Translated by Nika Skandiaka
| А может быть, биенье наших тел рождает звук, который нам не слышен, но слышен там, на облаках и выше, но слышен тем, кому уже не слышен обычный звук... А может, Он хотел проверить нас на слух: целы? без трещин? А может быть, Он бьет мужчин о женщин для этого? |
And could it be that this our bodies' pounding begets a sound unheard by human ear, but heard up yonder in the clouds and higher, but heard by those who can no longer hear a common sound... And could it be for sounding us that He wanted it: quite sound? no cracks? And could it be the reason that He whacks men against women? |
| Так клумба государственных тюльпанов взывает: не ходите по газонам! — надеясь: оборвут, когда стемнеет. Так юное влагалище, рыдая под мужеской рукой, пощады просит и жаждет, чтобы не было пощады. Так я молю: увольте жить в России! И знаю: слава Богу, не уволят. |
Thus in the park a bed of state-owned tulips implores the passer-by: Stay off the plantings! in hopes of being plundered after sundown; Thus does a young vagina, sobbing under man's fingers, beg, and beg, and beg for mercy and long for mercy never to be granted; Thus do I pray: Spare me a life in Russia! and know full well: thank God I shan't be spared. |
| Уставясь на твою бабочку, на твой цветок, как проситель — на орден, на пуговицу, на сапог, боясь посмотреть начальнику прямо в зрачки... Просителю — чинов, денег, дачу у реки, мне же, Господи, грех просить — у меня цветок, бабочка, самая середина дня... |
Peering at your flower, at your butterfly, like a supplicant at a medal, a button, a boot: ashiver to look right into the pupil of the master's eye... For the supplicant: money, a promotion, a house by the river; but for me it's a sin to ask for anything, Lord: for I have the very middle of day here, a flower and a butterfly... |
| О самый музыкальный на этом свете народ, чьи буквы так мало отличаются от нот, что — справа налево — я их могла бы спеть той четвертью крови, которой порою треть, порой — половина, порою — из берегов, носом ли, горлом... И расступается море веков, и водной траншеей идет ко мне Моисей с Рахилью Григорьевной Лившиц, бабушкой Розой, прамамой моей. |
O the most musical people in all the world, so little differs from music your written word, which, right to left, I could sing with the quarter of blood that is sometimes a third and sometimes a half and sometimes a flood: out the throat, out the nose... And lo and behold, the sea of ages discloses a trench in the waters; I see Moses advancing toward me and leading close by his side — Rachel Lifschitz, my greatmama, Granny Rose. |
| Хоть чуть-чуть увековечь — вылепи меня из снега, голой теплою ладонью всю меня отполируй. |
Eternize me just a touch, make my likeness from the snow, with a hand that's warm and naked polish me from head to foot. |
| Инкогнито, как Купидон Психее, инкогнито, как Эльзе Лоэнгрин... Но этих легендарных дур умнее, начитанней, я знаю: шанс — один, я имени выпытывать не стану, я даже глаз не стану поднимать, когда в гостинице с названьем странным любовь ты будешь мною обладать. |
Incognito: like to his Psyche, Cupid; incognito: like to his Elsa, Lohengrin... But, being more well-read and not so stupid as these two chits of lore, my fortune's lone grin acknowledging, I will not ask nor wonder about your name, won't even raise my eyes, when in that hostel titled strangely under the sign of love you'll take me for your prize. |
| Попался, голубчик? Ты в клетке, ты в каждой моей клетке, могу из одной своей клетки создать тебя, как голограмму, всего тебя — из миллиграмма, из eвиной клетки — Адама. |
You're caught, pal, and locked in a cell, you are locked in my every cell, I can make you from just one cell, I can — like a hologram — add them, divide into you — an atom: an Eve atom — into Adam. |
| я обещала богу я обещала маме я себе обещала мало мало мало силы у бога мало силы у мамы у меня нету сил — посторонитесь иду предавать |
i promised to god i promised to mom to myself i promised little little little little the power of god little the strength of mom i have no strength — get out of the way i'm off to betray |
| Боб сказал: — А ты написала, как я ловил летучих мышей? Боб ловил летучих мышей, потому что папа сказал, что нельзя их поймать — у них ультразвук. Боб ловил летучих мышей, быстро-пребыстро крутя полотенцем. Она была жилистой, как из «Кулинарии». Ее отпустили. Боб сказал: — Написано верно, но что-то с ритмом |
Bob said: «Did you write about how I was catching bats?» Bob was catching bats because Dad said you can't catch them: they've got ultrasound. Bob was catching bats by really-really quickly spinning a towel. It was sinewy as if from Kulinariya. They released it. Bob said, «That's right, but something's up with the rhythm.» |
| Тот свет — фигура речи. Но там не будет речи. Кладбищенские речи — последний натиск речи и последнее поражение речи в борьбе с неизреченным. |
The other world: a turn of speech. But in that world there is no speech. And any cemetery speech is but a late attack of speech and but a late defeat of speech against the speechless. |
| Поняла, где у меня душа — в самом нижнем, нежном слое кожи, в том, изнаночном, что к телу ближе, в том, что отличает боль от ласки, в том, что больше ласки ищет боли... |
Now I know where my soul resides: on the skin's innermost, tenderest side, on the inside, underside, body's own hide, one that separates kisses from torment, one that seeks torment more than the kisses... |
| Кому-то в беде посылают ангелов Мне посылают людей То ли на всех не хватает ангелов То ли хватает людей То ли посланных мне ангелов принимаю впотьмах за людей То ли в людях вижу ангелов и не вижу людей |
Some in distress get angels I get people Either there's not enough angels Or there is enough people Or in the dark I mistake the angels sent me for people Or in people I see angels And don't see the people |
| Не кричите на меня, птицы, не машите на меня руками, елки, не подглядывайте, ангелы, за мною сквозь замочные скважины звезд — ничего я не могу для вас сделать! |
Don't scream at me, birds, don't wave your arms at me, spruces, don't spy on me, angels, through the keyholes of stars — there's nothing in the world I could do for you! |
| Соблюдайте мою тишину. | Please observe my silence. |
|
Гологамия (греч. holos —
полный, gamos — брак) — простейший тип
|
Hologamy (Gk. holos whole, gamos
marriage): the most primitive
|
| Почему слово ДА так коротко? Ему бы быть длиннее всех, труднее всех, чтобы не сразу решиться произнести, чтобы, одумавшись, замолчать на полуслове... |
Why is the word YES so short? It should be longer than any, harder than any, so as to take time daring to say it, so as to think better of it and fall silent halfway through... |
| Язык — это часть тела. Как бы я ни хотела язык отделить от тела, язык — это часть тела и разделит участь тела. |
A tongue is a body part. No matter how in my heart I'd like to keep them apart, a tongue is a body part and in body's lot will take part. |
| Я — одним росчерком. Ты — отрывая перо четырежды. Написать Ты в четыре раза труднее. |
I: with one stroke. You: plucking the pen four times. Writing You is four times harder. |
| Люблю целовать книги. У той целую обложку. А эту — в обе страницы, порывисто, троекратно. |
I enjoy kissing books: that one's entire cover, and this one upon both pages, thrice, fitfully. |
| Запомните меня такой, как щас: рассеянной и резкой. И слово бьется за щекой, как бабочка за занавеской. |
Now memorize me as I speak: as am now: absent-minded, curt and with beating words beneath the cheek like butterflies beneath a curtain. |
| Была бы моя воля, я бы запрет употреблять одно слово в соседних фразах распространила на соседние страницы, главы, романы, месяцы, годы. Помолчи. Но ты повторяешься даже в молчанье. |
Were it in my power, I would extend the ban on using one word in two adjacent phrases to adjacent pages, chapters, novels, months, years. Keep silent awhile. But you are repeating yourself even in silence. |
| чашка на столе на клеенке на лужайке на солнце после дождя и не рифмовать |
a cup on the table on an oilcloth on the lawn in the sun after the rain and no rhymes |
| Давай друг друга трогать, пока у нас есть руки, ладонь, предплечье, локоть, давай любить за муки, давай друг друга мучить, уродовать, калечить, чтобы запомнить лучше, чтобы расстаться легче. |
Let us touch each other while we still have arms, forearms, elbows, palms, let us love the torture, let's torment, distort, batter, maim, dismember, to remember better, bearably to part. |
| Нет любви? — Так сделаем ее! Сделали. Что дальше будем делать? — Сделаем заботу, нежность, смелость, ревность, пресыщение, вранье. |
There's no love? — We've got enough to make her, eh? Done. What shall we do with all the rest? Make the caring, bravery, caress, Jealousy, betrayal, cloyment, fakery. |
| В слове дрожать жар, а не холод, ежели молод. В слове дрожать холод, не жар, ежели стар. |
The word to shiver's not hot but cold if one is old. The word to shiver's not cold but hot if one is not. |
| В знак тсс приложи палец к моим малым губам Впрочем, они не меньше моих основных губ Впрочем, они и не больше Впрочем, почему основных Впрочем, больше о прочем не могу, потому что — тсс |
In a sign of shh press your finger to my smaller lips As a matter of fact, they're no smaller than my main lips As a matter of fact, nor are they larger As a matter of fact, why main As a matter of fact, no matter now, because — shh... |
| Зимой — животное Весной — растение Летом — насекомое Осенью — птица Все остальное время я женщина |
In winter — an animal In spring — a bud In summer — a bug In the fall — a bird All the rest of the time I'm a woman |
| Свой дар отдать народу? Дареное не дарят, не продают. — Зарыть поглубже: крэкс-фэкс-пэкс! Наутро прорастет. |
Give my gift to the peopleЖ But gifts are not to be given away, nor sold. — Bury, bury it deeper: abracadabra! Tomorrow it'll sprout. |
| В хор, на хоры, в хоровод хорала, гладить гласом нимбов чешую, забывать, что для спасенья мало, что «Тебе поём» Тебе пою. Путь нетруден — не проси награды, путь недолог, как от до до ля, от вина — обратно к винограду, от креста — до лунного ноля. |
To the choral carousel! — In chants running hallows over haloed scales, to forget: salvation takes perchance more than the unfurling of the hails... Light the load: I ask for no reward; short the way, as A-ward from a C, vineward from the wine and homebound toward lunar nullity from crossbound Thee. |
| Ежели долго глядеть на цветок на обоях, можно увидеть другое, допустим, фигуру. Значит ли это, что зрение нас обмануло? Или фигура устала цветком притворяться? Ежели долго глядеть на свое отраженье, можно увидеть совсем не свое отраженье. Значит ли это, что зрение нас обмануло? Или действительно смерть подступила так близко? |
If we stare at a flower in a pattern, we can see, say, a shape of a person. Does it mean that our eyes have betrayed us? That he's weary of aping a flower? If we stare long at our own reflection, we can see something far from reflection. Does it mean that our eyes have betrayed us? Or has death really stepped up so close? |
| Спящему поправить одеяло, в лоб поцеловать и вдруг увидеть бороду и кудри на подушке с точки зрения Иродиады... |
To tuck up the sleeper in bed, kiss his brow and suddenly see the beard and curls on the pillow from Herodias' point of view... |
| 1) Девушка, у которой губы выразительней, чем глаза 2) Мужчина, у которого руки умнее, чем лицо 3) Бомж. Св. Франциск его бы поцеловал 4) Ребенок с плохими зубами 5) Дальше, я знаю, — ты Но боюсь на тебя смотреть Вдруг я тебя не люблю |
(1) A girl whose lips are more expressive than her eyes (2) A man whose hands are wiser than his face (3) A street man. St. Francis would have kissed him (4) A child with bad teeth (5) The next one, I know, is you But am afraid to look What if I love you no more |