Speaking In Tongues
Лавка Языков
Райнер Мария Рильке
В переводах Элины Войцеховской
Давид поет перед Саулом
Царь, ты слышишь, как моя струна
Проникает в трепетные дали:
Звезды нас манят и мы взлетали,
Чтоб упасть, как дождь. Где капли пали,
Поросль там цветущая видна.
Девушки, которых ты познал,
Женами представ, меня волнуют;
Аромат невинный ты впивал
И юнцам, чьи пряны поцелуи,
Быть всегда у двери приказал.
Голос струн предательски пророчит,
Но неверен опьяненный звук.
Твои ночи, царь, о, эти ночи —
Завитки волос, тела и очи
И объятья юных робких рук.
Память мне твоя — печать на воске,
Но струне доступны ль отголоски
Этих темных сладострастных мук?
Царь, имевший все! своей вины
Я не знаю. Звонкие напевы
Не нужны тебе моей струны.
И от трона гусли, что грешны,
Отлетят, как срубленное древо,
Что тебе плоды могло нести:
Сквозь ветвей, последний миг живущих,
Проступает глубь судеб грядущих
И они знакомы мне почти.
Я готов отречься струнной славы;
В эту руку, царь, вглядись опять:
Думаешь ли ты, что ей октавы
Некоей души не вольно взять?
Царь, во тьме искавший отпущенья,
Ты и там подвластен мне вполне,
Не прерву я праздничного пенья,
Трон же, впрочем, холоден и мне.
Я опустошен бедой сиротства,
Ввысь твои умчались превосходства,
Из сердец, израненным смятеньем,
Льется хаос, как в начале дней.
Видишь ли, какими мы предстали?
Царь, о царь, над плотью дух парил.
Друг пред другом мы себя держали,
Ты — юнца, я — старца представляли,
Так почти, как это мы читали
Из расположения светил.
* * *
Когда ты встретила меня,
Так был я мал, так мал.
Я цвел как липа и тебя
Тихонько узнавал.
А перед тем я был безлик
И в небо устремлен.
Но ты сказала, я велик
Для всех земных имен.
Кто различит теперь меня,
Где море, мифы, май.
Как запах винных ягод я.
Забудь, не узнавай.
Mузыка
Что ты играешь, мальчик? Тот ручью
Подобен звук, шагам или капели.
Что ты играешь? В трубочках свирели
Я вижу душу пленную твою.
Как ты вернешь ее? Взгляни, за нею
Сомкнулся звук и скована она;
Пусть ты силен, но песнь твоя сильнее,
К твоим страстям, в слезах, прислонена.
Ей тишину верни, душа в молчаньи
Туда вернется, не прельстясь разлукой,
Где подрастала в мудром ожиданьи,
Пока ее не выманил ты звуком.
Уж крыльями она устало бьет,
Что в ранах от безудержного пенья.
Ее, мечтатель, расточишь полет,
И крыльев надо мной не пронесет,
Когда ее возжажду появленья.