Speaking In Tongues
Лавка Языков

Александр Белых

* * *

Здравствуй, моё средневековъе,

счастье узничное, в цепи закованное,

не шутошное, не лубошное, всамделишное,

пьяненькое и безденежное,

жизнь моя рифмованная, раешная,

весёленъкая и умираешная,

утаптывал тропы твои, знаешь, старательно я,

о средневековье моё японо-матерное,

где телефон не зазвенит

и слово моё, как жаворонок, не улетит в зенит,

где компьютер ни мычит, ни телится,

как минотавр в лабиринте -- тихонький в стелечку,

только дождь-собутыльник бубнит,

все стихи про себя, как субтитр,

он вызубрил до единой строчки

и забыл про меня, допивающего в одиночке

бокал «Капитанского рома»,

а так хочется убежатъ на острова -- на все четыре -- из дома,

в худшем случае за бутылкой,

но я чувствую пятым или шестым, этим, затылком,

что придёт мой свет виночерпий

и станет мой фэйс, то бишь, лик ущербный

сиять, как полная луна,

на две полночных улицы из окна,

как бы решая проблему освещения

без всякого (для постороннего взгляда) смущения,

но я забуду мотивы отмщения,

высматривая в этот час

того, кто желан мне, когда кругом бедлам и парнас,

но ни одного поэта рядом,

словно их отравили шекспировским ядом,

а мне лежатъ и казниться

чужою виною за то, что безвременно приснится

Ромео-Леонардо Ди Каприо-Джульетте

на том свете,

ах, вы, мои безумцы и пьяницы,

мертвецы великие, зачем, скажите, пялитесь

на меня затрапезного,

стихотворца, отшельника, бездаря,

ни мёртвого, ни настоящего,

засыпающего и спящего?

Возвращалисъ бы в шкаф тесноватый

к достоевским и бесноватым,

а то обнажили страницы, как белые лядвия,

развалились рыхлыми фолиантами

и ну цитатами шпинатъ

по щекам да ягодицам, словно пощипывая с грядки зелень-шпинат,

ах, не бесстыдствуй, муза, отвернись,

ещё сочиню тебе вирш,

отведу на взморъе -- хочешъ, в Сума,

где ветер и волны

сходят с ума?

Speaking In Tongues Лавка Языков

Александр Белых

* * *

Speaking In Tongues
Лавка Языков