Маркиза де Севинье
(Sеvignе, в девичестве -- Marie de Rabutin-Chantal) родилась
в Париже в 1626 году. Девочка рано осталась сиротой. Ее отец, барон де
Шанталь, погиб в сражении с англичанами через год после ее рождения, мать
умерла в 1633 году. Юная сирота воспитывалась у дяди, аббата Ливри, где
получила превосходное по тем временам образование.
В возрасте шестнадцати лет Мари представлена при дворе Анны Австрийской
и в 1644 году, восемнадцати лет от роду, выходит замуж за маркиза де Севинье.
Легкомысленный и драчливый супруг погибает на дуэли в 1652 году, оставив
молодую вдову с двумя детьми: сыном и дочерью. Эта последняя (в замужестве
-- графиня де Гриньян) станет главным адресатом знаменитых писем. Оставшись
вдовой, маркиза де Севинье живет попеременно в Париже и нескольких своих
замках и ведет обширную корреспонденцию.
Почта в XVII веке была организована вовсе не плохо. Курьеры (их называли
les ordinaires) дважды в неделю, в назначенные дни выезжали из Парижа.
Письмо из Парижа в провинцию доезжало за пять дней, из провинции в другую,
отдаленную провинцию -- за десять. В особо важных случаях пользовались
услугами экстренных курьеров -- les extraordinaires.
Письма в те времена были полноценным литературным жанром, во многом
заменяя еще не особенно бойкую прессу, как серьезную, так и не очень. La
Gazette de France выходила раз в неделю, le Mercure galant --
ежемесячно. Как могли аристократы, сидя в своих отдаленных замках узнать
о событиях светской жизни и вдохнуть пьянящего парижского духа? Разумеется,
только распечатав разукрашенный гербами и вензелями конверт. В письмах
обсуждались политические события, моды, научные открытия, супружеские измены
и литературные новинки.
Беллетристические пристрастия госпожи де Севинье ярки и аристократичны.
Она страстная поклонница и приятельница Корнеля. Ее отзывы о Расине куда
менее восторженны. Мольер упоминается в письмах в нейтральном тоне. Лафонтен
и графиня де Лафайет были близкими друзьями писательницы. Труды Монтеня
вызывали ее бурное восхищение.
Письма маркизы де Севинье, помимо превосходного литературного стиля
и душевной щедрости, отличаются богатством тем. Здесь и трогательная любовь
к дочери, и документальный рассказ о судебном процессе Фуке, и путевые
заметки, и светские сплетни, и литературная критика, и философские размышления,
и веселые истории. Письма изобильны и разнообразны как сама жизнь.
Писательнице было отмерено судьбой семьдесят лет. В 1696 году маркиза
де Севинье умирает в Гриньяне, имении своей дочери.
Стараниями госпожи де Симиан, дочери графини де Гриньян, четыре тома
писем маркизы де Севинье к дочери были впервые опубликованы в Париже, в
1734 году. Позже последовали многочисленные добавления и переиздания. Последние
письма, из опубликованных ныне, были обнаружены в Дижоне в 1872 году. Наиболее
позднее полное собрание писем, вышедшее в 1953-1956 годах в серии «la
Pleiade», содержит три убористых тома.
Маркиза де Севинье, портрет работы Клода Лефебвра
Холст, масло, музей Карнавале, Париж
Письма господину де Помпонну о процессе Фуке
Историческая справка
Третьего сентября 1661 Людовик XIV подписал приказ об аресте супериндеданта
финансов Николя Фуке (Nicolas Foucquet, 1615-1680). Через
два дня лейтенант королевских мушкетеров д'Артаньян арестовал Фуке в Нанте
и препроводил его в Бастилию. После трехлетнего следствия и суда Фуке был
признан виновным в многочисленных растратах и умер в заключении. Арест
и суд над Фуке были инспирированы его главным политическим противником
Кольбером (Jean-Baptiste Colbert, 1619-1683).
Госпожа де Севинье, сочувствовавшая Фуке и не выносившая Кольбера,
присутсвовала на заседаниях суда и подробно описывала их своему приятелю
господину де Помпонну. Simon Arnauld de Pomponne (1618-1689) был
другом Фуке и занимал, по протекции последнего, ряд важных государственных
должностей. В период суда над Фуке Помпонн находился в своем имении под
домашним арестом.
Дело Фуке совпало по времени с преследованием янсенистов во Франции.
Арно де Помпонн происходил из известной янсенистской семьи. Его дядя Антуан
Арно (Antoine Arnauld, 1612-1694), прозванный «великим Арно»,
был вождем французских янсенистов, а старшая тетушка Мари-Анжелика Арно
(Marie-Angеlique Arnauld, 1591-1661) была настоятельницей аббатства
Пор-Руаяль (Port-Royal), оплота янсенизма во Франции. Неоднократно
упоминаемые в письмах отец Помпонна Робер Арно д'Андийи (Robert
Arnauld d'Andilly, 1589-1674) и младшая тетушка Агнес Арно (Agnеs
Arnauld) тоже были видными янсенистами.
Стремясь ослабить влияние Пор-Руаяля, епископ парижский Ардуин де Перефикс
заставил двенадцать монахинь удалиться из аббатства в другие монастыри.
В числе изгнанных была сестра Помпонна Мари-Анжелика, которая в
момент описываемых событий находилась в монастыре предместья Сен-Жак. Там
же пребывала и Агнес Арно.
Согласно указу папы Александра VII, утвержденному парижским парламентом,
всякий, желавший получить святое причастие, должен был подписать формуляр,
т.е. специальный акт, осуждавший пять основных положений янсенизма.
Под влиянием епископа парижского сестра Помпонна Мари-Анжелика подписала
формуляр, а его отец и Агнес Арно всячески противились этому.
Изгнание монахинь из Пор-Руаяль
На заднем плане -- костры из еретических книг,
частично разрушенное аббатство
Анонимная гравюра 1664 года
Господину де Помпонну
Париж, 17 ноября 1664
Сегодня, в понедельник 17 ноября, господин Фуке во второй раз
(1) оказался на скамье подсудимых. Он держался так же уверенно,
как и в первый раз. Господин председатель (2)
потребовал от него принести присягу: он ответил, что уже называл причины,
по которым не может этого сделать (3); и
нет необходимости их повторять. После этого господин председатель разразился
длинной речью о законности суда, который основан королевским указом, и
полномочия которого были подтверждены независимыми учреждениями
(4). Господин Фуке ответил, что властями нередко делаются вещи,
которые, спустя какое-то время, оказываются несправедливыми. Господин председатель
прервал его: «Как?! Вы хотите сказать, что Его Величество злоупотребил
своей властью?» Господин Фуке ответил: «Это говорите вы, сударь, а не я.
Я вовсе не это имел в виду, и странно, что, используя мое нынешнее положение,
вы хотите столкнуть меня с королем; но, сударь, вам прекрасно известно,
что случаются ошибки. Когда вы подписываете ордер на арест, вы находите
это справедливым, на следующий день вы его отменяете: вы видите, что можно
изменить точку зрения и мнение. -- Но при том, что вы не признаете палату,
вы отвечаете на ее вопросы, вы представляете прошения, и вот, вы на скамье
подсудимых (5). -- Это правда, сударь, ответил
он, я именно на ней; но вовсе не по доброй воле; меня привели; существует
сила, которой приходится подчиняться. Господь велел мне стерпеть это унижение,
и оно исходит из его рук. Возможно, меня могли пощадить, учитывая службу,
честно несенную мной, и приказы, которые я имел честь выполнить.» После
этого господин председатель продолжил допрос о деньгах, полученных с солевых
налогов (6), на котором господин Фуке очень
хорошо отвечал. Допросы продолжались, и я буду вам их точно пересказывать.
Мне хотелось бы только быть уверенной, что вы получаете мои письма
(7).
Ваша уважаемая сестра, находящаяся среди наших сестер из предместья
(8), поставила свою подпись (9);
она гостит сейчас в аббатстве и выглядит чрезвычайно довольной. Ваша почтенная
тетушка (10), кажется, не гневается на
нее. Мне совсем не верилось, что все так разрешится; есть и еще кое-что
к этому.
Вам, без сомнения, известно о нашем поражении под Жижери
(11), и как те, кто отдавал приказы (12),
пытались переложить вину на исполнителей: предполагают возбудить процесс
против Гаданя за то, что он недостаточно хорошо защищался. Кое-кто хочет
его головы. Однако, все убеждены, что он не мог поступить по-другому.
Немало говорят здесь о господине д'Алете (13),
который отлучил королевских чиновников, принуждавших духовных лиц ставить
свою подпись. Уж это рассорит его с Вашим почтенным батюшкой, не меньше,
чем примирило с отцом Анна (14).
Прощайте, я чувствую, что меня охватывает желание поболтать, и не хочу
ему предаваться: повествованиям следует быть краткими.
Господину де Помпонну
Вторник, вечером (18 ноября 1664)
Ваше письмо убедило меня, что мои усилия не тщетны: ничего еще не видала
я столь приятного и любезного. Надо совершенно лишиться тщеславия, чтобы
не получить удовольствия от похвал, подобных вашим. Признаться, меня радует
ваше доброе мнение о моем великодушии, и я вас дополнительно уверяю, не
за тем, чтобы сказать нежность ради нежности, что я вас ценю бесконечно
выше любых слов, и что я обретаю радость и чувствительное утешение от возможности
поддерживать вас в деле, к которому мы оба испытываем такой интерес. Радостно,
что наш дорогой отшельник (15) к этому
причастен. Надеюсь также, что вы передаете новости вашей несравненной соседке
(16). Я с удовольствием узнала от вас, что покоряю ее сердце;
нет ничего, в чем мне бы так хотелось преуспеть; когда мне нужно подумать
о приятном, я вспоминаю о ней и о ее замечательном дворце. Но возвратимся
к нашим делам: я успела насладиться беседой о чувствах, испытываемых к
вам и вашей милой приятельнице.
Сегодня наш дорогой друг опять отправился на скамью подсудимых. Аббат
д'Эффиа (17) приветствовал его при встрече.
Он ответил: «Сударь, я ваш покорный слуга», с той изысканной улыбкой, которая
нам так хорошо известна. Аббат д'Эффиа был настолько охвачен нежностью,
что больше и невозможно было представить.
Как только господин Фуке оказался в зале суда, господин председатель
велел ему сесть. Он ответил: «Сударь, вы пользуетесь тем, что я сижу. Вы
полагаете, что это равносильно моему признанию суда. Я вас прошу согласиться
с тем, что я не сяду на скамью подсудимых.» На это господин председатель
сказал, что он вправе удалиться. Господин Фуке ответил: «Сударь, я вовсе
не намерен спровоцировать новый инцидент. Я только хочу, если вы позволите,
объявить обычный протест и официально заявить об этом, после чего я буду
давать показания.» Его желание удовлетворили, он сел, и продолжился допрос
о налогах на соль, на котором он отвечал очень хорошо. Надо сказать, что
эти расспросы пошли ему на пользу. В Париже много говорят о его силе духа
и твердости. Я узнала нечто, бросившее меня в дрожь: он просил одну из
своих приятельниц сообщить ему об аресте голосом восторженным, добрым или
злым, как подскажет ей Бог, без предисловий, так, чтобы у него было время
подготовиться и достойно принять новость от тех, кто придет ее сообщить,
добавляя, что если у него будет полчаса на подготовку, он сможет хладнокровно
воспринять самые тяжелые известия. Это довело меня до слез, и я уверена,
что не оставит равнодушным и вас.
Николя Фуке
гравюра Робера Нантейля
Господину де Помпонну
Пятница, 21 ноября (1664)
Сегодня, в пятницу, двадцать первого, господина Фуке допрашивали о
воске и сахаре (18). Он раздражался некоторыми
замечаниями, находя их смешными. Он слишком много об этом говорил, отвечал
высокомерно и неприятно. Это ему несвойственно, и он исправится, но терпение
и в самом деле тает: мне кажется, что я вела бы себя точно так же.
Я была в св. Марии, где видела вашу тетушку, которая, мне показалось,
повредилась на религии; месса ее перевозбудила. Ваша уважаемая сестра мне
показалась очень милой, с прекрасными глазами и вдохновенным лицом. Бедное
дитя лишилось чувств этим утром; ей очень нездоровится. Тетушка по-прежнему
очень добра к ней. Господин епископ дал ей что-то вроде тайного благословения,
которое согрело ей сердце: именно это заставило ее подписать этот чертов
формуляр: я с ними не говорила, ни с одной, ни с другой: господин епископ
это запретил. Но вот любопытная картинка; наши сестры из св. Марии сказали
мне: «Наконец можно восхвалить Бога! Бог затронул сердце этого бедного
ребенка: она вступила на путь повиновения и спасения.» Оттуда я отправилась
в Пор-Руайяль: там я обнаружила некоего старого отшельника
(19), хорошо знакомого вам, который при встрече сказал мне: «Итак!
эта бедная глупышка подписалась; короче говоря, Бог ее отверг, она решилась.»
Я же боюсь умереть от смеха, сравнивая эти предвзятые мнения. Вот мир в
своем естестве. Я полагаю, что золотая середина всегда предпочтительнее.
1. Первое заседание суда происходило
14 ноября 1664 года.
2. Председатель суда Пьер Сегье (Pierre
Sеguier, 1588-1672) вел при Ришелье процесс Сен-Марса, обеспечил обжалование
парламентом завещания Луи XIII и защищал Мазарини во время Фронды.
3. Фуке отказывался признать законность
Уголовной палаты, сформированной специально для суда над ним (по настоянию
Кольбера).
4. Имеется в виду парламент.
5. Фуке, начиная с первого заседания,
сам сел на скамью подсудимых.
6. Фуке обвинялся, в частности, в
получении взятки в 120 000 ливров от откупщиков солевого налога.
7. Письма часто терялись или возвращались.
8. Имеется в виду монастырь предместья
Сен-Жак (см. историческую справку)
9. Т.е. подписала формуляр, осуждающий
янсенизм.
10. Мать Агнес, сестра д'Арно д'Андийи.
11. Речь идет о военной экспедиции
против берберских пиратов, предпринятой герцогом де Бофором и Гаданем во
главе армии 6000 солдат в Жижери (или Джиджелли), возле Алжира. Вначале
была одержана победа, потом армия потерпела поражение.
12. Возможный намек на Кольбера,
которого мадам де Севинье страшно не любила.
13. Nicolas Pavillon, епископ
д'Алет, защитник янсенистов.
14. P. Annat, иезуит и духовник
короля. Фраза иронична.
15. Арно д'Андийи, отец господина
де Помпонна.
16. Госпожа де Гинего (de Guenegaud),
брат которой, замешанный в деле Фуке, потерял значительную часть своего
состояния.
17. Брат Сен-Марса
18. Другие обвинения, предъявленные
Фуке. Он был генеральным директором Компании Американских островов (Антильские
острова), откуда импортировали сахар.
