племенем на скалах;

Укромные уголки

Слышали эхо моих шагов

в прохладном свете,

в темноте.

ЧЕРДАК

Давай, посочувствуем тем, кто богаче нас.

Давая, мой друг, и не забывай,

что у богатых есть лакеи, и нет друзей,

А у нас есть друзья, и нет лакеев.

Давай, посочувствуем женатым и холостым.

Неслышной поступью входит рассвет

как какая-то прозрачная Павлова,

И я подле своего желания.

Нет лучшего в жизни ничего,

Чем этот час прозрачной прохлады,

час пробуждения вдвоем.

САД

Как моток свободного шелка, разбросанного по стене,

Она проходит у ограды дорожки в садах Кенсингтон,

И она умирает постепенно

от некоего вида амнезии эмоций.

И прямо вокруг там толпа

Грязных крепких неистребимых детей бедняков.

Они наследуют землю.

В ней конец рода.

Ее скука утонченна и чрезмерна.

Она хочет, чтоб кто-нибудь поговорил с ней,

И почти боится, что я

совершу это неблагоразумие.

ПРИВЕТСТВИЕ

О, поколение безупречной самоуверенности

и безупречно стеснительное,

Я видел рыбаков, пикник устроивших на солнце,

Я видел их и их неопрятные семьи,

Я видел их улыбки во весь рот

и слышал некрасивый смех.

И я счастливей вас,

А они счастливее меня;

И рыба в озере плывет

и даже без одежды.

ВЕСНА

Кидонийская весна со своей свитой

Мелидами и русалками,

Ступающая за буйным ветром с Фракии

По всему этому лесистому месту

Разбрасывает яркие прикосновения

И каждая виноградная лоза

Одета в новое великолепие.

И необузданное желание

Падает словно черная молния.

О, смущенное сердце,

Хотя ко всякой ветви вернулось то, что потеряно было в прошлом году

Она, пришедшая сюда среди цикламен

Теперь движется только как льнущий к жизни тонкий дух.

ДОГОВОР

С тобою заключаю договор, Уолт Уитмен --

Тебя достаточно я ненавидел.

К тебе идут как выросший ребенок,

Отец которого до глупости упрям;

Теперь достаточно для дружбы я подрос.

Ты новую сломил ветвь,

Теперь пришла пора резьбы.

Мы одной крови и корня --

Пусть между нами будут отношения.

АПРЕЛЬ

Nympharum membra disjecta

Ко мне явились три духа

И меня разорвали на части

Там, где оливковые ветви

Лежат обнаженные:

Бледное насилие на ярким туманом.

ОСТАТКИ

О, беспомощные моей страны,

О, рабские остатки!

Разбиты у нее художники,

Прочь, затерявшиеся в деревнях,

Подозреваемые, оклеветанные.

Любители красоты, изможденные голодом,

Сломленные системами,

Беспомощные перед лицом власти.

Вы, которые не смогли бы износить себя,

Настойчивостью в достижении успеха.

Вы, способные только говорить,

Не способные ограничить себя повторением.

Вы -- из лучших,

Разбитые в борьбе с ложным знанием,

Вы, которые не могут узнать из первых рук,

Ненавистные, с заткнутыми глотками, подозреваемые;

Задумайтесь:

Я выдержал бурю,

Я выковал свое изгнание.

LES MILLWIN

Маленькие Миллвины на русском балете,

Розово-лиловые и зеленоватые души маленьких Миллвинов

Видели лежащими вдоль верхних рядов

Как множество невостребованных боа.

Взлохмаченный и недисциплинированный вожак студентов художественного училища -

Суровая делегация из «Слейда» --

Предводил их.

С поднятыми плечами, с руками

Скрещенными в большом футуристическом иксе, студенты

Радовались, они созерцали достоинства Клеопатры.

И маленькие Миллвины наблюдали за этим

Своими большими и анемичными глазами, они вглядывались в форму.

Позволь же в таком случае упомянуть факт,

Так как он представляется достойным упоминания.

ПЕСНЬ ЗВАНИЙ

Успокой меня китайскими цветами,

Потому что я считаю, что зеркало -- зло.

Ветер движется над пшеницей --

С серебряным треском,

Тонкая борьба метала.

Я познал золотой диск,

Я видел, как он растворился надо мной.

Я знаю место яркое из камня,

Зал чистых цветов.

III

О, искусное стеклянное зло, о, смешение цветов!

О, свет, согнутый вогнутый вовнутрь, о, душа пленника.

Почему меня предупреждают? Почему меня выслали?

Почему твое блистание полно странного недоверия?

О, стекло, тонкое и коварное, о, тленное золото!

О, нити амбры, двуликая радужность.

ITE

Идите, песни мои, ищите поклонения у молодых и нетерпеливых

Двигайтесь сами среди поклонников совершенства.

Всегда стойте в твердом софокловском свете

И с радостью принимайте от него раны.

ЧЛЕНЫ АРМИИ СПАСЕНИЯ

Сюда, мои песни, давайте говорить о совершенстве --

Нас скорее возненавидят.

Ах, да, мои песни, давайте воскресим

Тот самый превосходный термин Rusticus.

Давайте применим его во всем его неприличии

Ко всем, к кому он применим.

И вы можете склонится к их увековечиванию

Так как мы рассмотрим их и их состояние

В скромной,

Напыщенной тишине.

III

Сюда, мои песни,

Давайте за руки возьмемся перед этим морем глупостей --

Начиная с Ниммима;

И перед этим морем слабоумных --

Всех бульменинских литераторов.

АРИД

Робкий Арид

Женился на уродливой женщине

Ему наскучила его жизнь

Равнодушный и малодушный он подумал, что он мог бы

Также совершить это, как и все остальное.

Со словами в своем сердце: «Я не нужен себе,

Пусть она, если хочет меня, возьмет меня.»

Он отправился на верную смерть.

ДРУЖЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

Old friends the most - W. B. Y.

Одному, возвращаясь спустя несколько лет.

У тебя все та же тщательно подобранная одежда,

Ты не участвовал в моих победах,

Вокруг тебя все тот же воздух снисхождения,

Смешанный с странным страхом

Того, что я сам, возможно, и пользовался ими.

Te Voila, mon Bourrienne, ты тоже станешь бессмертным.

Другому.

И с тобой мы тоже прощаемся,

Потому что ты, видимо, так и не понял,

Что твое отношение -- полностью паразитическое;

В наши праздники ты не вносил ни

Остроумия, ни хорошего настроения, ни любезного отношения

последователя.

III

Но тебя, bos amic, мы оставим,

Потому что перед тобой мы в долгу:

Несмотря на твои явные недостатки

Ты когда-то нашел скромный дешевый ресторанчик.

МЕДИТАЦИЯ

Когда я с вниманием присматриваюсь к любопытным повадкам собак

Я вынужден признать,

Человек -- это высшее животное.

Когда я с вниманием присматриваюсь к любопытным повадкам человека

Признаюсь, други мои, я в замешательстве.

КОДА

О мои песни,

Почему ты с таким пылом и любопытством всматриваешься в лица людей,

Ты отыщешь среди них своего мертвеца?

НАСТУПЛЕНИЕ ВОЙНЫ: АКТЕОН

Образ Леты

и полей

Полный бледного цвета

но золотых,

Серые уступы,

а под ними

Море

Острее гранита,

неспокойное, вечно бурное;

Высокие формы

с движениями богов,

Рискованный аспект;

И сказано:

«Это Актеон.»

Актеон в золотых наколенниках!

Поверх светлых лугов,

По прохладному лицу того поля,

Неспокойный, вечно в движении

Вожди древнего народа

Безмолвный кортеж.

НА СТАНЦИИ МЕТРО

Видение этих лиц в толпе;

Лепестки на влажном черном суку.

АЛЬБА

Прохладная, словно бледные влажные лепестки

ландыша

Она лежала подле меня на рассвете.

СОИТИЕ

Позолоченный фалио шафрана

на весенний воздух давит.

Здесь не мертвые боги,

А праздничный караван.

Караван, о, Джулио Романо,

Для твоего пребывания

Дьоне, мы под твоими ночами.

Лист под росою.

Ночь вокруг нас тревожна.

НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

Все время, пока они говорили о новой морали,

Ее глаза изучали меня.

И когда я поднялся, чтобы уйти,

Ее пальцы стали как шелк

Японской бумажной салфетки.

Твоя душа

Стала утонченней с пресыщением,

Аттис.

О, Аттис,

Я жажду губ твоих.

Тоскую по твоей узкой груди,

Тебе разбитной, несобранной.

РУЧНОЙ КОТ

«Меня успокаивает пребывание в окружении красивых женщин.

Почему о таких вещах всегда нужно лгать?

Я повторяю:

Меня успокаивает беседа с красивыми женщинами

Даже если мы несет полный вздор,

Мурлыканье невидимого усика

Одновременно возбуждает и радует.»

ЧАЙНАЯ

Девушка в чайной

Не так уже красива, как раньше,

Август поизносил ее.

Она не поднимается по лестнице так нетерпеливо:

Да, она тоже повзрослеет,

И сияние юности, которое она на нас распростняла,

Когда принесла нам мафины,

Исчезнет.

Она тоже повзрослеет.

ЭПИТАФИИ

Фу И

Фу И любил высокие облака и холмы,

Увы, он умер от пьянства.

Ли Бо

И Ли Бо тоже умер по-пьяни:

Попытался обнять луну

В Желтой реке.

ВИЛЛАНЕЛЛА: ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ЧАС

Я перестарался в подготовке события,

Было зловеще.

С аккуратностью человека средних лет

Я отложил только нужные книги.

Я почти закрыл страницы.

Красота -- это такая редкость.

Так что, не многие из моего фонтана пьют.

Так много бесполезного сожаленья,

Так много времени растрачено впустую!

И теперь я смотрю из окна на

дождь, суетящиеся автобусы.

«Их микрокосм потрясен» --

воздух дышит сим фактом.

В их части города

они игрушки враждебных сил.

Откуда мне знать?

О, я зная достаточно.

Их ждет что-то.

Что ж до меня;

Я перестарался в подготовке события --

Красота - это такая редкость.

Так что, не многие из моего фонтана пьют.

Два друга: глоток леса…

Друга? Станут ли люди меньше друзьями

всего лишь потому, что один в конце концов нашел их?

Дважды обещали прийти.

«Между вечером и утром?»

Красота будет пить из моего разума.

Юность тем временем позабудет,

моя юность простилась со мной.

(«Не молчи! Ты танцевал как деревянный?

Твои работы нравились кому-то,

и он был так искренен.

Ты нес чепуху

В первую ночь?

На следующий вечер?»

Но они вновь обещали:

«Завтра в пять.»)

III

И вот уж третий день --

ни от кого ни слова;

Молчат и он, и она,

Только записка другого человека:

«Дорогой Паунд, я уезжаю из Англии.»

8 НОЯБРЯ, ПАГАНИ

Неожиданно узнаю в глазах очень красивой

Нормандской кокотки

Глаза очень ученого помощника Британского музея.

СТИХИ: СОКРАЩЕННОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ БЕСЕДЫ С Г-НОМ Т. Е. Х.

Через плоский склон Сен-Алуа

Широкая стена мешков песка.

Ночь,

В тишине дезорганизованные солдаты

Колдуют у костров, опорожняя котелки:

Раз-два, с фронта,

Люди возвращаются, будто это Пиккадилли,

Прокладывая в темноте тропинки

Через груды мертвых лошадей,

По мертвому пузу бельгийца.

У германцев ракеты. У англичан ракет нет.

За фронтом -- пушка спряталась, расположилась в милях позади.

Перед фронтом -- хаос:

Мой разум -- это коридор. Коридоры в головах вокруг меня.

Ничто за себя не говорит. Что остается делать? -- Продолжать.

РАЗМЫШЛЕНИЕ

Я знаю, что то, о чем говорил Ницше, правда,

И все же,

На улице я видел лицо маленького ребенка,

И оно было прекрасным.

Speaking In Tongues Лавка Языков

ЭЗРА ПАУНД

ДЕРЕВО

BLANDULA TENULA VAGULA

ERAT HORA

ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ДОМ

МОГИЛА У АКР-СААРА

* * *

ПОРТРЕТ D'UNE FEMME

ПРЕДМЕТ

НЕПОРОЧНАЯ

О ДЖАКОПО ДЕЛЬ САЛЛАЙО

ВОЗВРАЩЕНИЕ

TENZONE

ЧЕРДАК

САД

ПРИВЕТСТВИЕ

ВЕСНА

ДОГОВОР

АПРЕЛЬ

ОСТАТКИ

LES MILLWIN

ПЕСНЬ ЗВАНИЙ

ITE

ЧЛЕНЫ АРМИИ СПАСЕНИЯ

АРИД

ДРУЖЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

МЕДИТАЦИЯ

КОДА

НАСТУПЛЕНИЕ ВОЙНЫ: АКТЕОН

НА СТАНЦИИ МЕТРО

АЛЬБА

СОИТИЕ

НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

РУЧНОЙ КОТ

ЧАЙНАЯ

ЭПИТАФИИ

ВИЛЛАНЕЛЛА: ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ЧАС

8 НОЯБРЯ, ПАГАНИ

СТИХИ: СОКРАЩЕННОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ БЕСЕДЫ С Г-НОМ Т. Е. Х.

РАЗМЫШЛЕНИЕ

Speaking In Tongues
Лавка Языков

*** * ***