Speaking In Tongues
Лавка Языков

Розмари Уолдроп

Из книги «Лужайка исключенной середины»
(1993)

Перевела Галина Ермошина

Из цикла «Масса, импульс, напряжение»

*

Потому ли, что мы не можем завоевать самих себя, или же потому,

что логически у нас нет ничего собственного, что мы вернули бы друг

другу для размышления и отголоска, как философы, всегда возвращаем-

ся к тем же самым подпоркам и утверждениям ? Если ты возвратился из

такого далека, как ты, возможно, никогда не уезжал, лишь одно это

все же снимает одежду или характер, чтобы искривить стрелу. Круг —

фигура почти такая же понятная, как прямая линия, но занимает боль-

ше места, даже вода — способ связи двух людей — не ограничивает сле-

дование правилам на отделимых префиксах. Мы знали состояние наших

дел и объединили их. Однажды твое размышление вынырнуло из глубокой

воды, хрупкое зеркало препятствует беспокойству прикосновения. Я

удивилась, если бы не обменяла эту прозрачность на белое пространс-

тво из его собственного, без намеков приготовленного льда, который

был достаточно твердым, чтобы пересечь его. Даже если бы было лето,

мы передвигались бы скорее как снег, сдуваемый ветром, нелегко ос-

тавить следы, тающие и вновь замерзающие в шероховатых гребнях.

*

То, что когда-то было страстностью, теперь выглядело сдерживаю-

щим нас. Мы никогда не смогли бы снова подняться к отметке уровня

воды со всей противоречивостью в воздухе. Вместо этого ты выглядел

как слишком тонкая кожа, подозрительно морщась от швов, не подозре-

вая, что я тоже была под своей охраной, готовая отступить, как

только память достигнет мягкого с теплым и начнет сбрасывать свои

одежды. Однажды ты размыл различие между одинаковым и двусмыслен-

ным, пространство прервано и исчезает в подкожной дрожи. Но жалко,

если ничего более не произойдет между нами, потому что мы увекове-

чили себя слишком совершенными и насторожены даже когда путешеству-

ем через проходы и тупики сна, через слои бархатной плотности, на-

зад к сокровенному желанию, укрепившемуся во всех наших вопросах и

поступках, укрепившемуся так глубоко, что мы не можем коснуться его.

*

Чтобы проверить, смогу ли я увидеть твоего ребенка как своего

собственного без предварительной беременности или периодов тошноты,

чтобы учесть сопротивление, я начинаю гулять в темноте. «Видящая

как» — это не часть восприятия. И по этой причине нравится быть

смотрящей и снова не нравится. В горячей летней ночи перспектива

могла бы быть представлена так, чтобы передвигаться вдвоем вперед и

назад к той же точке исчезающего времени, понимания после факта,

созревания обратно в устойчивость невозможных желаний, которые мог-

ли бы вытащить его, как это делает море, если смотришь слишком дол-

го на его спектакль. И он приходит, раздувающий ночью босиком, и

смотрит долгим взглядом на мое тело, прежде чем захныкать, обраща-

ясь к тебе от страха темноты, так что ты сможешь вытянуть простыню

и защитить его от удара женской обнаженности.

*

Династии пространства, кажется, претендуют на него, этот ребе-

нок несет в себе свое головокружение, хотя атомы, такие же пористые

как и солнечная система, создают изображения, исчезающие в проме-

жутках, а промежутки — в абсолютной пустоте. Его скачки безумны,

тело бросилось с верхушек гор в погоню за удаленным собой, так тя-

жело заманивать в тончайшую сеть языка, игр или набора зеркал. Хотя

температура может падать, нет сомнений в его зеленой крови, которой

он всегда может сжать подушку из воздуха, изобилие длиннейших сле-

дов осторожно направляет его вниз, в его изображение мира. Нет раз-

меров, нарушающих возможности шутки и упрека или чрезмерного раз-

вертывания пружины в его венах. Забота приходит позже с несоразмер-

ностью плащей и знания необоснованности наших убеждений. Я лишилась

своей оболочки для необъятных запутанных летних дней и значений

слов для неопределенности факта. Не только реки, но и русла их так-

же изменчивы.

*

Оскорбление было в том, чтобы не реагировать до тех пор, пока

самое сияющее полотно неловкости не ляжет, сверкая, между нами и

равновесие энергии не начнет скользить по льду. На скорости пренеб-

режения часы идут в обратную сторону. Я пыталась вернуть в памяти

то мгновение, когда я осознала, что ветер, теряющий инерцию, не мо-

жет означать дыр в аргументе или во льду так, чтобы рыба могла ды-

шать. Нам не нужно спорить вместо изучения нашей зависимости от

внутреннего, мы допускаем, что каждый натянул нить с ускользающим

оттенком так, что ты видел красный зигзаг молнии там, где я прилег-

ла на зеленую лужайку. Двигаясь на различных скоростях, мы сокраща-

ем различные болезни и принимаем самую крайнюю степнь голода друг

друга. Это была причина того, что отношение эмоционального к теплу

тела оставалось ослабленным, даже если мы носили ботинки и тяжелую

одежду. Это могло бы быть обернуто в слова.

*

Ты был занят устройством картины мира в своем детском уме. Мой,

в сравнении, выглядел больше как гостиница, предназначенная на

снос, после переделывания. Из окна — не ожидаемая перспектива кра-

соты, а ряд тощих молодых деревьев, обращенных к церкви, закрытой с

верха до фундамента лесами, которые пропускали только редкие проб-

лески белых завитков и выступов. Одно из деревьев казалось более

тощим, чем остальные, возможно, больное, но в целом это были две

линии дерева на разных уровнях, и я училась читать между ними мед-

ленно, как только это возможно. Заминка во времени. Путь взгляда в

зеркало экономит мили. Если строительные леса отбросят тень на

мальчика, который бегает вокруг подпорок, он останется в неведении,

его кожа лишь чуть потемнеет. Он ждет определений в порядке авто-

страд и убегающих туманностей,а не горизонтов, сжимающихся до махово-

го колеса и зубца, твердого древесного волокна во впадине желудка.

Speaking In Tongues Лавка Языков

Розмари Уолдроп

Из книги «Лужайка исключенной середины» (1993)

Из цикла «Масса, импульс, напряжение»

*

*

*

*

*

*

Speaking In Tongues
Лавка Языков

Из книги «Лужайка исключенной середины»
(1993)