Speaking In Tongues
Лавка Языков

Алексей Сидоров

ПРИВЫКАНИЕ

Жизнь твоя постепенно
Катастрофа закончилась
Если об этом
Сквозь прозрачное сито
Знаешь, ты похожа
Несколько черных и белых
Это очень похоже

* * *

Жизнь твоя постепенно сводится к надписям на стене:

По утрам, просыпаясь, сладко шептать «I love you».

Вечером ищешь veritas в красном (белом) вине,

Засыпая, надеешься: сон обернется явью,

Как лягушка — царевной. В горле застрянет мат.

Надоела наивность. Да и вообще — не в моде.

(«Даша + Саша = любовь»надпись над

Трещиной в стенке.) Пора развеяться, отдохнуть на природе.

На оброненной кем-то перчатке найдешь клеща.

Увидишь и удивишься: вот расплодилась живность.

Солнцу подставишь лицо, ничего не ища —

И простишь себя за наивность.

* * *

Катастрофа закончилась. Show must go on.

Жизнь, как ни крути, обязана продолжаться.

Пара в зале. Плачет она: «Ди Каприо жалко...»

И привычным движеньем ее обнимает он.

И все это сразу напоминает сон

С обязательной смертью в конце обоих.

А проснувшись, глядишь на цветы на обоях,

Понимая при этом: значит, опять спасен.

Те, кто выжил при катастрофе, живут сто лет —

Смерти стыдно, наверное, за свою оплошность.

Иногда, во сне они тоже бывают в прошлом —

Там, где стынет в холодной морской воде горячий обед.

И внезапно ты понимаешь, что ты и есть

Этот самый, непотопляемый, как казалось, Q Титаник».

Тупо мечутся мысли. Нет никого в океане.

Капитан, захлебнувшись волной, успевает отдать ей честь.

* * *

Знаешь, ты похожа на моего ангела.

Пожалуйста, постой там и не вертись.

Да, только эта родинка... Ах, мамина!

А я, говоришь, вылитый, какой-не помню, артист?

Девочка, все это еще не повод знакомиться.

Для разговоров на улице почти не осталось тем.

Дождь, не успев начаться, уже закончился.

(Стоит ли избегать проверенных временем схем.)

И какая разница, о чем говорить на улице,

И какая разница, о чем говорить вообще.

Ветер поднялся. Давай-ка, возьми, закутайся.

Хорошо, что я вышел сегодня из дому в этом плаще.

Хочешь, я расскажу печальную сказку про ангелов?

Мы созвонимся, поговорим о всяческих мелочах.

Пусть это не кончится мелодрамою.

Можно погреться в кафе. Пирожное, кофе, чай?

* * *

Несколько черных и белых черточек

Впереди, без тебя, несколько черствых ночей и дней.

Грызть сухарики их. Часы отобьют чечеточку.

Ты приедешь, и этот город станет чуть-чуть светлей.

Грех печалиться о судьбе. Ведь времени

Лед бывает куда прочнее и толще. Так,

Что объятий его не выдержат талии лайнеров,

На которых теперь все красавицы видят себя в мечтах,

Вместе с дерзкими юношами, без роду, без племени...

Да, мелодрамы всегда отвлекают от некоторых мелочей,

Как я теперь отвлекаю себя от времени:

Несколько черных и белых черточек, дней и ночей.

* * *

Если об этом, как в письмах, коротко,

Что я делал все это время: ждал звонка, когда дома,

Вечером выходил прогуляться по городу,

Всматривался в лица прохожих, пытаясь найти знакомых.

Нынче на улице могут спросить сигарету,

Заговорить об Иисусе Христе, задать вопрос Q Сколько время?»

Кожей чувствуешь, что наступило лето.

Что нужно в городе летом страннику, денег кроме...

Видишь, живу без тебя. Неделя идет за неделею.

Легкое опьянение — и ненавязчивое похмелье.

Просто живу. Почти ничего не делаю.

Времени море привыкаю ногами мерить.

* * *

Сквозь прозрачное сито осени уходят последние листья.

Ночью уходят за ветром, вспомнив детство, играют в прятки.

До весны их проищешь взглядом. Но иероглифы веток

Восстановят знакомый здесь со времен поднебесной порядок

В мыслях. Тревога мешает ловить впечатленья.

Все, что делаешь осенью — копишь воспоминанья.

Страх заглушаем бывает обычно ленью.

Осенью ноги ведут почему-то к морю.

Море — символ стабильности. Но и оно замерзнет,

К радости тех, кто любит ходить по воде ногами.

До зимы еще далеко. Потому ее козни

Кажутся детскими шалостями с температурой.

* * *

Это очень похоже — выпадет да растает.

Только в самом начале хочешь играть в снежки,

Веселишься, дурачишься — вот и она, простая,

Вот она, синица уже не боится твоей руки.

Только ты хорош — ее не отпустишь с миром,

Как следы машин — следы неизбежных ссор,

И вот то, что было белым, пушистым, милым

Превратилось в серый, сырой некрасивый вздор.

А потом покрывает все ледяною коркой,

А потом на этом месте растет трава,

А потом остается грустный слепок на полке.

Он, как водится, умер. Она, как всегда, жива.

Speaking In Tongues Лавка Языков

Алексей Сидоров

ПРИВЫКАНИЕ

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Speaking In Tongues
Лавка Языков