Speaking In Tongues
Лавка Языков

ПИСЬМА: ЭЛИНА ВОЙЦЕХОВСКАЯ

Ultima Thule литературного перевода:

Роберт Грейвз, Князь Велизарий, Терра - Книжный клуб, М., 1998, перевод Т. Печурко

Дорогой Макс!

Так случилось, что неделю назад рухнули все мои представления о мире в целом и o литературном переводе в частности. Все началось с того, что мой замечательный beau-pеre раздобыл для меня (поставив, по обыкновению, на ноги полумиллионный город и половину миллионного) три тома из пятитомного собрания сочинений Роберта Грейвза, изданного в 1998 году московским книжным клубом «Терра».

Открыв роман, названный в переводе «Князь Велизарий» (R. Graves, Count Belisarius, London, Cassell, 1938), я умиротворенно принялась пересчитывать Римы, от коего плодотворного занятия меня отвлекло внезапное сомнение: а русский ли перевод у меня в руках? Приводимые ниже (и многие другие) фрагменты заставляли подозревать болгарский, сербскохорватский или македонский.

«После атаки ты сможешь отведать моей кровь» (стр. 100)

«Само дерево рослА над акведуком.» (стр. 197)

«Гнев Юстиниана против Зеленых был временной мерой: он решил их приступить, а позволит им занимать равное с Синими положение.» (стр. 121)

«Персы сами выбрали для себя это поле боя, стремясь захватить и разрушить Дарас, поэтому Велизарий ВЫЖДАТЬ И ЗАЩИЩАТЬСЯ, ибо ему не стоило самому начинать нападение с подобным войском.» (стр. 94)

Заглянув в других два тома: «Золотое руно» и «Я, Клавдий», я убедилась, что они, по первому впечатлению, вполне соответствуют моим представлениям о русском языке. Наведя кое-какие справки, я, к своему ужасу, вынуждена была признать, что и разбираемый роман тоже переведен на русский язык.

Я деградирую, пришлось печально признать мне, я уже не умею отличить русский язык от нерусского, в то время, как искусство литературного перевода уносится в недосягаемые дали, в эфемерную последнюю Калугу... Рязань... Тьфу, забыла, куда же оно уносится. О духовной деградации, кстати, замечательно сказано в цитируемой книге:

«Они не дегенерировали, как вандалы, живя в постоянной роскоши, но они не приобрели в смысле культуры ничего в духовном плане.» (стр. 184)

Углубившись в роман, я скоро обнаружила, что ничего не смыслю не только в лингвистике, но и во многих других науках. Однако, я не отчаиваюсь и принимаюсь классифицировать прорехи в своих познаниях, не теряя надежды поставить на них крепкие заплаты. Ниже я приведу эту классификацию, подкрепляя ее выдержками из оригинала, т.е., прошу прощения за оговорки, перевода. Но подобные оговорки, с некоторыми оговорками, вполне могут сойти за вещие, ибо идеальный перевод (каким, без сомнения, является обсуждаемый текст) неизбежно сообщает оригиналу новые смыслы и новый стилистический блеск.

Все цитаты приведены в орфографии и пунктуации оригинала, т.е., я имею в виду, перевода, ибо оригиналом я не располагаю. Может быть, это и к лучшему, потому что неминуемо выяснилось бы, что и в английском я смыслю не больше, чем в зулусском. Замечу еще, что цитат могло быть во много раз больше, но я не смею злоупотреблять Вашим вниманием.

Итак, к делу.

1. русский язык

«...ведь хлеб и вода дают даже на обычных пирах» (стр. 19)

Интересно, кому и что дают хлеб и вода?

«Опасения, что оказались не напрасными фракции будут мутить воду.» (стр. 120)

Ту, которая с хлебом?

«Вскоре начались сражения на мечах прямо на улицах между молодыми юношами, принадлежащими Синей и Зеленой фракциями». (стр. 41)

Подавляя праздный интерес, чем же в это время занимались старые юноши, я мучительно медитирую над «принадлежащими фракциями», которые, вероятно, еще и напрасны (см. выше).

«Один глаз у него был карим, а другой -- голубым. Такое иногда встречалось у домашних кошек, но я никогда не встречался с подобными явлениями у людей, или Анастасием.» (стр. 52)

Слишком сложно для меня.

2. география, история, топонимика

Некий персонаж назван последовательно «Иоанн из Каппадохии» (стр.10), «Каппадахии» (стр.13, строка 9) и «Капподахии» (стр. 13, строка 17). Ни об одной из упомянутых местностей мне ничего не известно. На дне памяти погребена жалкая Каппадокия.

«...Оригинал находился НА Коринфе» (стр. 26)

Коринф -- это остров или гора? (Разумеется, имелся в виду не Коринфский перешеек, иначе об этом было бы упомянуто.) Или мы имеем дело с милым жаргоном вроде «на театре» или «в концерте», и цитату необходимо перенести в предыдущий раздел?

«Когда мы наконец высадились в Селеуции» (стр. 108)

Собрать бы книги все, в которых упомянута Селевкия, да сжечь!

«...Мраморный мавзолей императора Хадриана...» (стр. 213)

То же проделать с книгами про Адриана (см. выше).

«Там стояла статуя императора Феодосия... и три огромные сплетенные воедино змеи, привезенные из Дельфов.» (стр. 134)

Существенно, что не из Афинов.

«...Племянником Теодориха, наследовавшим огромные угодья в Таскани, области, лежащей на побережье к северу от Рима.» (стр. 178)

Таскань, Тамань, Тьмутаракань...

3. анатомия, гигиена

«...А сердце его будет постоянно терзать угрызения совести» (стр.7).

Очевидно, в сердце его имеются клыки или когти?

«В их лагерь пожаловала чума, где царила страшная антисанитария.» (стр. 228)

Чума -- это что-то вроде засорившегося передвижного ватерклозета?

4. логика

«Но слова Велизария были обращены к Симеону, он ему сказал, что вертел уже раскалился и что он порвет веревки, и начнет в ней драться с кинжалами и перцем.» (стр. 15)

Выходными данными программы автоматического перевода глаголет истина.

«Скажите мне, мои ученые друзья, сидящие ЗА ЭТИМ КОНЦОМ СТОЛА, и мои милые друзья, расположившиеся НА ДРУГОМ КОНЦЕ СТОЛА -- в чем же заключался секрет неповторимых успехов римских солдат?» (стр.30)

Если бы вместо «другом» стояло «этом», еще можно было бы предположить (времена все же были жестокие), что милые друзья служат пищей ученым, но так... Теряюсь в догадках, что заставило милых друзей забраться на стол. Может быть, они исполняли table-dance?

«Антонина остановилась на полдороге к залу и показала жестом, чтобы слуги сначала ВНЕСЛИ три подарка Теодоры. Это был трехлеток, гнедой ЖЕРЕБЕЦ, ВЫСОКИЙ И С НОРОВОМ.» (стр. 109)

Ох, надеюсь, норовистого жеребца, по крайней мере, стреножили, прежде, чем вносить. Но какие все-таки извращенцы эти византийцы! Кони ездят верхом на людях, а не наоборот!

«Часто можно было увидеть доктора, помочь больным, или священника, спешащего дать причастие умирающим.»

Ой, прошу прощения, Макс. Эту цитату я привела по ошибке. Тут как раз все ясно, конечно, больным нужно спешно помогать, иначе до них доберутся доктора, и тогда уж только соборование, ни причастием, ни деепричастием не отделаешься.

«Юстиниан являлся Верховным Командующим Армией и официально поражение вандалов отнесено на счет.» (стр. 170)

И здесь правильно. Было бы что нести, а счет всегда найдется, к чему уточнять? Номер счета, отделение банка, коды всякие -- суета сует.

«У вандалов было гораздо больше сил, но они перешли в наступление.» (стр. 161)

Разумеется, было логичнее, используя превосходство, обратиться в бегство. Вандал бежал быстрее лани!

5. теология

«Согласно энциклике смотрителям медведей и львов, возничим колесниц и другим служителям ипподрома не было дозволено ПРОПОВЕДОВАТЬ христианскую веру». (стр.42)

Между тем, миссионеры с бичами и плетками, да еще на колесницах -- это довольно эффективно, хотя и антигуманно.

«Как вам известно, в армии Соломона был эскадрон из пятисот фракийских готов, трехсот герулийцев Фараса и около двухсот других варваров из-за Дуная. Они все ПРОПОВЕДОВАЛИ арианство.»

Да, хотела бы я посмотреть на того, кто не позволит эскадрону что-либо проповедовать...

«Но он не боролся с монофистами и несторианами» (стр. 124)

Вы не знаете, Макс, это однорукие, что ли? Моно-фист -- один кулак. Мрачноватая ересь, что и говорить.

6. сексология (стыд-то какой! ведь не первый год замужем!)

«Женщины и молоденькие мальчики... были вынуждены уступать любовным притязаниям главарей шаек и нам были известны случаи ПУБЛИЧНОГО НАСИЛИЯ на улицах ЧЛЕНОМ ФРАКЦИИ.» (стр. 122)

No comment.

Разумеется, встречаются явления, выпадающие из классификации, в силу своей универсальности. Так, на стр. 112 читаем:

«Король сарацинов предложил Кобаду проводить военную кампанию не так как обычно...»

Прежде я, не моргнув глазом, назвала бы короля сарацинов царем, а Кобада -- Кавадом, но теперь я ни в чем не уверена и спокойно читаю дальше.

«Кавада удалось уговорить короля сарацинов, хотя сарацины являются лживой нацией.» (стр. 113)

Итак, во-первых, кто (что) такое Кавада? Если бы перевод осуществлялся с какого-нибудь из семитских языков, или даже с греческого, я отважилась бы предположить, что Кавада -- это какой-то падеж (какой именно -- я определить не берусь) от Кобад. Во-вторых, кто кого уговаривал?

Не включаю я в классификацию и стилистику, из-за ее субъективности. Но некоторые образцы, совершенства коих мне нечего и пытаться достичь, я все же приведу.

«...Экономить расходы.» (стр. 170)

Ни убавить, ни прибавить!

«Она дала им три месяца, чтобы они за это время вышли замуж, НО ТЕХ, КТО НЕ УСПЕЛ, ИХ арестовывали.» (стр. 124-125)

За фразы вроде: «Татьяна, она была любимая героиня Пушкина», мой учитель беспощадно ставил двойки, mais moi, je ne suis pas sure в его правоте.

«У них родилась дочь, которую они назвали Джоанинна». (стр. 143)

Почему бы разнообразных Иоаннов, в изобилии встречающихся в книге, не назвать благопристойно и благозвучно Джонами?

«Госпожа сказала, что не станет унижаться и все отрицать, но только должна ему заметить, она не чувствует боль и отчаяние, как он, видимо, считает, что она должна чувствовать. Теперь она думает о нем, как о дураке, который недостоин быть мужем такой женщины, которой она является.» (стр. 287)

Типичный для разбираемой книги фрагмент. Что за слог!

«Он сразу задал важный для него вопрос. «А как моя жена, леди Антонина?» (стр. 323)

Пусть и дурак, зато какой джентльмен! Счастливая леди!

Относительно сносными являтся только мои математические познания. Подобное:

«Отряд состоял из ДВУХСОТ ЧЕЛОВЕК, но СРЕДИ НИХ БЫЛО ВСЕГО ПЯТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ ВОИНОВ, остальные были женщины, старики и дети» (стр. 137)

могло бы, конечно, обескуражить, но, к счастью, мне доподлинно известно о существовании отрицательных чисел.

Подводя итоги вышесказанному, я уже склонялась к тому, чтобы определить их как в целом положительные и с оптимизмом уставиться во тьму своего непросвещенного будущего. Но минуту назад мой замечательный beau-pеre сообщил по телефону, что ему удалось (поставив для этого на ноги полумиллионный город и вторую половину миллионного) купить оставшиеся два тома пятитомника Грейвза...

В смятеньи лучших чувств,

Элина

Ультима Бурдигала, мартовские календы MMI АD

**Постскриптум к письму «Ultima Thule литературного перевода»**

Роберт Грейвз, «Жена господина Мильтона», Москва, Терра -- Книжный Клуб, 1998, перевод О. Юмашевой

Дорогой Макс!

Посылка с двумя недостающими томами собрания сочинений Р. Грейвза благополучно достигла меня. Не без трепета принялась я за чтение новой книги. Ею оказался роман «Жена господина Мильтона».

Надо сказать, что я усиленно работаю над собой, и, на протяжении более чем ста страниц, я замечала пробелы в своем свежезаштопанном образовании разве что в зыбких сферах пунктуации и орфографии.

Этот роман, как видно из его названия, -- об Англии середины XVII века. Между тем, приводимый ниже абзац заставил меня опять с содроганием вспомнить о роковой Византии.

«Господин Мильтон назвал ее леди Джоан Каппадосия, потому что был такой Джон Каппадосия, который снабжал плохими бисквитами римских солдат, когда те направлялись сражаться против вандалов Картеджа, и пять сотен солдат погибли от желудочных колик.» (стр. 134)

М-да... С момента действия романа «Князь Велизарий» прошло больше тысячи лет. Ничего удивительного, что за столь почтенный отрезок времени вечные Иоанны из Каппадохии, Каппадахии и Капподахии (см. раздел 2 письма) переселились в Каппадосию (все еще по неясным причинам обходя стороной злосчастную Каппадокию) и стали, наконец, Джонами.

Ничего удивительного и в том, что римляне (это которые ж по счету?), покорив Карфаген еще тысячу лет назад, от скуки объелись тухлыми бисквитами и отправились штурмовать таинственный Картедж. Их печальный конец, в связи с этим, закономерен.

Что же касается вандалов и вандализма, то ныне, как и во все времена, в их жизнеспособности усомниться нелегко.

В предвкушении новых открытий,